Далия Трускиновская
Коза отпущения
Когда приехали все заблудившиеся контейнеры, когда главреж цирка окончательно переругался с московским начальством и с руководителем аттракциона, когда программа в результате благополучно была запущена, когда кончились последние споры между артистами, звукооператорами, униформой и осветителями, Артем позволил себе маленькое удовольствие – прогулку по рынку.
Арго он оставил в гримерке, взял большую старую сумку и отправился на поиски приключений.
Рынок всегда будил его фантазию. У бабок, торговавших фамильной рухлядью, а также у алкашей Артем находил удивительные вещи. Он тащил их в цирк, грузил в контейнер, пять лет возил за собой по городам, пока они не находили своего места в работе – вроде той цветастой юбки, которая пригодилась для куклы- цыганки выше человеческого роста. Или, скажем, древнего, совершенно исторического пылесоса. Его следовало взять просто из жалости к старушке – но Артем извлек пользу из толстого длинного шланга. Он сделал из шланга тропическую змею.
На сей раз рынок его разочаровал. Артем не был в этом городе то ли десять, то ли одиннадцать лет. Цирк-то остался прежним, а все прочее изменилось в худшую сторону. Рынок хотя бы… Огромная площадь между дореволюционными красно-кирпичными павильонами напоминала диковинный плац-парад – ровными рядами стояли одинаково хмурые люди, растопырив руки, а на руках у них висели привозные из Польши или Китая майки, кофты, эластичные штаны и прочий унылый ширпотреб.
Пройдясь взад-вперед и по диагоналям, Артем понял, что зря тратит время.
Человек, полгода назад вернувшийся с парижских гастролей, в таких штуках не нуждался. Единственно, чем здесь можно было разжиться, – так это сигаретами чуть подешевле, чем в ларьках.
Артем подошел к первой попавшейся женщине с фанерным щитом на груди. Щит был выложен пустыми сигаретными пачками и обтянут полиэтиленом. Между ног продавщица зажала дорожную сумку с товаром.
Эта женщина просто стояла ближе прочих… просто ближе прочих… куртка!
На ней была старомодная куртка в яркую клетку.
Десять, а то и одиннадцать лет назад эта куртка была остромодной. Артем помнил легкую фигурку, и эту нарядную курточку, и длинные темные волосы, забившиеся в откинутый капюшон. Девчонка не приняла его всерьез… он был, возможно, для нее староват… впрочем, как звали девчонку?..
Артем подошел к женщине со щитом и попросил пачку «Мальборо».
У продавщицы не оказалось лица. Она так низко наклонила голову, так отчаянно надвинула капюшон, что Артем обратился скорее к его верхнему шву, где неровно и нескладно состыковались синие, красные и желтые клетки. Потом она нырнула в сумку. Приняв деньги, выдав сигареты и сдачу, женщина не сказала ни слова. Артем отошел, соображая – она или не она?
Рост соответствовал. Опущенный капюшон, как ни странно, тоже. Тогда многообещающая девчонка мечтала о славе – и вот итог бурного десятилетия!
Щит с пустыми коробками! Впрочем, безработица вполне могла ударить по ней, как и по любой другой женщине с никому не нужным высшим техническим…
Времени хватало. Артем отошел в сторонку – понаблюдать. Возможно, женщина просто не могла сладить с объемным капюшоном и он наползал на лицо сам, по собственной инициативе. Возможно, она узнала Артема и спряталась, как в шатер, – если это действительно Катька… Катька! Уже кое-что…
Изучив пейзаж, Артем заметил еще несколько таких же продавщиц с одинаковыми щитами, сорок на шестьдесят сантиметров. Его это заинтересовало с профессиональной точки зрения – допустим, можно выйти на манеж с такой штуковиной на груди, только гигантского размера, с огромными, жутко раскрашенными пачками, и что же дальше? Перебирая варианты, Артем совершенно не заметил, когда к предполагаемой Катьке подошел высокий светловолосый мужчина в той самой классической кожаной куртке, без которой не бывает теперь ни качка, ни рэкетни. Впрочем, мужчина производил приятное впечатление – в меру плечистый, в меру коротко подстриженный. Да и куртка была накинута поверх вполне пристойного пиджака. Он обменялся с продавщицей какими-то словами и вдруг решительно заглянул к ней под капюшон. Она отступила – но он удержал ее за руку.
