'Ну чего ты такой робкий? — плакался голос. — Сходи!'
Инженер отложил орудие труда и посмотрел в потолок.
'Может, и правда сходить?' — подумал он.
'Сходи, сходи, — оживился джинн. — Чего стесняться? Глядишь, и дадут какой-нибудь завалящий кувшинчик, то есть — тьфу! — квартирку'.
'Разве что и впрямь попробовать?' — неуклюже ворочалась в голове необычная мысль.
'Да иди же, скорее! — не на шутку рассердился джинн. — Чего сидишь? Ждешь, пока ковер-самолет подадут?'
— Э-эх! — молодецки взревел Вова, и сотрудники в отделе дружно вздрогнули. — Была не была, пойду!
— Куда? — хором спросили сотрудники.
— Куда надо, туда и пойду, — отрезал Сидоров и решительно покинул рабочее место.
— Здрасьте, Антонина Андреевна! — солидно пробасил он, толкнув дверь председателя профкома.
— А, Вовочка! — обрадовалась Антонина Андреевна. — Заходи, заходи… Что у тебя?
— У меня квартиры нет, — напрямик бухнул Сидоров. — Так я это… пришел, значит… узнать бы. Может, есть, а?
— Нету квартир, Вова, — нараспев протянула Антонина Андреевна, и ее честные испуганные глаза стали еще честней и испуганней.
'Как так нету?' — опешил джинн, заточенный в теле Сидорова.
— Как это… нету? — повторил Сидоров. — А когда будут?
— Не знаю. — На Вову в упор смотрели сочувственные глаза цвета застиранного до дыр весеннего неба.
— А кто ж знает?
— Не знаю, кто знает. — Небо оставалось чистым и безоблачным. — Ничего не знаю.
И женщина развела руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.
Вова покинул комнату. Вроде бы все нормально — поговорили два человека и разошлись. Но осталось странное ощущение, будто он чего-то не уловил. Будто промелькнула в небе какая-то тень, хотел присмотреться — ан нет небо вновь чистое и голубое.
Сидоров понуро брел по коридору. Не зная, что сказать, пристыженный джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:
'Может, тебе еще чего сделать, а?'
'А пошел ты…' — рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.
'Неужели у тебя нет других желаний, кроме квартиры и денег? — зудел внутренний голос. — А то ведь чересчур меркантильно получается…'
'Заткнись'.
Джинн горестно вздохнул, но тут его осенила интересная мысль.
'Слушай, а как у тебя с этой… с Ширяевой?'
Вова резко остановился.
'В каком это смысле?'
'Ты ее любишь?' — с наивностью первоклассника спросил джинн.
Сидоров покраснел так, что сидящему внутри Гасану показалось, будто он находится в фотолаборатории.
'Ну… вообще-то она мне нравится', — промямлил Вова.
'А она тебя?' — допытывался нескромный аксакал.
'Не знаю, — вздохнул инженер. — Кажется, нет'.
'Она тебя полюбит, — самоуверенно произнес внутренний голос. — Это я тебе говорю'.
Рабочий день закончился, и Ширяева торопилась домой, попутно обращая на себя внимание прохожих. Смелая прическа, загадочные глаза, стук каблучков и все остальное — магнитом притягивали взоры молодых людей в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Всеобщее восхищение и аромат французских духов создавали привычную атмосферу. Обычный же воздух, состоящий из азота, кислорода и чего-то еще, входил в эту атмосферу как скромный компонент на правах дыхательной смеси.
Рядом барражировал бдительный джинн. Полет проходил в сложных условиях. Объект обожания Володи Сидорова постоянно подвергался угрозе случайных знакомств с целью легкого флирта. Гасан решил дождаться удобного момента и атаковать внутренний мир Леночки. Там, используя знание человеческой натуры, он рассчитывал убедить Ширяеву в прекрасных качествах Сидорова. Сознавая ответственность данной акции, джинн основательно подготовился. Вторжение должно было выглядеть не давлением извне, а как бы изначально существовавшей тягой к симпатичному Володе. Гасан предусмотрел все и заранее предвкушал радость от счастливой развязки.
Однако все попытки проникнуть в стан будущего союзника терпели неудачу. Внутренний мир Леночки был совершенно непроницаем для ирреальной субстанции, которую являл собой джинн. Вновь и вновь проносился он на бреющем полете мимо лица Ширяевой, закладывая виражи один круче другого. И всякий раз системы ПВО преподносили урок нахальному штурмовику.
В конце концов джинн так намаялся, что после очередного наскока, обессиленный, рухнул в мусорный ящик. Очнувшись, он позавидовал подъезду, который, совсем не напрягаясь, заглотил Ширяеву целиком.
Прошло некоторое время, джинн прочухался и разработал новый план. Поскольку Леночка оказалась абсолютно невосприимчивой к иррациональному захвату, требовалось действовать в рамках повседневной действительности.
Гасан воспрял духом и вовремя. Появилась Ширяева. В умопомрачительном платье она продефилировала мимо, и тут — какая досада! — к ней подошли две девушки. Болтая, подруги направились к остановке.
Джинн поспешил за ними.
После недолгих и ничем не примечательных приключений они все вчетвером — девушки во плоти и крови, а джинн в ином свойстве — оказались у дверей молодежного кафе. Лена с подругами протолкалась сквозь толпу и зашла внутрь, а Гасан бестолково засуетился, порхая перед окнами, как мотылек, привлеченный светом. Девицы, войдя в зал, осмотрелись и торопливо, но с достоинством захватили столик возле эстрады. Радость на их лицах была сравнима с радостью золотоискателей, застолбивших перспективный участок. Четвертое место оставалось незанятым, и джинн понял, что надо поторопиться.
Через несколько минут в кафе вошел молодой мужчина лет двадцати шести — тридцати. Вельветовые брюки, пронзительный взгляд, орлиный нос и черные усики — все было самого лучшего качества. Рассеянно поглядывая по сторонам, он подошел к столику с тремя девушками и небрежно осведомился:
— Свободно?
— Да, — одновременно выдохнули три пары накрашенных губ.
В подобных ситуациях не следует говорить 'спасибо', если вы хотите, чтобы ваше предприятие имело успех. Джинн — а это был он — молча сел и, сразу отвернувшись, принялся изучать соседние столики. Он все сделал правильно, и теперь внимание девушек было намертво приковано к таинственному незнакомцу.
Гасан Абу аль-Рашид, изображавший скучающего денди, на самом деле напряженно обдумывал, как бы ему вызвать Лену на откровенный разговор. Приняв облик, наиболее для этого подходящий, он надеялся с помощью своего красноречия убедить ее, что Вова Сидоров — тот самый прекрасный принц, которого она ждет всю свою сознательную жизнь. Самое главное в таких случаях сразу расположить к себе собеседника, и джинн лихорадочно перебирал возможные варианты вступлений.
Но Лена опередила.
— Как вас зовут? — спросила она.
