вечером и сказал, что его жена хочет в отпуск посетить наш город, так не предоставлю ли я ей крышу над головой. Со своей стороны, обещал гостеприимство у себя в городе.
Я окончательно поставила крест на нашем потенциальном романе – если мужчине нравится женщина, то вряд ли он станет посылать к ней в гости свою законную жену. Естественно, я распростерла объятия – пусть приезжает! И она появилась – молодая полноватая блондинка с пятилетним мальчишкой… Ребенок в мои планы не входил, но отправлять ее обратно я не могла. Решив, что уж три-четыре дня-то продержусь, я изготовила для нее ключ от квартиры, провела ознакомительную экскурсию по городу и решила, что в ее годы человек может сам позаботиться о своем досуге. У нас есть зоопарк, кукольный театр, цирк-шапито, через две трамвайные остановки Луна-парк, вот пусть и развлекается.
Таня с Юркой развлекались довольно странно – сидели дома и смотрели телевизор. Причем Таня явно ощущала неловкость – в первые день к моему приходу она успела помыть окна, во второй – отдраила газовую плиту, в третий еще какой-то хозяйственный подвиг совершила. Не говоря уж о том, что она стряпала завтрак и ужин! Оставалось лишь благодарить и втихомолку пожимать плечами.
Нартов звонил каждый вечер ровно в девять. Сперва говорил пару слов мне, потом минут десять общался с женой и сыном. Таня ждала этих звонков как ненормальная – и я подивилась тому, до чего же мы, дуры-бабы, любим красавчиков.
В тот вечер я застряла в гостях и возвращалась в половине десятого. Открыла дверь, вошла, в квартире было темно и тихо. Искренне порадовавшись, что мои гости где-то бродят, может, завели себе новых друзей, я зажгла свет и увидела Таню сидящей в кресле и прижимающей к себе Юрку. Вид у нее был затравленный.
– Чего это вы тут?.. – несколько обалдев от их безмолвия, спросила я. – Нартов звонил? Как он там?..
– Он не звонил, – тут Таня даже головой затрясла. – Он до сих пор не звонил!..
И заплакала.
Я даже не сразу поняла, что она плачет. Когда до меня дошло, я схватила Юрку в охапку, вынула из материнских объятий, поставила на пол, а Таню за руку вытащила из кресла.
– Ты понимаешь, он не звонил, ты понимаешь, он до сих пор не звонил… – повторяла она, захлебываясь.
И тут до меня стало доходить… так понемножечку доходить…
Я встряхнула ее за плечи…
– Ты не волнуйся, все будет хорошо, все обойдется, ничего с ним не случится! – я просто не знала, какие аргументы употребить, и вдруг догадалась: – Это же Нартов!
– Ага, Нартов… – бормотала она.
Вообще-то он мог бы предупредить, что хочет на время каких-то своих ментовских подвигов спрятать у меня жену и ребенка, подумала я, а если бы и предупредил – что бы изменилось? Отказалась бы я их принять, что ли? То, что он отправил ко мне Татьяну и Юрку так, как если бы я была его давним сослуживцем, было странновато, но – почему бы и нет?
Конечно же, все обошлось. Он позвонил в одиннадцать, а что это было за дело, и какие тучи сгустились над нартовской головой, и чем все окончилось, – я не узнала никогда.
Но за те почти две недели, что Татьяна прожила у меня, я поняла несложную философию Нартова так, что если бы он об этом догадался – пришиб бы нас обеих на месте.
Нартов попросту презирал женщин! Как вид, как класс и как сословие. Он с ранней юности столько раз убеждался в их доступности, что иного мнения и составить не мог – не имел такой возможности. Таню он любил особой любовью – он привез ее из провинциального городка, взял за себя девочкой и сделал своей избалованной собственностью. Он не понимал, зачем женщине французские духи, но если так среди них принято – его собственность должна благоухать лучше всех. Таня прекрасно кулинарила – а раз так, он преспокойно выдал деньги на все кухонное оборудование, включая ненужное, с условием – пусть кухня образуется сама собой, без его участия.
То, что Таня не блистала интеллектом, входило в условия игры.
