За чертой

Карен Тревис За чертой

Доктору Ричарду Д. Райдеру, Эндрю Линзи и всем тем, кто задавал вопрос: а где мы провели черту?

Пролог

Колония Константин, Безер'едж Февраль 2376 г.

По ночам было хуже, намного хуже.

Ночь отрезает тебя от всего, на что можно положиться, за что можно зацепиться, а здесь, на Безер'едже, ночи были намного темнее тех, что Шан Франкленд видела на испорченной светом Земле.

Когда-то огоньки, что плясали в темноте, были не более чем иллюзией, электрическими шутками зрительного нерва. Но вот эти – настоящие.

Светились ее руки.

В основном синим или фиолетовым. Кончики пальцев как будто вспыхивали. Светящиеся пальцы… когти… У человека такого быть не должно. Но Шан не человек… Уже не человек.

Арас говорил: «Не думай о нем, как о паразите. Думай, что это взаимовыгодное сосуществование. Это возможно».

Конечно, ведь за пятьсот лет Арас привык носить с'наатат, быть с'наатат, жить со всем, что означал с'наатат. Но с момента ее заражения прошло всего несколько месяцев! Арас сделал это с добрыми намерениями. Он спасал ее жизнь. Но просыпаться каждый день в новом теле – право, это трудно.

Она снова посмотрела на танцующие огоньки. Интересно, это тоже язык, как у настоящих безери, аборигенов этой планеты? Шан спрашивала себя, а не проучил ли с'наатат ее таким образом за спесь – презрение к органическим дисплеям компьютеров, которые вживляли в ладони военных.

Никогда в моем теле не будет ни одной из этих проклятых штуковин!

Но теперь в ее теле кое-что похуже. Симбионты, равнодушные к ее убеждениям и ошибкам, очищали и изменяли ее гены. Для них Шан представляла собой всего лишь носитель – окружающую среду, которую нужно усовершенствовать любыми средствами, которые подвернутся под руку. Если они и преследовали какую-то другую цель, Шан навряд ли захотела бы ее узнать…

Она ощупала голову. Под волосами не ощущалось ни малейшей неровности. Инопланетное оружие размозжило ей череп, но от ранения не осталось и следа. С'наатат работал хорошо. Кажется, ему самому это нравилось.

Неудивительно, что кое-кто из ее бывшей команды на «Фетиде» решил, что ей отвалили кругленькую сумму, чтобы она раздобыла биотехнологии инопланетян и доставила их на Землю. Правда же была неприглядна и малоубедительна, но такое часто случается с правдой, и, по большому счету, это ничего не значит. Экипаж «Фетиды» представлял ситуацию в общих чертах, равно как и колонисты Константина, которые дали ей убежище. Рано или поздно матриархи Вес'еджа выяснят, что сделал Арас ради ее спасения, – это всего лишь вопрос времени.

Вот тогда-то и начнется настоящий переполох.

Шан натянула одеяло на голову и постаралась заснуть, но огни не потухали, и ей снилось, что она тонет в запертой комнате, где пахнет лесом.

Глава первая

Существует бессчетное число созвездий, солнц и планет; мы видим лишь солнца, потому что они испускают свет; планеты же, будучи маленькими и темными, остаются невидимыми для нас. Как наша планета вращается вокруг Солнца, так и множество других вертятся вокруг своих солнц. И каждая из них – не лучше и не хуже, чем наша.

Джордано Бруно, монах доминиканского ордена, мыслитель, сожженный Инквизицией на костре в феврале 1600 г.

– Неужели это правда?

Эдди Мичаллат вглядывался в черты дежурного редактора новостей, находившегося в двадцати пяти световых годах от него. Эту счастливую возможность предоставил ему коммуникационный центр «Актеона». Редактор был настоящим, и все происходило сейчас, во всех смыслах этого слова.

Почти год он находился вне досягаемости Би-би-си – на Безер'едже. Но чудесному уединению пришел конец. Технологии мгновенной связи исенджи означали, что теперь от пристального взгляда отдела новостей не скрыться нигде. В обычной журналистской манере они уже придумали аббревиатуру – ТМСИ.

