потому что идет от Коронного замка настоящая зараза. Я знаю, что за вредитель там засел, знаю также, чего он хочет и на что он способен.
— Похоже, и я знаю этого вредителя, — вставил молодой граф. — Зовут его Исидор Талс. Это он меня к смерти приговорил, остальные только кивали. Но он же потом и приговор отменил.
— Приговор он отменил, чтобы вас с принцессой Аморой использовать как приманку, — сказал Жилло. — Ваша светлость сама знает — стоило выйти из Коронного замка, как стая шпионов по следу вашей светлости пошла. Так ведь?
— Так, — согласился Иво оф Дундаг. — И передавали меня шпионы с рук на руки, как некое срочное послание. А наглости у тех шпионов сперва было — дальше некуда. Ведь они совсем открыто за мной шли.
— Что же их вразумило? — полюбопытствовал Дедуля. — Расскажите, ваша светлость, может, и нам пригодится?
— Право, не знаю, пригодится ли… Когда я к думскому лекарю сразу из Коронного замка направился, он меня даже принять не пожелал. И неудивительно — ложное свидетельство против меня сделал. Так что вынес мне кто-то из слуг мое имущество и лошадей вывел. Взял я лошадей и пошел искать ночлег. А города я не знал и сейчас не знаю. Пока бродил — все ночлежные заведения позакрывались. И остался я на улице с двумя лошадьми со своим рыжим и с твоим, Жилло, гнедым. Про тебя, разумеется, тоже ничего не знал… И нога разболелась. Я ведь хоть и удачно на карету спрыгнул, а колено малость повредил.
Тут граф назвал по-латыни ту именно связочку, которую повредил.
— Где же вы, ваша светлость, переночевали? — прямо расстроился Жилло. — И не столкнулись ли на ночных улицах с кабаном-оборотнем?
— Вот именно с ним я и столкнулся! Кони на дыбки вскинулись, гнедой сразу к нему задом повернулся и копытами как двинет! Кабан отлетел, но сразу на ноги вскочил. И знаешь, что норовит? Меня от лошадей отсечь! А они перепугались, мечутся, а держу я их на длинных поводьях… Хлебнул я страха…
— Как же вы спаслись, ваша светлость? — загалдели братцы-воришки. Не кот ли выручил?
— Какой еще кот? — удивился граф. — Выручила меня девица. Я и поводья выпустить боюсь, и удержать лошадей не могу, да еще оружия у меня никакого. А шпионы, что за мной шли, как в воздухе растаяли. И вдруг, вообразите, отворяется наверху окно и оттуда что-то вылетает, и кабану на голову… Кабан встал, как вкопанный, башкой трясет, даже взвизгнул как-то по-поросячьи… Я голову поднял — а в окне девица. В одной руке эта девица светец держит, голова у нее платком замотана, а в другой руке…
Тут молодой граф замолчал и почему-то покраснел.
— Так что же у нее в другой руке-то было? — спросил Жилло. — А, ваша светлость?
— Может я и ошибся… — граф провел ладонью по лицу, как будто это могло убрать краску со щек. — Но больше всего это походило на ночной горшок…
— Отважная, однако, девица, — похвалил Дедуля. — Нам как раз такая в хозяйстве нужна. Малыш, вон, жениться хочет. Вы, ваша светлость, ее при встрече признали бы?
— Как не признать? — усмехнулся граф. — Сколько живу, такого носа не видывал.
И показал пальцами примерно с полфута.
— Лиза! — воскликнул Жилло. — Да вы же ее знаете, ваша светлость! Она же у лекаря служила!
— Еще не хватало, чтобы я на лекарских служанок внимание обращал! укоризненно сказал граф слуге. — Ты все-таки думай, Жилло, что говоришь…
— А не мешало бы иногда… — встряла тетка Тиберия. — Бывает, что и от них польза. А ну как не открыла бы Лиза окошко? Что тогда?
— Ничего хорошего, — ответил за графа Малыш. — Да, это было бы неприятно…
— Что — неприятно? — чуть ли не хором спросила его вся компания.
— Вот на этаком носе жениться…
— Ты сперва у девицы спроси — ей-то приятно за пернатого замуж выходить? — поинтересовалась ехидная старуха. — Ну так что же дальше было, ваша светлость?
