— Ничего. Ступай в харчевню на пятом ярусе, он там, наверно, один такой — с пропуском разумного на шее. На пропуске знаки Мардука… впрочем, ты их не знаешь. Главное — крестовина. Запомни — крестовина с дыркой посередине для столба! Если он не очень пьян, то приведи его ко мне.
— Иду, господин.
Арбуку и Абдаду не очень нравилось, что хозяин выделяет меня. Ведь я появился в доме позже них. Но они не могли ничего поделать — он так решил.
Это была та самая харчевня, где трудилась Реш, поэтому я сразу подошел к ней и объяснил, кто мне нужен. Я мог свободно с ней разговаривать — она ведь уже была невестой нашего брата.
— Человек с необычным пропуском на шее у нас иногда бывает, — сказала она. — Хорошо одет, ни с кем не разговаривает, песен не поет, простой каши не ест, берет пиво и сушеную рыбу.
— Похоже, это он.
— Сегодня был, выпил немного и пошел вниз, это я знаю точно.
— Откуда, Реш?
— Он сказал: пойду, с горя утоплюсь. А где ж ему топиться, как не в прудах?
— Он что, уже пробовал?
— Мне кажется, да. Он, как выпьет, топиться любит — каждый раз эти слова говорит. Поищи его у прудов. Он из тех людей, что любят сидеть в одиночестве, а там есть скамейки.
Я поспешил вниз — не по норе, а по лестницам. Стража не любит, когда по лестницам расхаживают простые парни, ступеньки — для богатых, но у меня был хороший пропуск.
Спустившись на первый ярус, я вышел возле помещения стражников и спросил у них, не проходил ли человек с пропуском разумного. Они посмотрели на мой пропуск и вежливо ответили — проходил, пошел вон туда. И, когда я вышел на дорогу, меня сзади окликнули. Это возвращались наши с пустыми тачками.
— Мы сейчас сдадим тачки, вымоем руки и пойдем в харчевню, — сказал Тахмад. — Идем с нами. Возьмешь там у разносчика лепешек с сыром.
Я посмотрел, где Гамид. Гамид шел последним. Наверно, у наших опять был спор о старших, и всё вернулось к старому правилу: старший тот, кто прежде родился. Абад гнал тачку предпоследним — видимо, сохранил верность Гамиду. Я отстал немного, чтобы поравняться с ним. Я хотел показать ему, что наша дружба не зависит от мелких ссор среди парней из Субат-Телля.
— Давай палки. Я сегодня весь день отдыхал. Только снес хозяина вниз, на третий ярус, и поднял наверх, — сообщил я.
— Он болен? — спросил Гамид, передавая мне палки.
— Не столько болен, сколько тоскует. Всё в мире делается не так, как ему нравится. Вот сегодня на третьем ярусе был праздник, запустили печатню, его позвали, оказали уважение и почет, и что же? Он опять недоволен. Сперва не хотел идти, потом бурчал. Мне жаль его, Гамид.
— Что же его жалеть? Он никогда не гонял тачек, не махал лопатой, он — главный строитель, ему платят за его ум, и мне кажется, что он не тратит всех денег, которые получает.
— Ему хватает двух носильщиков, помощника, скорохода, женщины для стряпни и порядка, и еще у него есть Бубук, который вдруг решил стать евнухом.
Гамид расхохотался.
— Каких только чудес не услышишь в башне! Если бы в Субат-Телле кто-то решил стать евнухом, его бы связали и не кормили, пока не поумнеет.
— И еще новость! Помнишь тех двоих, которых мы вытаскивали из дыры? Во-первых, они вернулись, а когда возвращались, чуть не утонули в канале. А во-вторых, девице сразу нашли жениха двумя ярусами ниже. И уже зовут гостей на свадьбу!
— Откуда ты знаешь?
Я стал рассказывать про таблички на веревочке, про то, как их делают, потом про праздник, и перешел к делу, по которому меня послали.
— Пойдем, поищем этого Евера вместе. Может, он не настолько пьян, чтобы жевать слова, и я отведу его к хозяину.
— Пойдем, — сразу согласился Гамид. Пока он мыл руки и ел свою кашу, я прогулялся у малого пруда. Там уже собиралась молодежь. На скамейках сидели только девушки. Я вернулся, уговорился о встрече с Лиш, дождался Гамида, и мы вместе пошли искать Евера.
Он действительно был у пруда, только у самого дальнего, от которого расходились в четыре стороны канавы. В том пруду можно было купаться, и из воды торчали мужские головы без повязок, а другие мужчины сидели на берегу. Евер устроился на краю канавы и опустил ноги в воду. Мы подошли и убедились, что у него на шее пропуск разумного, с изображением знаков Мардука и крестовины.
— Господин, ты не очень пьян? — спросили мы.
— Я пьян, — честно ответил он. — Чего вы хотите?
— Нас прислал господин Осейф Гумариэль, чтобы привести тебя, но сказал — если ты не слишком пьян.
— Я слишком пьян. Но я запомнил… я его найду…
— Зачем твоему хозяину этот человек? — спросил Гамид.
— Этот человек обижен разумными. Наверно, хозяин хочет услышать его жалобы.
— Странное желание.
— Я больше ничего не знаю.
— А раньше твой хозяин не хотел слушать жалобы? Это желание одолело его лишь сегодня? После праздника?
— Откуда мне знать про его желания! Мы увидели этого несчастного на лестнице, он не желал идти пировать вместе со всеми, а потом пошел на пятый ярус, в харчевню.
— Ладно, это не наше дело, — сказал Гамид. — Как у тебя с Лиш?
— Она не хочет до обряда. Послушай… у нее есть хорошенькие подружки… Кеш, которая трудится в пекарне, она племянница жены пекаря… и Диш, дочь торговца, который привозит овощи с огородов… ну?..
— Не хочу, — хмуро ответил Гамид. И я понял, что у него одна Таш на уме.
— Ты же не собираешься всю жизнь гонять тачки? — на всякий случай спросил я.
— Мне предстоит гонять тачки еще почти десять лет!
— Прости…
Мне стало стыдно — я ведь мог тогда прибежать раньше, пока мои братья не поставили печатей в договоре.
— Послушай, мы придумаем наконец, что нам делать с теми резными ложами? — Я задал этот вопрос уже не в первый раз. Сам я ничего изобрести не мог.
— Не знаю. На нижних ярусах они же никому и даром не нужны. Мы спрашивали у носильщиков, у разносчиков, у женщин, которые шьют мешки. На средних тоже, мы даже младшего жреца спросили. Самая бесполезная вещь, какую я только видел!
Гамид сердился, но из-за чего, я понять не мог.
— Ты видел людей на празднике? — наконец спросил он.
— Да, я стоял у двери и многих видел.
— Там женщины были?
— Были жрицы и просто богатые женщины… — тут я сообразил, что он хочет услышать про Таш. — Но тех, кто в глубине храма, я не видел! Там поперек стояли столы с угощением.
— Видел… — тихо сказал он. — Чего уж там, говори, как есть… Они были вместе?
— Откуда я знаю? Я не следил. Там вообще было не протиснуться. А я потом ушел на лестницу и заснул.
— Это на тебя похоже…
Разговор складывался как-то нелепо, и я обрадовался, увидев издали бегущую к нам Лиш.
Совсем нужно обменять свой разум на ослиный, чтобы желать близости госпожи Ташахегаль, думал я. Разве она променяет того мужчину, чей чин высок, стан крепок, а руки мягки, на Гамида? У него и разум быстр, и он привык приказывать, привык думать за всех, кто под его началом, и каждому давать четкое и