К ним быстрым шагом, насколько это вообще возможно в толпе, направился стриженый совсем уж налысо приземистый парень в похожей курточке, только качеством послабже. Шея у парня начиналась выше ушей. Он подошел, ему что-то сказали, он усмехнулся и вернулся туда, где только что курил с таким же приятелем, – за ларек, на островок асфальта посреди комковатой и радужной лужи.
Эту картину Артем понял сразу – девчонки работают на хозяина и он честно заботится о безопасности бизнеса.
Когда Артем опять посмотрел на собеседников, мужчина уже что-то записывал на визитке, отдавал визитку продавщице и на прощание ее даже по плечу погладил. Но и тут она не подняла головы.
Артем проследил, куда же теперь пойдет эффектный мужчина, – и с большим удивлением обнаружил, что буквально в трех шагах того ждала серебряная «ауди» с интересной физиономией за рулем.
Сухое, даже костлявое лицо парня было совершенно нездешнее, и Артем, побывавший в разных краях, даже не смог бы сказать, на каком востоке водятся такие узкие и выразительные лица. Но парень был еще и глазаст.
Темнокарие глаза у него занимали чуть ли не всю ширину лица, да еще были немного навыкате. Словом, Артем определил его, как приметную рожу.
И рожа эта тоже была знакома…
Артем вообразил длинные волосы, стянутые на затылке резинкой, распущенными, достигающими плеч, и вдруг увидел парня голым по пояс, в лосинах смугло-телесного света. Парень шел босиком по светлому дощатому полу, поминутно озираясь и замирая в причудливой настороженной позе. Играла какая-то индийская флейта, рокотал барабанчик.
Пока в воображении Артема длинноволосый парень играл в дикаря, реальный водитель оказался у задней дверцы «ауди». Он впустил в машину того, кто беседовал с продавщицей, вернулся к рулю и довольно ловко вывел «ауди» сухими клочками асфальта на проезжую часть улицы.
На заднем сидении двое мужчин что-то весело обсуждали. Второй был крупный, темноволосый, с залысинами.
Никакого потаенного смысла во всем этом Артем не видел. Продавщица в клетчатой куртке могла быть вовсе посторонним человеком. Парень за рулем – тоже. Даже если это бы и оказались знакомые по той поре – приставать к ним не стоило. Разговор, скорее всего, не сложился бы. Потому что Катька не от хорошей жизни таскает на груди идиотский щит, а тот… его и по имени-то не звали, а вот прозвище было… так вот, тот – шофер какого-то хозяина, что тоже не венец карьеры.
Даже если бы Артем деликатно обошел вопрос о сбывшихся надеждах, собеседники все равно бы вспомнили о его недавнем киношном успехе, о призе на португальском кинофестивале, да и цирковые афиши вон по всему городу расклеены – с его физиономией, между прочим.
Десять или сколько там лет назад перед ними, молодыми, был весь мир, а Артем считался несостоявшимся клоуном, что для взрослого мужчины уже вроде эпитафии. Возможно, ему просто больше повезло, думал Артем, возможно, это всего лишь судьба…
С пустой сумкой он вернулся в цирк, чтобы устроить Арго полноценную прогулку за городом. Пес давно уже не дышал свежим воздухом.
Катя в полном изумлении держала рукой в кармане визитку и пять долларов, как будто те могли раствориться.
– Не может быть! – сказал, удержав ее за руку, незнакомый благополучный мужчина-покупатель. – Сколько лет, сколько зим! Постой… Да ты же меня не узнала!
– Вы ошиблись, гражданин, – тупо ответила она. Как отвечала решительно всем.
– Катька, это же я, Андрей! – не унимался он.
– Не знаю я никаких Андреев, – буркнула она.
– Точно, не знаешь, – вдруг весело согласился он. – Вы все меня Длинным звали! Катюха, я же осветителем был! Все еще вспомнить не можешь? Я еще на тебя зеленый свет дал вместо желтого!
Тут только она подняла на собеседника глаза.
