27
Время остановилось. Казалось, миновала вечность, а прошла всего одна неделя. И Татьяна почти физически ощущала, как секунды медленно перетекают из настоящего в прошлое, складываясь там в часы и дни.
Она стригла клиентку, женщину лет пятидесяти, и та, видимо убаюканная тихой музыкой и приятными манипуляциями со своими волосами, уснула, уронив голову на грудь и приоткрыв рот.
Татьяна усмехнулась. Однажды стоматолог спросил ее во время приема:
— Вы спите?
Она открыла глаза и удивилась:
— А разве это возможно?
— Да, — сказал он. — При нынешней технике частенько засыпают.
Ну, а уж в парикмахерской сам Бог велел…
Стараясь не потревожить клиентку, Татьяна переместилась на кресле в другую сторону, взяла фен и взглянула в зеркало: в салон входил Николай. Он натолкнулся на ее взгляд и остановился, словно пытаясь прочесть в ее глазах свой приговор.
Татьяна выронила фен, и тот взорвался пластмассовыми осколками, ударившись о мраморную плитку пола. И этот резкий звук мгновенно оживил картинку! Клиентка открыла глаза и торопливо вытерла струйку слюны на подбородке, непонимающе озираясь по сторонам. Все вздрогнули и, как подсолнухи к солнцу, обернулись на шум и больше уже не отворачивались, с жадным любопытством вбирая разворачивающуюся на их глазах сцену.
А Татьяна, легко вспорхнув с кресла, побежала к Ильину и упала в его объятия, запустив руки в теплую глубину распахнутой дубленки.
А он, уже все понимая, сжимал ее плечи и говорил севшим от волнения голосом:
— Танечка! Я не мог ждать еще одну неделю. Не знаю, как прожил эти дни без тебя. Как я вообще мог тебя отпустить?! Болван я этакий…
Татьяна подняла на него сияющие глаза, и Ильин сбился, запнулся и… припал к ее губам. И зал взорвался аплодисментами и приветственными возгласами!
На поднявшийся гвалт вышла встревоженная Женя и тут же окунулась в волны всеобщего восторга.
Ильин, оторвавшись наконец от Татьяны, сказал, пытаясь перекрыть шум:
— Пожалуйста, минуточку! Одну минуту! — И, поцеловав Татьяне руку, торопливо вышел из салона.
Они смотрели в окно, как он подошел к своей машине, достал оттуда огромный букет роскошных алых роз и корзинку с фруктами и шампанским и вернулся в зал, встреченный новой волной бурного одобрения.
Кто-то принял у него из рук корзинку, кто-то помог снять дубленку, и он, протянув Татьяне цветы, взволнованно объявил:
— Сегодня очень важный день в моей жизни. Со мной моя невеста, и я счастлив, что все вы готовы разделить с нами эту радость…
Чуть позже Ильин ушел, условившись с Татьяной встретиться в ресторане и пригласив на ужин Женю, и жизнь в салоне вернулась в свою будничную колею.
Цветы в огромной вазе установили в зале, и кто-то восхищенно заметил:
— А розы-то без шипов. Все предусмотрел! Вот это мужик, я понимаю…
Вечером они сидели за столиком в «Будапеште», и у Татьяны на пальце поблескивало кольцо, подаренное Ильиным.
— Если это не нарушает твоих планов и если вы, Женя, не возражаете, — сказал он, — я хотел бы пригласить тебя, Танечка, на Рождество в Майнц и познакомить со своей семьей. Сегодня я звонил туда и сообщил о нашей помолвке. Они очень рады и ждут…
— Я не только не возражаю, но и всячески это приветствую, — засмеялась Женя.
— Отлично! — обрадовался Ильин и сжал Татьянину руку. — У тебя есть заграничный паспорт?
— Нет! — огорчилась Татьяна.
— Ну, не расстраивайся, я все устрою. Времени, конечно, в обрез, но что-нибудь придумаем. — Он обернулся к Жене. — А у вас, Женя?
— У меня есть.
— Замечательно! — улыбнулся Ильин. — Вы же самый близкий человек для Тани. И без вас наша свадьба будет считаться недействительной.
— А когда вы планируете сыграть свадьбу? — спросила Женя.
— Я думаю, летом. Может быть, в июле, а, Танюша?
Подруги переглянулись.
— В июле, — улыбнулась Женя, — мой ребеночек будет уже, наверное, держать головку. Но вряд ли отпустит меня в Германию…
— У вас есть ребеночек? — удивился Ильин.
— Пока еще не совсем. Наполовину, — похлопала себя Женя по животу. — Но в июле будет уже наверняка.
— Вы беременны! — догадался Ильин.
— Ну, перед лицом такой несокрушимой проницательности остается только снять шляпу, — засмеялась Татьяна.
— А я почему-то решил, что вы не замужем, — огорчился Ильин. — Надо было пригласить вашего мужа. Но это можно исправить… — достал он сотовый.
— Вы все правильно решили, — остановила его Женя. — Я действительно не замужем.
— О! — смутился Ильин. — Простите мне мою бестактность!..
— Все в порядке, — успокоила его Женя. — Все нормально. — И подумала: «Вот так теперь и будет. Словно для того, чтобы родить ребенка, надо обязательно выйти замуж! Ну и пусть…»
Но настроение все же испортилось. Она старалась не показывать вида, но все поняли — и Таня, и Ильин, который ругал себя последними словами за невольную оплошность.
— Придется вам сыграть свою свадьбу дважды: сначала в Германии, а потом в России, — пытаясь исправить положение, бодрым голосом заявила Женя.
— Точно! Да! Отличная идея! Так мы и сделаем! — радостно загомонили жених с невестой.
Тут им как раз подали металлические судочки с кусочками курицы, залитыми обжигающим ярко- красным соусом. Они дружно взялись за приборы, но блюдо оказалось таким горячим, острым и, главное, костлявым, что полакомиться им было не так-то просто.
— Курица, плавающая в собственной крови, — раздраженно бросил Ильин, отодвигая тарелку.
Танька фыркнула, вслед за ней Женя, и атмосфера сама собой разрядилась, став опять простой и легкой.
— А где вы будете жить после свадьбы? — задала Женя давно мучивший ее вопрос и устремила на Ильина тревожный взгляд, боясь услышать: в Майнце, в Санкт-Петербурге. Не хотелось даже думать о том, что их с Таней пути так далеко разойдутся.
— Я сейчас работаю над одним проектом, — сказал Ильин, — и если он осуществится, а я в этом почти не сомневаюсь, то основная моя деятельность будет проходить в Москве. Конечно, мне в любом случае придется много ездить. Но вообще, мы можем жить там, где захочет Танюша.
— А Танюша захочет остаться в Москве, — улыбнулась Танька. — Здесь моя подруга, моя работа. Здесь мама похоронена.
28
