сделала, что должна стесняться?
И Шуйскую прорвало. Она начала с самого начала, и от нее не укрылось, как Таранова буквально перекосило от упомянутых ею белых роз на длинных стеблях.
Таранов потер виски – башка опять разламывалась, хоть Тамару Георгиевну с ее чудо-ручками вызывай вместо скорой помощи.
– Олег Васильевич, а вы его найдете? – Робкий голос Шуйской вернул его к действительности.
– Будем стараться, Анна Аркадьевна, но вы должны понимать, что дело очень тухлое. Примет много, даже фото есть, но...
Таранов встал, давая понять актрисе, что аудиенция закончена. Шуйская тоже поднялась, уронив при этом сначала шарф, а потом перчатки.
– Я вам позвоню, можно?
– Позвоните. Через недельку.
Шуйская напоследок хлюпнула носом и тихонько просочилась за дверь.
«Ну бабы! Ну дуры!» Таранов помотал головой, прогоняя боль, которая закипала внутри черепной коробки, как бульон в кастрюльке на большом огне.
Он немного подумал, потом покопался на столе, перебирая бумажки, нашел нужную, с телефоном Тамары Селениной, и решительно набрал номер:
– Тамара Георгиевна? День добрый! Это...
– Здравствуйте, Олег Васильевич! Вы хотите мне что-то сообщить? – узнала его Селенина.
– Сообщить? Да, сообщить тоже. Но не по телефону.
– Я приеду. Сейчас можно?
– Можно. Я жду вас...
Через час Селенина тихонько поскреблась в дверь тарановского кабинета.
– Входите, Тамара Георгиевна.
– У вас появились новости? – Селенина расстегнула пальто и внимательно посмотрела на Олега Таранова. – Впрочем, подождите-подождите: у вас опять болит голова!
– Болит, собака!
– Не ругайтесь! Голове тем самым не поможете, а вот негатив на себя навлечете! Расслабьтесь, сядьте поудобнее...
Селенина стряхнула с плеч пальто, потерла руки, согревая ладошки и пальцы, и уже от этого Таранов почувствовал легкое головокружение. И все повторилось, как в прошлый раз: холодок от рук целительницы проник внутрь могучего тарановского организма, где мгновенно начал свою пожаротушительную работу. И ему стало так хорошо, что захотелось уронить голову на руки и уснуть, как в детстве.
Усилием воли он заставил себя проснуться, не зевать и сосредоточиться на работе.
Он пошевелил плечами и покосился на Селенину:
– Спасибо, Тамара Георгиевна, мне уже совсем хорошо.
Селенина опустила руки, помахала ими, словно стряхивая невидимую пыль, обошла стол и села на место. Таранов бы и рад был еще покайфовать под этим наркозом, да боялся попасть в неудобное положение. И попал бы непременно. Не успел он взять лист бумаги и ручку, как в дверь кабинета постучали, она скрипнула парой давно не смазываемых петель и отворилась. В щели между дверью и косяком Таранов углядел знакомую красную куртку с белым мехом на капюшоне. Ларка! Вот приди она пятью минутами раньше, и объясняйся, как хочешь.
– Входите, Лариса Михайловна! Знакомьтесь, Тамара Георгиевна! Это, можно сказать, половина моя вторая. Лар, ты по делу?
– Нет, просто мимо пробегала. Таблетки тебе принесла от головной боли.
– Голова прошла, спасибо Тамаре Георгиевне. Очень интересный метод.
– А вы правда экстрасенс? – Лариса с восторгом смотрела на Селенину.
– Правда. Хотя я бы лучше по-другому сказала – целительница.
– И вы учились этому или проснулись в один прекрасный день, и...
– Сначала проснулась, а потом уже училась. А вы... интересуетесь?
– Ну, скажем так, чисто из любопытства.
– А можно не только из любопытства. Можно освоить кое-какие приемы, чтобы мужу голову лечить хотя бы.
