Кончики длинных волос защекотали мне плечо. Айлин О'Доннел присела надо мной, протягивая воду, и я вздрогнул, увидев ее улыбку. Шагом дальше стоял Дольф Маккини. Жив-здоров! Ну да, как я мог убить такого громилу крохотным ножичком? Но того, что я пробовал это сделать, Дольф не забыл. В Моухее я ни разу не видел его улыбающимся, но теперь мясистые губы раздвинулись в широкой улыбке.
– Дилан займется вашим щенком, – сказал Дольф. – А я рассчитаюсь с вами.
Вода мигом потеряла притягательность. Я рванулся в сторону, надеясь откатиться от Айлин – она ведь обязательно постарается помочь старому приятелю – и от улыбающегося здоровяка и стукнулся о земляную стену. Не заметил, как забылся сном, но вырвался из его цветной сети, как из водоворота. Бутылки, привязанные к спине, сдвинулись, глухо стукнулись одна о другую. Изо рта вырвался вскрик и раскрошился на слабое, мокрое эхо. Как за последнюю надежду, я ухватился за детские стихи. Снова тащил измученное тело по туннелю, бормоча нехитрые строчки то вслух, то про себя.
На словах «корова подпрыгнула выше луны» лаз пошел вверх. Мягким уклоном, но я чувствовал каждый дюйм подъема. Корове легче было перепрыгнуть луну, чем мне выбраться отсюда. Какие вообще проблемы у коровы? Друзей спасать не надо, с мутантами в жизни не сталкивается. Я бы на ее месте и через солнце прыгал за милую душу!
Хотите, сейчас перепрыгну? Если свежий воздух Г мне не мерещится, я до любой звезды сигану. Хоть до Сермахлона!
Кстати, если знаете, в какой стороне его искать на небе, сообщите. Потому что из темноты передо мной вправду шел воздух, не отравленный затхлой сыростью. Лаз кончался где-то совсем близко. И стоило осознать это, ни о чем другом я больше думать не мог. Плевать.
Но я снова окажусь на поверхности земли. И не полезу больше в туннель, даже если окажется, что Джейк и Айрис по дороге свернули еще куда-то.
Я не возразил. Но возвращаться во тьму мне все-таки не пришлось. Лаз плавно вышел к поверхности, темнота стала не такой плотной, и я увидел звезды. Луну. Тонкие стволы кустарника у самой земли, а над ним плотную стену ветвей. Туннель закончился в густых зарослях; ухватившись за край ямы, я попал руками на ворох сухих веток и крепко оцарапался, но радость была куда сильнее боли. Я выкарабкался наверх, стоял на четвереньках, коленями и ладонями на твердых ветках, и улыбался во весь рот. Дышал. Жил.
Запаленное дыхание понемногу восстановилось. Стараясь не шуметь, я осторожно раздвигал ветки. Нож сейчас оказался бы кстати. Но в конце концов я справился без него. И, продравшись сквозь последний куст, выше меня ростом, увидел, что стою на небольшой луговине между холмами. Луна заливала ее теплым, чуть желтоватым светом. А прямо у меня под ногами раскинулись на траве Джейк и Айрис. Глаза у обоих были закрыты, но если Джейк лежал, как мертвый, то руки девочки заметно подергивались.
Я чуть не разорвал ремень, отстегивая свою ношу. Мягкий ком шлепнулся наземь, и я упал на колени (последний раз разбивал их лет в десять. Почему говорят, что снова почувствовать себя ребенком всегда приятно?), рывками стягивал ткань и чуть не раздавил горлышки бутылок, снимая пробки. На коленях дополз до Джейка, приподнял его голову.
– Пей! Слышишь, Джейк? Пей, пожалуйста!
Он не шевелился, пока «Четыре розы» не полились ему в приоткрытый рот. Первый глоток вышел рефлексивным. Но тут же руки взметнулись, и глаза распахнулись во всю ширину. Джейк вцепился в бутылку, как младенец, и стал глотать. Айрис отреагировала даже на запах моухейского виски. Не открывая глаз, она заворочалась, перевернулась и поползла к нам, тихо хрипя. Я вложил вторую бутылку в протянутую руку. Взгляд Джейка понемногу становился осмысленным.
– У меня… – пробормотал он.
– Что?
– У меня… не получилось. Я… Я честно старался, Уолт, – слова мешались с глотками, виски булькало на языке, но я разбирал все. – Я не смог принести тебе книгу.
– Ничего.
Я смотрел на дальний край луговины. Идти сейчас искать шоссе я не смогу. Не выдержу. Оставаться посреди луга тоже нельзя. Каким бы долгим ни казался мне туннель, далеко от Моухея он увести не мог. Ас мутантов станется с утра прочесать окрестности деревни.
– Где Делберт? – подала голос девочка.
Ей понадобилось всего несколько глотков, чтобы полностью прийти в себя,
и теперь ее в первую очередь интересовал возлюбленный. Которого, скорее всего, уже схватили и… Хоть бы Ларри не дал Дилану и Рою до него добраться!
– Что с ним случилось? – настаивала Айрис. – Я слышала, он лез следом за нами.
– Ничего страшного. Он выйдет в другом месте.
– Где?
Я молчал. Она пристально смотрела на меня, уже бодрая, свеженькая, только и всего, что измазанная землей. Ожидая ответа, отпила еще глоток. Жаль, я так быстро восстановиться не мог. Многочасовое напряжение давало себя знать все сильнее.
– Есть другой выход, – наконец пробормотал я. Айрис кивнула.
– Я боялась, что будет много ответвлений, – сказала она. – Так боялась! Сельма… Вы знаете, что Сельма когда-то спускалась в этот подземный ход? Она потом рассказывала моей маме, что там очень много коридоров. Так и сказала: коридоров. Она заблудилась, ползала по ним и кричала, звала на помощь, но никто не откликался. Ей мерещились всякие страшные вещи; я думаю, несколько раз она теряла сознание, а