— А было то, что отступил кабан с позором, — сказал граф. — Кабан отступил, зато шпионы мои объявились. Смотрю — из-за угла вроде как голова торчит. Ну, думаю я тут, уж лучше шпионы. У них хоть клыков нет. И пошел я к той голове.
— Очень разумно, — одобрил Дедуля. — Вполне можно было спросить у них про ночлег. Им ведь тоже неохота всю ночь непонятно где слоняться. А так вас бы спать уложили, сами рядом прикорнули.
— Вот я то же самое им и сказал! — воскликнул граф. — Было их двое, один другого краше. И вообразите — засмущались мои красавцы… А я, пока в Коронном замке был, понял, что равноправие в Кульдиге какое-то дурацкое. И объяснил шпионам, что мы с ними все трое — равноправные, поэтому даже странно, что я впереди с лошадьми иду, а они за мной следом крадутся. Раз нас ночью на улице всего трое — так нужно соблюдать равноправие, а не то, чтобы один спереди, а прочие — сзади…
— А они? — спросила тетка Тиберия.
— А они все-таки не дураки оказались. Привели меня к старой городской стене, помогли в нише устроиться, сами соседнюю нишу заняли. Все-таки от ветра и дождя защита. Утром просыпаюсь — их нет. Поумнели — стали издали за мной следить.
— Или стыдно стало, — поправил Малыш. — У них же тоже своя цеховая гордость…
Тут Жилло заметил, что Дениза не принимает никакого участия в разговоре.
— Что-то случилось, красавица? — осведомился он.
— Случилось… — буркнула Дениза. — Вы тут сказки про оборотней рассказываете, а Дума новую глупость изобрела — с первого августа все товары будут в цене равны! Можете вы себе это вообразить? Думе-то что? А на рынке какая чехарда начнется? Нет, уеду я отсюда, хватит! Дочку спасать надо. Думала я, что нам тут выжить удастся, в пансион ее пристроила, сама крутилась, как могла…
— Куда же ты собралась? — удивился Жилло.
— Да уж не на север и не на острова! Дума скоро и туда доберется. А есть у меня один верный человек, контрабандой промышляет. Он уже предлагал вывести горными тропами к югу и через Полонию и Тевтонию в Галлию переправить. А мне, дуре, погребка моего жалко было — столько в него вложено! Кто его у меня теперь купит, мой погребок? Упустила я время…
— Да-а… — протянул Жилло. — Значит, уйдешь ты вместе с Эммелиной?
— Другого выхода у меня нет. Продать все, что имею, чтобы хоть какие деньги выручить, и в Галлии начать все сначала! — твердо объявила Дениза. — Так что я в ваших затеях не участница и не советчица. Пойду я, если никто не возражает…
И приподнялась со своего места.
— Я возражаю! — хмуро сказал Жилло. — Оставайся. Может, до чего хорошего договоримся.
Дениза села, но мысли ее витали где-то в финансовых дебрях.
— Давай, вожак, говори о главном! — потребовал Дедуля.
— А главное вот что… Ваша светлость не даст соврать — появился в Кульдиге кто-то из королевских сыновей или нет? — спросил Жилло.
— Похоже, что появился, — ответил молодой граф. — Но сам-то я его в глаза не видывал. Знаю лишь потому, что так принцесса Амора сказала.
— А она откуда узнала? — спросил Жилло. — Вы рассказывайте, ваша светлость, а мое слово еще впереди.
— Как мы с Жилло в замковых мастерских оказались, все знают? — граф обвел компанию строгими светлыми глазами. — По моей глупости оказались. Прости, Жилло, что так все получилось.
— Все получилось именно так, как надо, — ответил Жилло.
— Захотелось мне на красавиц полюбоваться. А вышло, что остался я в опочиваленке, где лежала больная принцесса Амора…
Второй раз произнес он это имя, и второй раз — как-то особенно.
— Жилло отправили за каким-то лекарским сундуком, а я остался. Лекарь с перепугу объявил, что лучшую вышивальщицу сглазили. Не успел ты, Жилло, из башни на галерею выйти — переполох поднялся. Общий обыск и поиск сушеных жаб под тюфяками… А лекарь распорядился подруг вышивальщицы привести — может, они что-то странное заметили. И привели одну… Она, конечно, постарше принцессы Аморы, и постарше лет на десять… в общем, взрослая женщина… Но я таких красавиц только в нашем замке
