точно с утра приложился уже где-то. А мы перед ним — извините, простите…
— …двух рублей не хватает, — опять захохотал Вовка и ткнулся лбом в холодное стекло.
Вместе с ними обсуждал происшедшее и весь салон. Кто-то смеялся, кто-то возмущался. Происходящими событиями остался доволен лишь блондин, который сохранил свои кровные.
Улица Осенняя как будто старалась оправдать свое название. Ее составляли несколько ветхих покосившихся серых домишек с проржавевшими крышами, за которыми были видны чахлые огородики, переходящие в пустырь, больше напоминающий городскую свалку.
Изрядно поплутав по грязным улочкам, где то и дело приходилось перепрыгивать лужи и обходить топкие места, Вовка и Лешка так и не поняли, где же дом номер тридцать два. Улица, как назло, была пуста. Наконец из одного дома вышла какая-то бабуля, и они, словно два коршуна, бросились ей наперерез. Видимо, такова уж была сегодня участь тюменских старушек — то и дело отвечать на вопросы двух неугомонных школьников.
— Скажите, пожалуйста, — собрав остатки своей вежливости, обратился к прохожей Вовка, — где нам найти тридцать второй дом по Осенней улице?
— Квартира шестьдесят четыре, — вдруг не к месту ляпнул Лешка.
— Квартира? — недоуменно оглянулась вокруг старушка. — Какая квартира? Здесь, по Осенней, только частные дома. Никаких тут квартиров нету. Может, вы ошиблись?
— Да? — изумился Вовка. — Не может быть!
— Верно говорю, милай! — Старушка весело махнула рукой в сторону улицы. — Вот, сам погляди — откуда тут тридцать второму дому взяться? Тут от силы десяток домишек остался, и те сносить на тот год будут. Вот когда тут михрорайон построят, тогда и приходите.
— Все ясно, — процедил Вовка после того, как раскланялся со старушкой и невесело двинулся обратно к остановке, — аферюга, жулик был этот читатель. Адрес-то липовый! Стой! — вдруг остановился Вовка прямо у края большой продолговатой лужи, заросшей по углам чахлой немощной травой.
— Угу, — согласился Лешка и тоже остановился, — сейчас слева ее обойдем.
— Да нет! Я не об этом! Вспомнил я — где этого аферюгу я видел. Не у пивного киоска, не в книжном магазине. Я его по телеку видел.
— Да ну? Неужто актер? — поразился Лешка. — Может, он это… как болезнь-то называется… ну, когда миллионерши бижутерию из магазинов тырят.
— Клептомания, — подсказал Вовка. — Никакой он не актер. Я его в уголовной хронике видел. У него еще фамилия была такая смешная. Ну, жулик он. Майский какой-то… Грибков-Майский! Вот. Я его из-за фамилии и запомнил. Точно, а то сижу я в библиотеке и думаю, что ж это за рыло знакомое такое?
— Раньше бы тебя озарило, — буркнул Лешка, очищая о бордюр остановки свои ботинки от липкой глины, — мы б тогда сюда не тащились. И штраф бы не заплатили.
— Ну, я ж не компьютер! — возмутился Вовка.
— Может, и компьютер, — мрачно пошутил Лешка. — Только этот, отсталый, первого поколения.
— Я вот тебе сейчас дам — первого поколения! — рассердился Вовка.
— Нет, по колену не надо, — рассмеялся Лешка. — Да ты не обижайся… Бог с ней, с этой книжкой. И без нее как-нибудь справимся. Может, мы вообще на Крит на этот и не попадем. Отвезут нас куда и собирались — на Кипр — и все дела.
— Попадем! — набычился Вовка. — Если как следует этим делом займемся, обязательно в крепости покопаемся.
Из-за распроклятого контролера Вовке пришлось потерять полчаса — пока он смотался домой и наскреб там мелочи по карманам отцовских пальто, пиджаков и плащей. Потом вместе с Лешкой он выкатился на улицу, и друзья отправились в обход газетных киосков.
Вовка задумал смелую операцию, которая в случае успеха могла принести очень хорошие результаты. Дело в том, что он нашел на кухне газеты, где отец помечал туристические фирмы, которые отправляли людей на ртдых на остров Кипр. Вовке пришла в голову блестящая идея — подменить газеты. Ведь в тех же самых выпусках, которые просматривал отец, часто те же самые фирмы предлагали лететь и на Крит!
