— Бегом! — скомандовала я, не обращая внимания на Ликин смех. — В ванную, завтракать, и, наверное, такси надо вызвать? А, не надо, Андрею позвоним, у него чудненькая машинка.
— Кто такой Андрей?
Я чистила зубы и рассказывала сестре об Андрее, а сама думала, что он обязательно станет меня расспрашивать, что с Егором и с квартирой. Вот только этого мне и не хватало. Однако машина была нужна, сами мы не справимся. Пока Лика жарила яичницу, я набрала номер коллеги.
— Ты сможешь мне помочь? — без особых церемоний спросила я, поздоровавшись.
— Чем? Опять что-то с вашей квартирой?
Ха, с нашей! Нашего уже ничего нет и не будет!
— Нет-нет, мне машина нужна. Мы с сестрой собрались за покупками, за крупными покупками!
Андрей заинтересовался наличием у меня сестры, мы быстро договорились о встрече и попрощались. Через некоторое время раздался телефонный звонок. Думая, что Андрей забыл уточнить что-то, я беззаботно взяла трубку и пропела:
— Мы уже почти готовы.
— К чему? — спросил Егор.
Я машинально прикрыла трубку ладонью и уставилась на сестру, делая ей знаки руками.
— Что? — не поняла Лика. — Что-то случилось?
— Это Егор, — пискнула я.
— Так поговори с ним!
— Я сейчас приеду, — сообщил мой любимый.
— Э… Мы… Я… — только и успела промычать я, а он уже повесил трубку.
— Бежим, — схватила я сестру за руку.
— Ты совсем сбрендила? Дождемся твоего Андрея и спокойно уедем, Егор не успеет нас перехватить!
— Боже мой, боевик какой-то! А если успеет?
— Значит, судьба, — глубокомысленно заявила сестренка.
Полчаса ожидания дались мне с трудом. Я сидела на подоконнике, едва не вываливаясь наружу, и каждую секунду была готова бежать из собственной квартиры сломя голову. Наконец во дворе показалась машина Андрея. Я бросилась к двери, потом в комнату, схватила сумку, схватила Лику за руку и понеслась обратно к двери, не слушая возмущенные вопли сестры. Звонок все-таки застал меня врасплох — я нервно дернулась, сжала ладонь Лики еще крепче и издала сдавленный стон.
— Да успокойся ты!
Лика щелкнула замком.
— Это Андрей? Точно Андрей? — шептала я из другого конца коридора.
— Точно, — сказал он, заходя в квартиру, — всем привет.
Проход освободился, между Ликиной спиной и улыбающейся физиономией Андрея я увидела лицо своего любимого мужчины. Его выражение не предвещало ничего хорошего.
— Ты Лика? — спросил Егор, мельком взглянув на мою сестру. — Здравствуй, вы правда очень похожи.
— Ты чего здесь делаешь? — пискнула я.
— Я его привез, — покаялся Андрей, — и не его одного.
Он вдруг захохотал, держась обеими руками за живот.
— Может, ты заткнешься? — вежливо предложил Егор.
— Пойдем, — сказал он мне.
— Куда? Зачем? Я не хочу!
— Пойдем! — не повышая голоса, повторил он. — А вы двое отправляйтесь за покупками.
— Сводник нашелся, — буркнул Андрей.
Лика заполошенно молчала, переводя взгляд с одного на другого. Я, наверное, выглядела еще более растерянно.
Через минуту мы с Егором чинно выходили из подъезда. Его машина оставалась стоять на стоянке рядом с домом, он открыл двери, усадил меня и молча тронулся с места.
— Куда ты меня везешь? — надменно осведомилась я. — Если хочешь знать, я не желаю с тобой разговаривать!
Он молчал, лицо у него было сосредоточенное.
— Ты меня слышишь? Если хочешь поговорить, мы могли бы это сделать у меня дома. Не понимаю, почему надо куда-то ехать. И вообще! Я не хочу тебя видеть! Ты мне лгал! Ты меня обманывал как последнюю идиотку! Мне Степаныч все рассказал! Ты стыдишься меня, да? Поэтому не стал знакомить меня со своей мамой? Я для тебя не слишком хороша, да?
Егор смотрел на дорогу. Мне пришлось огромным усилием воли оторвать от него взгляд, иначе прямо сейчас, прямо здесь я бросилась бы его целовать. Мне так не хватало его поцелуев! Мне не хватало его молчания тоже, но в данный момент оно только злило. Поцеловать и надавать пощечин — вот чего мне хотелось! Заставить и его потерять голову, вывести из равновесия, свалиться под мост, наконец, попасть в аварию, только бы не сидеть вот так спокойно и не слушать собственный голос на фоне гула столичных машин.
— Что ты молчишь? Давай начинай оправдываться, уже можно! А я, как дура, снова поверю и прощу! Как тогда, с этой неизвестной пожилой дамочкой! Ну конечно, я сошла с ума от ревности, конечно! И сообщения на пейджер «моему Пусику!» мне тоже приснились! У меня просто разыгралось воображение, да? Какие странные галлюцинации, не правда ли? Что ты молчишь?
Егор остановил машину. Я огляделась, я не знала, где мы находимся, не помнила названия улицы, но место почему-то показалось знакомым. Впрочем, большинство улочек и переулков в Москве мне знакомы. Я не двигалась с места и продолжала говорить, хотя понимала, что бесполезно пытаюсь воззвать к его совести. Егор так же молча открыл мою дверь и протянул мне руку.
— Я никуда с тобой не пойду! Я тебя ненавижу! Я тебя презираю!
Слезы стояли у меня в глазах, и лицо Егора казалось далеким, неясным, будто в тумане. Мне захотелось приблизиться к нему, вопреки своим собственным словам. Я вышла из машины.
Он меня обнял неожиданно и крепко:
— Я люблю тебя!
— Это не повод, — прошептала я, — не повод, чтобы меня обижать.
— Пойдем, — взял он меня за руку.
Мы зашли в подъезд и вскоре очутились перед дверью, которую он стал открывать своим ключом. Что- то смутно знакомое было во всем этом: и в самом подъезде, и в том, как Егор стоял вполоборота именно к этой двери.
— Проходи.
— Папуська, пуська, пуська! — услышала я детский голосок. — Ба, пуська приехал!
Секунда, и в коридор ворвалось очаровательное создание в розовом платье и темных кудряшках, разлетающихся в разные стороны.
— Привет, малышка. — Егор подхватил ее, а я села на какой-то пуфик в прихожей и обхватила голову руками. — Это Даша, — сказал Горька как нечто само собой разумеющееся.
Глаза у него повеселели.
— А это мама. — Он кивнул в сторону.
Я повернулась и увидела пожилую, высокую женщину в очках.
— Ирина Валерьевна, — сказала она, поджав губы.
Егор не был женат на женщине, которая родила ему дочь. Они просто не успели расписаться, а во время родов она умерла. Ирина Валерьевна, которая сама больше не выходила замуж после смерти супруга, и сыну не давала этого сделать.
— Вы все равно так и останетесь чужими, — сказала мать Егора, имея в виду меня и Дашку.
Я промолчала. Что толку спорить с женщиной, похоронившей вместе с мужем надежду на счастье, не верящей в любовь, превратившей собственные ошибки в страхи и комплексы сына.
Дашка вертелась на кухне, о чем-то лопоча с куклой, потом ей надоела эта забава, и она оседлала
