остроту противоречий, изнутри раздиравших казачью общину, и надеялись если не устранить их полностью, то хотя бы ограничить возможные последствия. Поэтому, несмотря на одинаковые точки зрения на обсуждавшуюся проблему атаманов и представителей Военного министерства в казачьих областях о нежелательности перевода казачьих хозяйств на отруба [271], окончательное решение вопроса затянулось.
Получив и проанализировав поступившие отчеты наказных атаманов многих войск, правительственные органы предприняли попытку своеобразного «обходного маневра».
В постановлении Военного совета от 24 апреля 1913 года и директиве Главного штаба от 26 июля того же года, разосланных в казачьи войска, содержались конкретные указания по разработке и осуществлению комплекса мероприятий по улучшению экономического положения казачьих хозяйств и их землепользования без радикального изменения существовавших порядков казачьего землевладения. 29 августа 1913 года Военный совет принял окончательное постановление по разрешению этой сложной проблемы. В нем переход от общинного землевладения к личному на праве собственности признавался нежелательным и недопустимым [272]. Вместе с тем в данном постановлении местным начальствам всех казачьих войск предлагалось при участии самого казачьего населения решить вопрос о том, какие мероприятия было бы желательно провести в жизнь для улучшения порядка землепользования.
В ответ на данное предложение в казачьих областях развернулась активная работа. И уже в скором времени от станичных и хуторских обществ последовало множество конкретных предложений. Наиболее распространенными из них являлись пожелания о введении значительно более продолжительного (до 8– 15–20 лет) срока передела юртовых земель на паи [273]. Но ввиду малоземелья во многих станицах введение длительных сроков передела паевых земель и использования трехпольной системы, также предлагавшейся казаками, не представлялось возможным [274]. Многие заявления казачьих сходов касались необходимости улучшения и повышения культуры хозяйствования, как, например, введения чередования посевов различных сельскохозяйственных культур, развития садоводства и огородничества, организации сети участковых агрономических школ с опытными полями и т.д. [275].
Некоторые станичные сходы настаивали на передаче паев в постоянное наследственное пользование [276], одновременно «воспретив продажу земли и поставив сдачу ее в аренду под контроль станичного сбора» [277]. Были высказаны и довольно интересные мнения об образовании хуторов по типу «немецких колонок (колоний)» в 10–30 дворов, с введением между ними обязательной трехпольной системы [278].
Не остались в стороне от обсуждаемых вопросов и местные власти. Видя сложности экономического положения казачьих хозяйств, понимая необходимость разрешения хотя бы части назревших проблем в рамках существующих отношений, администрации Донского, Терского, Уральского и Семиреченского войск выдвинули своеобразное компромиссное предложение по улучшению порядков казачьего землепользования. Суть его заключалась в образовании более мелких казачьих общин, состоявших из одного небольшого поселения с ограниченным количеством дворов. Тем самым несколько упорядочивалось бы местное станичное землепользование, места жительства казаков непосредственно приближались бы к их земельным наделам [279]. Органы исполнительной власти Астраханского войска внесли предложение об изменении сроков предоставления казакам земельных паев и передаче их в пожизненное пользование. Атаманы Оренбургского и Забайкальского войск, выступив в поддержку идеи перехода казаков к индивидуальной хуторской системе, тут же сделали оговорку об одновременном обязательном сохранении казачьей общины. О том же, как совместить эти два разноплановых мероприятия, они ничего не сказали [280]. Войсковые администрации Донского и Терского войск заявили о необходимости ограничить право станичных обществ, противодействовать образованию новых казачьих хуторов [281].
