Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

газете «Вольный Дон» был опубликован официальный ответ, в котором, в частности, говорилось, что правительство было избрано всем казачьим населением области, а поэтому не имеет права слагать с себя властные полномочия до созыва нового войскового круга. Для того чтобы гарантировать объективность представительства в высшем органе власти войска, правительство, говорилось далее в ответе, приняло решение распустить старый войсковой круг и провести свободные выборы нового круга. Он должен был начать свою работу уже 4 февраля и проходить одновременно с заседаниями съезда неказачьего населения области. Правительство обязывалось создать специальную комиссию для изучения нужд казачества и включить в нее делегатов от казачьих армейских частей. Одновременно оно потребовало от всех войсковых частей немедленного отзыва своих представителей из казачьего революционного комитета и его роспуска как «неправомочного» [246]. Переговоры, таким образом, окончились безрезультатно.

Среди исследователей еще в 60-е годы XX века развернулась дискуссия относительно оценки данных переговоров. Г.В. Малашенко и Л.И. Берз решение членов казачьего ВРК о переговорах с объединенным войсковым правительством считали ошибочным, следствием их недостаточной политической зрелости [247]. Д.С. Бабичев, наоборот, говорил о том, что решение ВРК о переговорах «было вызвано суровой исторической необходимостью» и «свидетельствовало о политической зрелости руководителей ВРК», действия которых являлись правильными [248]. Ю.К. Кириенко охарактеризовал данный шаг казачьего ВРК как попытку поиска своего особого, «третьего» пути в событиях Гражданской войны [249].

Главная причина, побудившая руководителей казачьего ВРК пойти на переговоры с объединенным войсковым правительством, являлась конкретным отражением доминировавших среди казаков-фронтовиков желаний разрешение всех имевшихся в области политических проблем мирным путем, самостоятельно, без вмешательства внешних сил, как антисоветских, так и советских. Примерами последнего могут служить многочисленные факты резких заявлений казаков-фронтовиков против присутствия на Дону добровольцев («кадет»), а также, хотя и значительно реже, и против продвижения в пределы области советских отрядов. Так, накануне переговоров казачьего ВРК с войсковым правительством ряд казачьих полков направил в адрес командования советских отрядов телеграммы с настойчивыми просьбами не вмешиваться в происходящие на Дону события и с отказами от предлагавшейся им со стороны последних военной помощи [250].

Еще до ответа войскового правительства на ультиматум ВРК в ночь с 16 на 17 января к Каменской подошел партизанский отряд Чернецова. Воевавший в нем Н.Н. Туроверов позже отмечал, что «силы отряда, судя по двум длинным эшелонам с двумя трехдюймовыми пушками на открытых платформах, показались бы огромными; но это был только фокус железнодорожной войны: большинство вагонов III класса были пусты» [251]. Чернецов предъявил свой ультиматум казачьему ВРК по поводу немедленной сдачи Каменской и приведению верных ему казачьих частей в повиновение войсковому правительству [252]. Не дождавшись ответа, две сотни партизан чернецовского отряда с несколькими пулеметами, батареей юнкеров Михайловского и Константиновского училищ из состава Добровольческой армии на рассвете 17 января без боя заняли ст. Каменскую [253]. Члены казачьего ВРК вместе с поддерживавшими их казаками- фронтовиками ряда частей не оказали никакого сопротивления и спешно перебрались на ст. Глубокая. Боевого столкновения чернецовского отряда и казаков-фронтовиков, чего, по свидетельствам очевидцев, опасались атаман Каледин и войсковое правительство, не произошло [254]. На следующий день полторы сотни партизан отряда Чернецова после короткой стычки с красногвардейцами заняли ст. Лихая, а затем и ст. Зверево. Во время этого боя казаки-фронтовики, по донесениям командования советских отрядов, оставались безучастными свидетелями происходившего [255]. После этих событий казачий ВРК обратился к советскому командованию с просьбой об оказании срочной военной помощи. В ходе переговоров делегации казачьего ВРК во главе с Маркиным, с Антоновым-Овсеенко и членами его штаба обсуждались три основные проблемы: военная, политическая и аграрная. В ответ на просьбу о военной помощи Антонов-Овсеенко заявил, что «полная поддержка ВРК» будет предоставлена только при условии признания им советской власти в лице ВЦИКа и Совнаркома и созыва им вместо войскового круга съезда Советов всего трудового населения Донской области, а борьба против Каледина будет вестись под общим руководством советского командования. Кроме этого, казачий ВРК должен был четко и официально заявить о своей политической позиции. Но представители ВРК ответили, что имеют полномочия решать только военные вопросы [256]. Кроме этого, они попросили официального ответа советского правительства «на вопрос о земле в Донской области». По их словам, для «успокоения» стариков СНК необходимо было «...сказать ясно, что земельный вопрос в Донской области разрешится самостоятельно (!) на съезде трудового населения этой области» [257]. Уже 19 января казачий ВРК принял постановление о признании власти ЦИКа и Совнаркома и о том, что власть в области создается съездом Советов, который и разрешит земельный вопрос [258].