Пополнив свои финансы, Вовка и Лешка стали выспрашивать у продавцов, есть ли у них позавчерашние или недельной давности выпуски газет. Найти удалось не все. Но, к счастью, в номерах, которые нужны были друзьям, не печаталась программа телевидения, и поэтому некоторые из залежавшихся газет им приобрести все-таки удалось. Окрыленные своей удачей, они поспешили к Вовке на квартиру, чтобы успеть, пока никого нет дома, совершить подлог.
Вовка скатал в трубочку те газеты, дубликаты которых они не нашли, и не поленился сходить к мусоропроводу, чтобы ликвидировать их бесследно. Потом они с Лешкой провели оперативный розыск на кухне, чтобы найти ту самую авторучку, которой отец отмечал приглянувшиеся ему варианты.
Поиски заняли минут пятнадцать, пока Вовка не сообразил, что мама, прибираясь, наверняка убрала эту ручку, поскольку, по ее мнению, предметам, не имеющим отношения к кулинарии, на кухне делать было нечего. В большой комнате Вовка разыскал целый ворох авторучек, и они с Лешкой принялись их расписывать на клочке бумажки, сравнивая цвет чернил. Наконец нужная или, по крайней мере, очень похожая авторучка была найдена. Вовка, напевая про себя знаменитую арию 'Фигаро си, Фигаро ля!', стал переносить пометки из одной газеты в другую. Потренировавшись в росчерках кружочков и галочек, Лешка принялся ему помогать.
Через десять минут операция была завершена. Те газеты, где был отмечен Кипр, отправились в мусоропровод, а остальные в том же самом порядке, в котором лежали, — благо Вовка подумал и об этом — заняли место на подоконнике. Только Вовка успел поставить чай и со спокойной душой полез за сахаром, как раздался звонок в дверь.
— Нет, ну она просто как будто телепает! — разразился гневной тирадой Вовка. — Вот как к сахарнице я потянусь, так она уже дома! Прямо мистика какая-то! Леш, слушай, будь другом, кинь мне три куска в чай, да только смотри, чтобы пузырьков не было, когда мама сюда войдет. А я ее в прихожей задержу.
Пока Лешка выполнял тайное задание, Вовка помчался к двери.
— Вы чего так долго не открывали? — подозрительно посмотрела на него мама.
— Мы… э-э-э… — начал лепетать Вовка, но, так ничего и не придумав, сказал: — А почему, собственно, долго?
— Да, вот именно, почему? — переспросила мама и еще пристальнее взглянула на Вовку.
— Ну не все же говорить! — наконец нашелся Вовка. — Ну, в туалете я был. Непонятно? Что, об этом орать надо?
— Ладно, ладно, извини, — смягчилась мама и потрепала его по голове. — Есть хочешь?
— Хочу, — пробормотал Вовка. — Может, и Лешка тоже есть хочет. Леш, ты есть хочешь?
— Угу, — отреагировал его друг, отчаянно замешивая остатки сахара в чай. — Сейчас вот чайку попьем, а потом и пообедаем.
— Нет уж, — возмутилась мама, — сначала обед, потом чай.
— Да мы все съедим, честное-честное слово!
— Ну ладно, — смилостивилась мама. — Что, в школе было трудно?
— Ой трудно! Ой трудно! — схватился за голову Вовка. — Конец года — голова совсем не соображает. Фруктов-овощей, что ли, не хватает?
— Ну, с витаминами мы вам поможем. Тем более, поедете на Кипр! Погреетесь там на солнышке, по крайней мере, витамина D вам на год вперед хватит.
— Чего вы все с этим Кипром носитесь? — изумился Вовка. — Кипр, Кипр… Может, мы не хотим никуда ехать. А потом — не Кипр, а Крит.
— Какой Крит? — рассеянно отреагировала мама, разглядывая в зеркало потери в своем макияже после прогулки на улице.
— Ну Крит — греческий остров, — украдкой глянул Вовка за угол и увидел, что Лешка показывает знаками, что операция по сахаризации чая завершена.
— Греческий, говоришь? — мама взяла с полки пудреницу. — Греческий — это хорошо. Греция — колыбель культуры.
— Вот-вот, — подтвердил Вовка. — А Кипр чего колыбель, никто даже и не знает.