В результате обсуждения всех поднятых проблем станичными сборами, войсковыми специалистами по землеустройству и войсковой администрацией Сибирского казачьего войска была выработана своеобразная местная программа необходимых преобразований. Она включала в себя следующие мероприятия. В области землеустройства предлагались конкретные меры по ликвидации дальноземелья и чересполосицы за счет приближения надельных паевых участков к станицам и поселкам и объединения их в один нераздробленный юрт. Основным путем достижения этого должны были стать прирезка или обмен земли, переселение казаков во вновь образуемые на войсковых запасных землях поселки, предварительное снятие планов участков. В сфере землепользования намечалась окончательная замена захватной формы передельно-паевой, существенное, до 17 лет, увеличение сроков передела паев, что должно было заметно стимулировать улучшение агротехники, обязательное сохранение при очередных переделах за казаками хотя бы части их прежних паев, а также придания последним максимально возможных удобных для обработки очертаний, соединений их в группы по селениям и т.п. Предусматривались и меры по урегулированию арендных отношений путем увеличения срока аренды с 1 года до 6 лет, но с ежегодным внесением арендной платы, по улучшению общей культуры ведения сельскохозяйственной деятельности (обязательный переход от залежной к трехпольной и многопольной системе земледелия, расширение войсковых агрономических и ветеринарных служб, мероприятия по развитию кооперирования и т.п.). Кроме этого в программе были и особые пункты относительно обязательного учета традиций казачьего самоуправления, в соответствии с которыми казакам должен был быть гарантирован самостоятельный выбор казачьими обществами порядка землепользования, проведение переделов по решению станичного схода и по жребию [282].
Но, несмотря на множество конкретных предложений, возможности правительства и местных властей были сильно ограничены жесткими рамками существовавших общественно-экономических порядков и отношений, общим курсом самодержавия на незыблемость его социальных институтов. В таких условиях осуществление каких-либо принципиально значимых преобразований было попросту невозможно. И на деле реализовывались лишь второстепенные частные меры по улучшению агротехники в казачьих хозяйствах.
В казачьих областях по плану намеченных мер по улучшению эффективности и культуры земледелия образовывались технические прокатные станции и пункты. В их задачу входил показ приемов работы с новыми сельскохозяйственными орудиями и инвентарем для обработки почвы, посева, очистки и сортировки зерна, аппаратов для борьбы с вредителями и пр. Кроме того, предусматривалась конкретная помощь населению посредством проката данного инвентаря. Работа этих учреждений, находившихся в заведовании лучших хозяев, осуществлялась под личным наблюдением участковых агрономов. Общее число станций и пунктов было невелико. На Дону, например, их действовало всего 32 [283].
Довольно серьезная работа по улучшению общего уровня сельскохозяйственной образованности казаков чуть позже была развернута и в других войсках. Например, в Забайкальском войске в ст. Сухомлинской для казаков были организованы курсы по земледелию, в ст. Улятуйской – по скотоводству и молочному делу, в г. Чите при учебно-показательном поселке – по пчеловодству. В г. Нерчинске действовала сельскохозяйственная школа, в которой обучалось до 48% забайкальских казаков [284].
Все отмеченные мероприятия, хотя, безусловно, и приносили известную пользу, не могли существенным образом повлиять на общее состояние казачьих хозяйств в сторону улучшения их общего экономического положения. Общая тенденция осложнения положения была очевидной. И на данное обстоятельство продолжали обращать внимание и войсковые, и правительственные органы. Буквально накануне Первой мировой войны, в мае 1914 года, ответственные чиновники Военного министерства констатировали, что экономическое состояние казачьих войск находилось в «... крайне неудовлетворительном и даже угрожающем положении» [285]. Хотя буквально воспринимать данное заявление не следует, поскольку общее экономическое положение казачества становилось «угрожающим» не в абсолютном плане, оно ухудшалось по сравнению с предшествующим периодом времени и отнюдь не являлось бедственным. В то же время многочисленные и довольно масштабные предкризисные, а в некоторых случаях даже явные кризисные проявления вполне очевидны. Причем с течением времени они неуклонно обострялись.
Ухудшение общего экономического положения казачества стимулировало развитие в его среде процессов социальной дифференциации. Рассмотрению этой проблемы в отечественной историографии уделялось большое внимание. При этом сказывалось не только непосредственное влияние теоретико- методологических установок господствовавшей в советское время марксистской идеологии и соответствующих политико-идеологических постулатов, но (это следует отметить особо) и непосредственная значимость данной проблемы, как таковой, для всестороннего и объективного исследования социально- экономического положения казачества. А без этого, в свою очередь, необходимая характеристика его социально-политического облика, анализ политических позиций в период революций и Гражданской войны