Со мной он впервые в жизни удивился. Когда я зазвала его в гости, он предположил, что будет примитивно соблазнен, и сделал то единственное, что привык делать в таких ситуациях, – принял душ. Потом он лежал и ждал моей инициативы. Нартов хорошо знал себе цену – он ведь был действительно по- мужски красив, спортивен, вынослив. Очевидно, засыпая, он подумал: надо же, на дуру напоролся…
Но в результате он меня ПРИНЯЛ.
Он меня ПРИНЯЛ до такой степени, что практически уравнял в правах с мужчиной. В правах и обязанностях.
Вот именно поэтому он спрятал у меня жену и сына без всяких предварительных согласований. Очевидно, так решаются эти вопросы между идеальными мужчинами, в трех словах по телефону: приюти моих ненадолго, и точка.
Значит, сам Нартов во что-то вляпался, думала я, успокаивая Татьяну, до такой степени вляпался, что угрожают семье. Подумал ли он о том, что враг может отследить его телефонные звонки по межгороду и прислать сюда десант? Или он уверен, что я запросто справлюсь с мафиозным десантом?
Следующие несколько дней мы ждали его звонков вместе.
Нартов и его команда справились с ситуацией. Татьяна была в неописуемом восторге – муж велел возвращаться! Я только вздохнула: может, это и есть бабье счастье – восторженно выполнять все, что велел муж? Нартов мне, естественно, нравился, но подчинение не входило в комплект моих добродетелей. Разве что выполнить распоряжение начальства, а то уволит…
Месяц спустя после Татьяниного с Юркой отъезда пришла посылка, которую я еле дотащила до дома. Внутри оказалось почти все то, чего недоставало в моем безалаберном хозяйстве, включая красивые шлепанцы. Там была даже кофемолка!
Непонятно, собирался ли Нартов когда-либо переспать со мной, но он включил меня в свой гарем и взял на содержание. Очевидно, еще не до конца определился с моей половой принадлежностью…
После чего мы года два переписывались и перезванивались. Правда, главным образом с Татьяной. Нартов, очевидно, доверил ей ритуальную поддержку таких долгоиграющих контактов.
И вот он позвонил рано утром. Вежливо спросил, как мои дела. И поинтересовался, не приму ли опять Татьяну с Юркой. Отпуск у Татьяны, вот хочет с ребенком попутешествовать…
– Естественно, приму! – пообещала я.
Он назначил время приезда. Как сейчас помню – это должен был быть вторник. Я нарочно отпросилась с регулярной вторничной планерки, чтобы встретить поезд. Вечером накануне Нартов не позвонил, как собирался, чтобы назвать номер вагона, но я списала это на затянувшийся треп с подругой, пробиться сквозь который ему не удалось. И утром побежала на вокзал.
Вокзал у нас устроен очень удачно: выход в город только один, и довольно узкий. Если встать у выхода, пропустить женщину с ребенком и двумя сумками будет трудно. Я встала, дождалась последнего заспанного пассажира и поняла, что проворонила своих гостей. Но ведь Татьяна знает мой адрес, она могла взять такси, думала я, она уже наверняка сидит с Юркой на лавочке у подъезда!
На лавочке их не было.
Я позвонила Нартову домой. Трубку никто не взял.
И это меня пока не встревожило. Если Нартов снова хочет спрятать жену с ребенком, то они, может, сейчас у каких-нибудь родственников. И от родственников же вечером поедут на вокзал…
В среду утром они не приехали. Телефон в нартовской квартире молчал весь день. В четверг – то же самое. А в пятницу я собрала рюкзачок и решила на выходные смотаться в гости. Улицу и дом найти несложно, а если квартира на запоре – так я же знаю, где и с кем работает Нартов! Правда, вряд ли в субботу там околачивается весь коллектив, но дежурный-то сидит?
Любопытно в этой истории было то, что я за два года ни разу не съездила в гости к Нартовым, хотя они все время приглашали. Что-то не пускало – или я просто не хотела видеть Нартова в кругу семьи?
Та смешная ночь врезалась в память куда глубже, чем иные – банально счастливые ночи.
Я вышла из поезда, спросила у добрых людей дорогу и оказалась в каком-то ином мире. Приморский город, спускавшийся то полого, то круто к воде, со странными, на мой взгляд, домами, с балконами в самых неожиданных местах, со стадами разноязыких туристов, с горой посередке, которая на самом деле была
