«Боги, владыки морей, по чьим плыву я просторам!
На берег выйду едва — и тельца белоснежного в жертву,
Вам принесу, исполняя обет, и в соленые волны
Брошу мясо его, и вином совершу возлиянье».
Германские морские волки, вышедшие в плавание в августе 1939 года, глубоко запустили острые клыки в жирные ляжки британских торгашей. Первых капитанов подводных лодок было совсем немного, и они еще не почуяли в воздухе запах бойни. Северное море, укрытое мрачными туманами, было их Фермопилами. Но тогда моряки еще об этом не догадывались. Они были молоды и жаждали славы, а пылающее солнце медленно уходило за горизонт, превращая волны в сверкающий жидкий топаз. Они бесстрашно произносили богохульные клятвы и запивали их багряным вином. Эти капитаны заглядывали через океан, за громоздящиеся облака, выше реющих морских птиц, и чувствовали только пьянящее веселье. Дикая отвага Тора бежала в их венах.
За 2 года до начала войны германский флот провел большие маневры. Командиры подводных лодок ныряли в беспокойные воды Балтики, Северного моря, Атлантики. В ходе военных игр они садились на хвост воображаемым конвоям. Они стреляли практическими торпедами и добивались воображаемых попаданий. Они закладывали лихие виражи, уходя от импульсов гидролокаторов. С помощью рулей глубины они опускались в мрачные, черные глубины, где можно встретить только несущуюся акулу или порхающую манту.
Они были элитой флота, эти молодые подводники. Их подготовка была очень тщательной. Они напоминали хорошо смазанные машины, которые безотказно работают на свету и во мраке, в палящей жаре тропиков и леденящем полярном холоде. Они сразу понимали, что призрак смерти всегда идет с ними рука об руку в качестве нежеланного члена экипажа. Подводники всегда купались в лучах славы. Поэтому многие молодые моряки, стремясь заслужить гордую улыбку отца или полный детского обожания взгляд возлюбленной, пытались вступить в замкнутую касту подводников.
Но требования здесь были очень жесткими. Молчаливая служба практически любого флота быстро доказывала таким полным рвения кандидатам, что они всего лишь человеки, а не закаленные стальные клинки. И не было никакого прока от густых усов и показного мужества. Часть моряков обнаруживала, что многотонная масса холодной соленой воды ложится им на плечи невыносимым грузом, рождая в душе темные страхи. Другие, выйдя в свой первый военных поход, превращались в жалких трусов, как только на горизонте вырастали мачты первого вражеского корабля. Они прыгали в рубочный люк с паническим воплем «Погружение! Срочное погружение!»
Но те, кто прошел нелегкое испытание морем, получили вожделенные рыцарские шпоры. Они стали ПОДВОДНИКАМИ. Однако настоящие испытания отваги и выносливости были еще впереди. Подводная лодка — уязвимый корабль. Серия глубинных бомб, взорвавшись недалеко от нее, может смять корпус лодки. Лодка, захваченная на поверхности вражеским эсминцем или бомбардировщиком, почти беззащитна. Любая механическая поломка может заставить ее начать погружение до самого дна. И тогда наступает момент, когда страшный кулак моря сокрушает прочный корпус, словно хрупкую яичную скорлупу. Но и это еще не самое страшное. Такая смерть, по крайней мере, быстра и милосердна. Были и другие лодки. Получив повреждения в бою, они мягко опускались на морское дно. И люди знали, что лодка стала их железным гробом, они умрут один за другим в темноте и холоде, задыхаясь от нехватки воздуха. На их долю выпадали долгие часы тяжелейших испытаний, когда вражеские эсминцы прочесывали море, сбрасывая десятки глубинных бомб. Ударные волны, словно исполинские молоты, били по бортам лодок. Гасли лампы, вылетали заклепки и открывались течи. Шипящие струи воды под высоким давлением приобретали остроту бритвы. Они могли срезать неосторожно подставленную руку.