На следующий день, 20 января, возле ст. Глубокой произошел ожесточенный бой между партизанами Чернецова и красногвардейцами. В решающий момент наблюдавшие со стороны казаки-фронтовики из 27-го и 44-го Донских полков и 6-й гвардейской Донской батареи общей численностью до 500 человек во главе с войсковым старшиной Голубовым неожиданно ударили по партизанам. Отряд Чернецова был разгромлен, а сам он, раненный в ногу, был взят в плен и через несколько часов безоружный зарублен председателем казачьего ВРК Подтелковым.

После этого боя началось практически беспрепятственное продвижение колонн Сиверса и Саблина и отрядов казачьего ВРК в глубь Донской области по направлению к Новочеркасску. В эти же дни произошел окончательный перелом и в настроениях казаков тех полков, которые преграждали пути советским отрядам на других направлениях. Казаки оставляли свои позиции по всей линии соприкосновения с красногвардейцами [259] и расходились по домам. Характеризуя военное положение на Дону, в своем донесении в СНК Антонов-Овсеенко отмечал: «Таганрог взят, станции Лихая, Зверево, Сулин, к северу от Новочеркасска, заняты революционными войсками. Наступление братски объединенного трудового казачества и советских войск продолжается» [260]. И без того малочисленные и ослабленные партизанские отряды, которые являлись единственной реальной силой атамана и войскового правительства, по свидетельствам очевидцев, «таяли» [261]. Не получая помощи от войскового правительства, неся большие потери и оказавшись перед угрозой полного разгрома, стала отступать и Добровольческая армия. Ее командование приняло решение покинуть Донскую область и двигаться на Кубань. Один из активных участников тех событий генерал С.В. Денисов позже отмечал, что «донская власть, обсудив это известие (об уходе Добровольческой армии с Дона. – В. Т.), с грустью убедилась, что дать Добровольческой армии обещанную помощь она действительно не может, так как казаки на все воззвания атамана остаются спокойными» [262].

28 января атаман Каледин опубликовал свое последнее воззвание к населению Донской области, в котором с нескрываемой горечью и досадой констатировал: «Наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж (имелись в виду части, поддержавшие казачий ВРК. – В. Т.) и в союзе с вторгнувшимися в Донецкий округ бандами красной гвардии и солдатами сделали нападение на отряд полковника Чернецова и частью его уничтожили, после чего большинство полков рассеялось по хуторам... Большинство из остатков уцелевших полевых частей отказываются выполнять боевые приказы по защите Донского края» [263]. На следующий день, 29 января, он созвал экстренное заседание объединенного войскового правительства. На нем обсуждался один вопрос: сложившаяся в области ситуация. Выступивший походный атаман генерал-майор А.М. Назаров, по свидетельствам очевидцев, «...нарисовал совершенно безнадежную картину: противник в нескольких шагах от Новочеркасска, казаки драться не желают; молодежь (т.е. бойцы партизанских отрядов. – В. Т.) изнемогает; Донское войско защищает немного больше 150 человек и две роты Добровольческой армии» [264]. После продолжительного обсуждения положения выступил Каледин, который назвал его безнадежным. При этом он особо отметил, что «население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно» [265]. Дальнейшее сопротивление в такой ситуации он признал бесцельным и заявил о сложении с себя полномочий атамана и председателя войскового правительства. То же самое он предложил сделать и его членам. Вслед за ним с заявлением об отставке выступил М.П. Богаевский, а затем и все остальные члены правительства [266]. До открытия войскового круга, намечавшегося через четыре дня, и избрания на нем нового атамана и состава правительства власть в войске передавалась Новочеркасской городской управе, городскому военному комитету и Новочеркасскому станичному правлению [267]. Придя после этого заседания домой, А.М. Каледин выстрелом в сердце покончил с собой.