– Урбанистический миф, – пробормотал Эдди. – Городские легенды. Когда у людей стресс, они несут такую хрень…

Несколько секунд он ждал ответа. Позаимствованный у исенджи узел связи лежал в миллионе миль от Земли, и на последних этапах связь шла со скоростью света – большую человеческие технологии обеспечить не могли. Проблема с задержкой заключалась в том, что Эдди раздражался все сильнее.

– Раньше это не мешало вам отправлять репортажи. Откуда, черт подери, ему знать? Этот редактор – этот мальчик, ведь именно мальчишкой он и был – родился примерно через пятьдесят лет после того, как «Фетида» покинула Землю.

– Би-би-си всегда было надежным источником, – сказал он. – Вы же понимаете, как важно проверить достоверность сюжета, прежде чем выпускать его? Может, теперь это правило устарело…

Раз, два, три, четыре, пять…

Мальчик-редактор гнул свою линию с упорством выпущенной ядерной ракеты:

– Послушайте, у вас в руках – потрясная история! Я бы оценил ее в двадцать четыре карата! Биотехнологии, затерянные племена, мятеж, убийство, инопланетяне… Я ничего не пропустил?

– Не было никакого бунта. И Шан Франкленд никого не убивала. – Она просто хороший полицейский, хотел добавить Эдди, но удержался: сейчас это вряд ли прозвучало бы уместно. – А биотехнологии – всего лишь догадка, умозрительное предположение. – Мое личное предположение. Во всем виноват мой длинный язык. – Мы не знаем, что это такое. Не знаем, делает ли оно хозяина неуязвимым. Но насчет инопланетян все верно. Это уже кое-что.

– Люди с «Фетиды» говорили, что Франкленд присвоила эту биотехнологию и что она совершенно неуязвима, мол, ни травмы, ни болезни не причиняют ей никакого вреда, и…

Эдди с трудом сохранял невозмутимый вид. Ему хотелось съежиться, как ребенку, которого отчитывают взрослые. Это я во всем виноват. Он всегда боялся оказаться виновным…

– О Боже, вот только не надо мне этих тупых сказок про вампиров, зомби и прочую нежить! Я не над развлекательной программой работаю.

– А мне не надо ваших отказов. Я хочу получить этот сюжет.

Сопляк пытался проявить жесткость. Как же трудно с кем-то по-хорошему поцапаться, когда перед каждой репликой ты можешь досчитать до пяти. Эдди гораздо больше пугали последствия выпущенного слуха, чем гнев незнакомого человека, пусть даже этот незнакомец был его начальником.

– Сынок, послушай меня, – проговорил он. – Редкая, редкая птица долетит от тебя до меня за двадцать пять лет. И я думаю, ты не в том положении, чтобы мне приказывать. – Эдди наклонился вперед, положив руки на пульт – он надеялся, что камера возьмет его с такого ракурса, чтобы «малышу» казалось, будто Эдди нависает над ним. – Я – единственный журналист на сто пятьдесят триллионов миль пустоты. Все, что я пришлю, будет эксклюзивно, а что присылать – я уж решу сам. А теперь беги делать уроки.

Эдди оборвал связь, не дожидаясь ответа, и заверил себя, что отдел новостей на самом деле ничего не может ему сделать. Он – здесь. На «Актеоне» корреспондентов нет. Би-би-си может его уволить, но любая сеть вещания на Земле с радостью предложит ему другую работу. И это не пустая бравада. Это называется карьерный рост…

Забавно, что материалы, которые он отправлял на Землю несколько месяцев назад, все еще в пути: движутся со скоростью света, а сюжеты, которые он будет пересылать с помощью технологии мгновенной связи исенджи, ТМСИ, опередят старые на много лет. Его сенсации опережают сами себя, и это чудесно. Этакий журналистский эквивалент мастурбации.

– Хотел бы я, чтобы мне такое сошло с рук, – сказал молодой лейтенант, дежуривший в