сыновей. Ты нам подходишь.
– Я? – толстушка посмотрела на Зульфию, потом – на Люс, потом – опять на Зульфию, потом – опять на Люс. – Я – в десант?!. Я???
И она сделала жест рыболова, описывающего пойманную десять лет назад щуку.
Толстушка имела в виду – как, с ее габаритами, да вдруг в десант? И, очевидно, сразу же вообразила, как эффектно будут сидеть на ней узкие и блестящие кожаные штаны, в которых щеголяли Люс и Зульфия.
– Это – ерунда! – презрительно сказала Люс, повторив рыболовный жест.
– Мы ищем для десанта красивых женщин, понимаешь? – добавила Зульфия. – А ты же настоящая красавица! В двенадцатом веке тебе просто не будет равных! Решайся – не пожалеешь!
Толстушка молчала.
И тут Люс собразила, какого именно довода она ждет.
Не удостоверений из Института прикладной хронодинамики, нет! И не его рекламного проспекта, разумеется…
– Ты только вообрази себе ярость своего концертмейстера, когда он узнает, что ты предпочла настоящего мужчину!
По лицу красавицы Люс поняла, что нажала на нужную кнопку.
– Это надолго? – спросила толстушка.
– Смотря как нам удастся отрегулировать хронокамеру, – честно ответила Зульфия. – Скорее всего, ты будешь отсутствовать в нашем времени несколько часов. В худшем случае – сутки.
– Так мало? – толстушка улыбнулась. – Так это же просто здорово! Тогда я всюду успеваю…
Она встала с лавочки и решительно двинулась к выходу из беседки. Люс и Зульфия еле успели посторониться – походка и повадка у толстушки оказались довольно уверенные, а смести человека с пути она могла одним движением округлого плечика.
– Ты за вещами? – спросила Люс.
– Какие у меня тут могут быть вещи? – искренне удивилась толстушка. – Вот это?
И она подергала за свой балахон.
Люс и Зульфия двинулись следом за ней по крутой тропинке, но одновременно притормозили, когда толстушка ступила на мост. Он был такой изящный, такой кружевной, такой хрупкий, а обе А-Гард вовсе не желали мочить свои кожаные костюмчики в рукотворном пруду.
Перебравшись на материк, толстушка бодро направилась к зарослям гигантского можжевельника посреди большого газона.
Оказалось – в незапамятные времена там была проложена тропка, ведущая к забору, а в заборе существовала дыра, которую не ловила ни одна сигнализация. Возможно, ее уже сто раз заделывали, а она возникала снова. Таких подробностей толстушка не знала.
– Мы через эту дырку лазим, когда хотим выбраться в кафе. Ну, убейте меня, но я не могу без шоколадного бисквита!
Люс и Зульфия выбрались через дырку сами, помогли вылезть своей толстушке и оказались на обочине скоростного шоссе.
Расстояние никогда не пугало ни Люс, ни Зульфию. Они обе умели и любили бегать. До города они добрались бы за полчаса. Но с ними был ценный груз…
– Ты пока возвращайся и сиди возле самой дырки, – решила наконец Люс. – А мы попробуем остановить попутную машину. Главное – усадить тебя.
– Ага, – согласилась толстушка. – Ладно, я спрячусь. Вряд ли кто притормозит, чтобы взять меня в салон…
Сказала она это так жалобно, что Люс и Зульфия прямо-таки преисполнились гордости: они не просто авантюру затевали, а выручали из беды несчастную женщину!
– Между прочим, не мешало бы спросить, как ее зовут, – заметила Люс, становясь в завлекательную позу на обочине и взъерошивая обеими руками свой «одуванчик».
– У нас еще будет время познакомиться с ней поближе, – усмехнулась Зульфия. – И сдается мне, что эта девственница – крепкий орешек.
Тут вдали показался автомобиль. Люс призывно замахала ему рукой, и он действительно притормозил рядом. Но когда дверца открылась, обе А-Гард попятились.
За рулем сидела Илона Драйзер.
Журналистка была, как всегда, приветлива, яснолика и хороша собой. Но Люс и Зульфия знали, во сколько обходится ей эта неувядаемая молодость.
– Девочки! – воскликнула Илона. – Вы как сюда попали? Вас подвезти?
– Не-ет, – получив от Зульфии чуть заметный толчок в бок, отвечала Люс. – Вы ведь по делам едете… а нам совсем в другую сторону!
– А вы угадайте, куда я еду! – в голосе и взгляде Илоны было невероятное торжество. – В клинику доктора Вульфа!
– А кто это такой? – немедленно спросила мудрая Зульфия.
– Доктор Вульф?!. – изумилась Илона и вдруг расхохоталась. – Да, действительно, доктор Вульф – это не для широкой прессы!
– Зачем же вы к нему едете? – резонно спросила Люс.
– Не к нему, в его клинику. О клинике писать не принято, а о некоторых пациентах – вполне! Так вот, девочки, я еду брать интервью – угадайте, у кого!
Обе А-Гард дружно помотали головами.
– У Марианны Ольдерогге!
– Где-то я слышала это имя… – пробормотала Люс.
– Слышала это имя! – возмутилась Илона. – Ничего себе! Дожили! Что ты вообще слышишь, кроме кличек своих лошадей?
– Это та… флейта? Нет, скрипка… – вмешалась Зульфия.
– Это Серебряная Свирель!
Тут и Люс увидела внутренним взором кусочек видеорепортажа со всемирного конкурса вокалистов. Они с Зульфией смотрели финал, потому что ведущей была их общая подружка, известная артистка. И действительно – та называла и имя «Марианна Ольдерогге», и почетное то ли звание, то ли прозвище – «Серебряная Свирель».
– Она перед тем, как участвовать в шестом всемирном, решила пройти у Вульфа курс лечения. И никто не знает, справился Вульф или не справился.
– А если не справился?
– Значит, она опять не выйдет на сцену.
– А в чем проблема? – спросила Люс.
– Ах, да, вы же ничего, кроме своих шпаг, не знаете… Скажи, Люс, ты когда-нибудь в жизни видела Серебряную Свирель? Ну, по видео, в журнале, на улице, в театре?…
– Никогда, – твердо сказала Люс. – Слышала только записи. Но голос потрясающий. Говорят, голос такого диапазона рождается раз в столетие.
Никаких записей, она, понятное дело, не слышала, а честно повторила то, что рассказала ей тогда подружка-артистка.
– А ты, Зульфия?
– Тоже – никогда. Хотя интересно было бы увидеть Серебряную Свирель на оперной сцене. Я слышала, как она пела сцену в саду из «Фауста», только не помню, с кем…
Люс могла держать пари – про сцену в саду Зульфия слышала от той же подруге. Просто у обеих А-Гард была одинаково цепкая память на фамилии и всякие названия.
– Боюсь, что на сцене ты ее не увидишь никогда… – загадочно намекнула Илона.
И тут у Люс включилась зрительная память!
– Постойте! – воскликнула она. – Да я же ее видела! Ну точно! Помнишь, Зульфия-джан? По видео! Она тогда пела, стоя в темном углу сцены, да еще за тюлем, по которому пускали всякие световые эффекты! Потом еще говорили, что она недавно перенесла пластическую операцию, шрамы еще не зашлифованы, а
