двоих опасность меньше.
Мы уже освоились с лестницами и не боялись с них свалиться, поэтому спокойно спустились вниз и вышли из башни на свежий воздух.
Будка, через которую можно было попасть на лестницу, стояла так, что ее не всякий бы заметил, а если бы и заметил — не понял, что это такое. Мало ли что должно стоять под навесным мостом — вот по другую сторону от дороги, ведущей к норе, тоже было у стены несколько будок, так они принадлежали хозяину землекопов, рывших ров, и там на ночь оставляли кирки, лопаты и носилки для земли.
Я успел прихватить пирожков — всё равно наутро хозяин их есть не стал бы, он любил горячие.
— Съешь, — сказал я Гамиду. — И постарайся скорее заснуть.
— Хорошо засыпать с набитым животом, — ответил он.
Я засмеялся, засмеялся и он. Завтра вечером, если боги будут милостивы, мы опять полакомимся пирожками, а у меня будут уже две «ноги», и я смогу купить подарок для Лиш, а то как-то непристойно: целовать я ее целую, а хорошего подарка еще не сделал. Разносчики предлагают девичьи платки с бахромой, может быть, я смогу купить красный или желтый. А если у меня будут три «ноги», то я смогу купить платок с узорами. И пусть все девушки в харчевне знают, какой у нее щедрый жених, и завидуют.
— Послушай, мне Лиш говорила, что ее подруге Реш понравился Абад. Спроси его, есть ли у него девушка на примете.
Мы очень медленно брели вдоль стены Другой Башни, а там, где начинался подъем на дорогу, остановились.
— Дикие нравы в Другой Башне. Девушка сама говорит, кто ей понравился.
— Городские нравы. Но это же не чужому человеку, это — среди своих. Ты спроси — я думаю, он будет рад. Реш — хорошая девица, скромная…
— Хороша скромная!
— А ты посмотри, как она себя ведет. Зайди вечером в харчевню на пятом ярусе.
— Это та самая Реш? — Он вспомнил наконец, как сдуру выпил чуть не весь пузырек с маковой настойкой, и как она помогала усадить его в тачку.
— Да, очень хорошая девушка!
— Ты, кажется, прав… молчи…
— А?..
— Молчи… кто-то лезет туда… один… так, вошел… Идем!
— Кто, куда? — спросил я.
— Кто-то залез в будку. Он озирался по сторонам. Сейчас мы его схватим! Нас двое, а он один! И он всё расскажет про жильцов третьего яруса!
Мы побежали к будке, ворвались в нее, но шагов на лестнице не услышали. А он, тот человек, просто не успел бы подняться на третий ярус.
— Тебе померещилось, Гамид, — сказал я. — Это шутки демона Лилу. Он проказит по ночам.
— Вот сейчас мы и потолкуем с этим демоном, — сказал Гамид. — Молчи… по-моему, он сидит под лестницей…
Гамид из всех нас самый бойкий. Я только разворачивался на ступеньках, а он уже прыгнул вниз, и тут же я услышал голос:
— Пусти, дурень, пусти… я не вор!
— Он из плоти и крови? — спросил я.
— Из плоти, а будет брыкаться — увидим и кровь! Сейчас я его вытащу, помогай…
Вдвоем мы чуть ли не на руках вынесли того человека из будки и прижали его к башенной стене.
— Кто ты такой? — спросил Гамид.
— А ты кто такой?
— А ты кто такой?
— Много будешь разговаривать — свернем челюсть, — пообещал я для начала. — Назови имя!
— Зачем вам мое имя? Вы отпустите меня, и я уйду восвояси. Хотите, дам «кувшин»?
— Пять «рабов», — ответил на это Гамид.
— Вы умом тронулись!
— Не ори. Ты кто такой и зачем залез под лестницу?
— Вас поставил Авенир Бакти? — спросил человек. — Я понял, это он. Отпустите меня! Если я к нему попаду — он меня убьет и всё равно ничего не узнает! Я и сам ничего не знаю! Мне просто нечего ему сказать! Кровь моя падет на вас, понимаете?
— Ты попадешь к нему, — сразу ответил Гамид, пока я только собирался сказать, что мы знать не знаем никакого Авенира Бакти.
— Но что я ему скажу? Ничего! Я давно не видел счетного устройства и не знаю, до чего они там додумались! И я ни с кем о нем не говорил! Никто не приходил ко мне и не расспрашивал! Подумайте сами, почтенные стражники, если бы ко мне приходили с вопросами и заплатили за ответы — разве я был бы вынужден ночевать под лестницей?
— Мы тебе не верим, — сказал Гамид.
— Да вот же, под лестницей, спрятаны мои вещи!
— Погляди, — велел мне Гамид. Я вошел в будку и с трудом забрался под лестницу — туда мог пролезть только очень худой и узкоплечий человек. Но если удавалось протиснуться, то можно было лечь, хотя выпрямить полностью ноги я бы там не смог. Под самыми нижними ступеньками был какой-то тюк, я его вытащил из будки и сказал:
— Вот.
— Это всё? — спросил Гамид.
— Да.
— Раскрой.
— Там покрывало, одеяло, накидка, старая туника. Возьмите себе, добрые стражники, только отпустите меня! — взмолился человек. — Иначе проклятый Авенир меня погубит. Для него человеческая жизнь не стоит и обрезка ногтя. Это по его приказу господин Агенор выгнал меня с третьего яруса, и я блуждаю вокруг башни, никому не нужный!
— Чем же ты питаешься? — спросили мы.
— Меня кормят добрые люди за то, что я говорю им правду! — гордо ответил он. — Хотите, я и вам ее расскажу?
— Попробуй, — сказал Гамид.
— Ну вот, для начала. Вы знаете, что я работал со счетным устройством великого Самариаха. А в большом хранилище табличек есть всё! И я узнал все числа, и открыл все обманы! Вот вам дают утром и вечером кашу, и ежедневно две «ноги» с «кувшином», я правильно помню?
— Да, — сказали мы.
— Вам кажется, что это справедливо. А на самом деле — нет! Если бы вам давали не эту кашу, а ее стоимости деньгами, то вы бы получали в два дня пять «ног» и один «кувшин», понятно?
— Непонятно, — сказали мы.
— Так я и знал. Вы в день получаете две «ноги» и «кувшин», то есть пять кувшинов. За два дня — десять «кувшинов». Если откажетесь от каши, за два дня получите одиннадцать «кувшинов». Теперь понятно?
— Теперь понятно, — сказали мы.
— Но без каши вы не обойдетесь. Если вы сами будете варить себе на двоих утреннюю и вечернюю кашу, она обойдется в один «кувшин» за три дня, понимаете? Вам выгодно самим варить кашу! И это лишь одна правда из всех, которые я знаю! Те, с верхних ярусов, морочат вас, обманывают на каждом шагу! Я стал говорить людям правду, и меня выгнали с третьего яруса! Не посчитались с тем, что я мастер своего дела! А ведь без меня они бы ни одной таблички не изготовили!
— Погоди, не вопи, — оборвал его Гамид. — Как ты додумался насчет каши?
— Говорю же, там были таблички, которые сдают на хранение все, и продавцы зерна тоже. И владельцы харчевен. Нетрудно по ним посчитать, сколько стоит зерно, из которого сварена одна миска