– Вы это серьезно? – Лариса недоверчиво посмотрела на Селенину.
– Вполне. Мы сейчас закончим с Олегом Васильевичем, и можно поболтать на эту тему.
– Ну, тогда я подожду в коридоре. – Лариса попятилась к двери.
Таранов подмигнул ей и переключил свое внимание на Селенину:
– Ну что, Тамара Георгиевна, вызвал я вас не только и не столько голову мою лечить...
Таранов в двух словах поведал Селениной эпизод с актрисой Шуйской и попросил ее еще раз, но уже коротенько, без роз и хризантем, рассказать о Германе то, что она, может быть, упустила в первый раз, просил припомнить Тамару Георгиевну все, о чем они говорили, где познакомились. Словом, ему нужны были мелочи, которые порой являются ключами к разгадке.
– Да я вам, Олег Васильевич, вроде все уже рассказала... – Селенина на секунду задумалась. – Давайте так сделаем: если я что-то припомню – сразу позвоню! Годится?
Они распрощались.
Лариса ждала Селенину в коридоре. Она листала какой-то скучный милицейский журнал, который лежал на столике у окна. Увидев выходящую из тарановского кабинета Тамару Георгиевну, невольно залюбовалась ею. Элегантность, помноженная на красоту, – это страшная сила.
Лариса издалека помахала Таранову, поймала его улыбку, адресованную только ей, и с удовольствием отметила, что Олег бодр и весел.
– Тамара Георгиевна, вы творите чудеса! Я имею в виду то, что вы делаете с головой моего мужа!
– Ничего особенного, Лара, просто большое желание помочь человеку позволяет мне посылать его голове команду не болеть, а руки убирают весь негатив. И я считаю, что это может делать любой. Главное, чтобы сам он был светлым человеком.
Они завернули за угол и, не сговариваясь, направились в пышечную.
– Если честно, – Лариса слегка покраснела, – я стараюсь исключать все эти булки-пышки, но, черт возьми, так хочется, что иногда я изменяю своим правилам.
– И правильно делаете! Нельзя насиловать организм разными голодовками. И потом... – Селенина окинула Ларису взглядом с ног до головы. – Вы прекрасно выглядите. И даже если у вас есть парочка-тройка лишних килограммчиков, ваш муж любит вас и даже не замечает излишеств. Лариса, ведь этот жуткий селедочный тип «90-60-90» нам всем просто навязали, не правда ли?
– Да, я сама всегда так говорю! А Олег, стоит мне сесть на диету, грозится бросить меня, если я похудею. Шутит, конечно, но что-то в этом есть, и нешуточное.
– Он просто любит вас. И хочу вам сказать, вам очень повезло. Ваш Таранов настоящий мужик. И я вам немножко завидую белой завистью. А я вот влипла из-за своего желания любить и быть любимой!
– Увы, Тамара Георгиевна, не вы одна. – Лариса покрутила в руках салфетку. – Хотите, я расскажу вам, как я познакомилась с Тарановым? История покруче вашей с Германом...
– Ему срок дали? – спросила Тамара Георгиевна, когда Лариса закончила свой рассказ.
– Кому? А-а, Шурику... Да, дали. Большой. Пятый год сидит.
Тамара Георгиевна помолчала, поболтала кофейную гущу в маленькой чашке и перевернула посудинку на блюдце донышком вверх.
– Вы и гадать умеете? – удивленно спросила Лариса, наблюдая за манипуляциями экстрасенса Селениной.
– Ну, «гадать» – это громко сказано! Просто привычка уже выработалась: если кофе пью, то обязательно загадываю что-то, а потом смотрю чашку.
– И мне... можете посмотреть? – напряглась Лариса. – Правда, я не загадывала ничего...
– Ну, не обязательно и загадывать. Посмотрю, – просто пообещала Тамара Георгиевна. – У меня-то, знаете ли, сейчас только одна загадка на уме...