К тому же подводную лодку никак нельзя назвать комфортабельным кораблем. Особенно это относится к германским лодкам, построенным в годы Второй Мировой войны. Офицерам и матросам, которые выходили на них в море, следовало быть решительными и непоколебимыми. Их ждали недели тесноты, лишений и неизменный психологический дискомфорт. Германия имела несколько типов подводных лодок. В начале войны большая часть ее субмарин принадлежала к прибрежному типу (250–300 тонн). Сами моряки с долей насмешки называли эти лодки «каноэ». Эти крошечные суденышки с экипажем 25 человек были вооружены 3 торпедными аппаратами. Позднее появились несколько «морских коров» водоизмещением около 1000 тонн. Большие лодки также использовались для минных постановок. Но главную тяжесть Битвы за Атлантику вынесли на своих плечах лодки VII серии. В ходе войны этот проект несколько раз изменялся, и лодка серии VII C/41 по своим характеристикам довольно сильно отличалась от первых лодок серии VII А, хотя в общем оставалась той же самой. Они имели водоизмещение от 500 до 750 тонн и были вооружены 5 торпедными аппаратами. Экипаж лодки состоял из 44 человек. Лодки имели скорость 17 узлов на поверхности и 8 узлов под водой. Всего за годы войны Германия построила 718 подводных лодок серии VII. Союзники сумели уничтожить 546 этих лодок, которые ушли на дно, унеся с собой тысячи молодых моряков, посмевших бросить вызов морю.
Даже в лучшие времена жизнь на подводной лодке была нелегкой. Людям приходилось проявлять максимум терпимости к своим товарищам. Любая лодка отличается страшной теснотой и шумом. Воздух в ней спертый и тяжелый, частенько он воняет нефтью. Экипаж спит на узких койках, где невозможно повернуться. Он приткнуты вдоль бортов, так как поперек лодки их пристроить невозможно. При сильном волнении людей выбрасывает из коек прямо на палубу. Отдавленные пальцы, разбитые носы и расквашенные губы тоже входят в правила этой игры.
Люди никогда не раздеваются, им редко выпадает случай умыться и побриться. И не потому, что все они неряхи, просто на лодке нет элементарных бытовых условий. Выходящая на патрулирование лодка забита ящиками с овощами и консервами. Какие-то коробки громоздятся в жилых отсеках. Проход посреди лодки, где людям приходится ежедневно бегать, выполняя свои обязанности, больше напоминает полосу препятствий. Но люди способны стерпеть даже невыносимое, если не теряют чувства юмора. Поэтому главная транспортная артерия лодки, заставленная мешками с картофелем, получает название Унтер ден Линден, или Лейпцигерштрассе. На других лодках, несущих другой флаг, она превращается в Пикадилли или Елисейские Поля. Лучшим противоядием против ностальгии для подводника остается едкая шутка.
Для подводных лодок война началась сразу. Своего пика эта титаническая борьба достигла в 1943 году, но началась она с мрачной ноты. После недостойного поступка Лемпа, потопившего «Атению», репутацию подводников немного исправил командир U-29 капитан-лейтенант Шухардт. В момент объявления войны, 3 сентября, в море находилось множество британских торговых судов, которые шли «сами по себе, куда вздумается». Чтобы защитить этих потерявшихся сироток, британское Адмиралтейство отправило в море авианосец «Корейджес» вместе с 4 эсминцами. Они должны были крейсировать юго-западнее Ирландии. В течение 2 недель «Корейджес», как заботливый пастух, загонял беспомощных овечек в пролив Св. Георгия.
Вечером 17 сентября одно из перепутанных торговых судов, находившееся в нескольких милях от авианосца, послало в эфир паническое сообщение о вражеской подводной лодке. Командир «Корейджеса», капитан 1 ранга Макейг-Джонс, отправил 2 эсминца, чтобы проверить сообщение. Как раз в этот момент Шухардт всплыл под перископ. Море было спокойным, сумерки наползали, как это бывает на море, от горизонта. На фоне светящегося неба Шухардт увидел массивный корпус «Корейджеса». Он разворачивался против ветра, чтобы принять находящиеся в воздухе самолеты. Командир лодки повернул фуражку козырьком назад и припал к окулярам перископа, выводя U-29 в атаку. Когда последний самолет коснулся полетной палубы, он прицелился и выпустил 3 торпеды. После этого лодка стремительно пошла в глубину. 2 торпеды попали в цель, и через 20 минут «Корейджес» перевернулся и затонул, оставив после себя только пятно нефти. Вместе с кораблем погибли капитан и 517 человек экипажа. Макейг-Джонс обрел смерть героя, а Шухардт — лавры героя.
Осеннее золото покрыло землю, вечера стали долгими и холодными. Но еще далеко не все суда вернулись домой из своего последнего довоенного плавания. Они собирались в огромные неуклюжие конвои, оцепленные бдительными эсминцами, чтобы доставить в Англию жизненно необходимые ей грузы.
