рассердишься хоть раз за это время — платишь мне тысячу рублей. Если я рассержусь — я плачу».
— Где же это я тысячу рублей возьму? — засомневался старший брат.
— А ты вместо этого десять лет даром на меня поработаешь, — предложил богач.
Парень поначалу испугался необычного уговора, потом подумал: не стану я сердиться ни на что — и все тут, а ежели богач рассердится — пусть на себя пеняет, сам ставил условие.
Согласился старший брат, стал работником у богача. На следующее утро, чуть свет, хозяин поднимает работника — отправляет его в поле.
— Иди, — говорит, — коси, покуда светло. Стемнеет — вернешься.
Работник уходит, целый день на хозяйском поле косит и вечером, усталый, возвращается домой.
Хозяин выходит ему навстречу:
— Ты зачем это вернулся? — спрашивает.
— А солнце ведь зашло.
— Нет, так не пойдет. Я тебе что сказал — коси пока светло. Солнце-то, верно, зашло, но гляди: его братец-месяц на небе, чем он хуже светит?
— Это как же? — удивляется работник.
— Что, уже сердишься? — спрашивает хозяин.
— Не сержусь, говорю только, что устал, передохну вот малость… — стал заикаться перепуганный работник и возвратился на поле.
Всю ночь косит он на хозяйском поле — пока месяц с неба не скрывается. Но только месяц заходит — солнце тут как тут — заступает на его место. Работник без сил валится на землю.
— Пропади пропадом твое поле! — кричит он в сердцах. — И хлеб, которым кормишь! И заработок, который даешь!
— А ты сердишься, я вижу, — словно из-под земли вырастает хозяин. — А раз сердишься — напоминаю тебе про уговор, чтоб не говорил, что беззаконно с тобой обошлись.
И требует, чтобы работник уплатил, согласно уговору, тысячу рублей или же работал на него десять лет даром.
Работник приходит в отчаяние — денег нет, чтобы отдать и душу освободить, а отслужить у такого человека — дело не из легких. Думает он, думает, под конец дает богачу расписку на тысячу рублей и пригорюнившись возвращается с пустыми руками домой.
— Ну, рассказывай, — говорит младший брат, — где был, что делал.
И старший садится и все, как было, рассказывает без утайки.
— Ничего, — говорит младший брат, — не горюй. Теперь ты оставайся дома, а я пойду поработаю.
Приходит младший брат- нанимается работать к тому же богачу.
Богач ставит свое условие: ежели работник рассердится до весны, до первого кукушкиного крика — платит тысячу рублей или же десять лет бесплатно на него работает, а ежели он, богач, рассердится — платит он работнику тысячу рублей и отпускает его на все четыре стороны.
— Мало, — говорит младший брат, — ежели ты рассердишься — ты две тысячи платишь, рассержусь я — плачу две тысячи я. Или же работаю на тебя двадцать лет даром.
— Согласен, — радуется богач.
И вот уже младший брат — работник у богача.
Наступает утро, занимается заря, а новый работник и не думает вставать. Хозяин то и дело заходит — смотрит: спит работник крепким сном.
— Эй, парень! Вставай, время к обеду идет! Эй!
— Уж не сердишься ли ты? — поднимает голову работник.
— Вовсе не сержусь, — пугается хозяин, — говорю только: в поле бы пойти, покосить немного…
— А, ну ежели так, сейчас оденемся и пойдем, спешить нам не куда.
И начинает не спеша надевать постолы. Хозяин то и дело заходит — смотрит; работник все с постолами возится.
— Скоро ты свои постолы наденешь?!
— Сердишься вроде? — спрашивает работник.
— Что ты, что ты… Я только хотел сказать, как бы нам в поле не опоздать…
— А, ну это дело другое, а то ведь уговор.
И пока работник надевает постолы, да пока они с хозяином на поле приходят, время и впрямь к обеду идет.
— Кто же в такое время работает, — говорит работник, — смотри, все люди обедают, надо и нам подкрепиться, там уж и за работу можно…
Садятся, обедают.
После обеда работник говорит: «Люди мы работящие, после обеда передохнуть не мешает — верно?» — и, зарывшись лицом в траву, спит до вечера.
— Вставай, стемнело уже! — вопит разъяренный хозяин. — Все давно со своих полей домой ушли, одно наше поле осталось. Да кто же это тебя ко мне послал! Чтоб тому шею переломило! Будь проклят твой хлеб! Подавись своей работой!
— Ты как будто сердишься, — потягиваясь, садится работник.
— Кто сердится — я говорю, стемнело, домой пора.
— А, ну это ничего, а то ведь уговор — беда тому, кто рассердится…
Приходят они домой. А дома — гости.
Посылает хозяин работника — поди, говорит, овцу зарежь.
— Какую? — спрашивает работник.
— Какая попадётся.
Работник уходит.
Немного погодя прибегают к богачу: беги, говорят, ступай скорее, работник твой все стадо перебил… Прибегает богач, видит — и правда — сколько у него овец было — все перебиты. Хватается за голову:
— Что ж ты наделал, — кричит, — бессовестный! Чтоб тебе без крова остаться, мой-то дом зачем разоряешь?!
— Ты сам мне сказал, какая овца попадется, ту и прирежь. А они мне все разом попались. Я прирезал. Что же я не так сделал? — спокойно отвечает работник. — Но ты сердишься, я вижу…
— Я не сержусь, мне жалко — столько добра погибло…
— А, ну ежели не сердишься, продолжаю у тебя работать.
Богач думает, как бы ему от этого работника избавиться, нанялся ведь он до весны, до первого кукушкиного крика, а зима еще только-только наступает, сколько до весны еще времени.
Думает богач, думает, и так прикидывает, и этак — и вот что придумывает.
Ведет свою жену в лес, сажает на дерево и велит кукушкой кричать. А сам к работнику: идём, говорит, в лес, поохотимся. Только они в лес заходят — жена богача начинает кричать кукушкой.
— О, поздравляю тебя! — говорит работнику хозяин. — Вот и кукушка прокуковала, время твое, значит, истекло…
Парень обо всем догадывается.
— Нет, — говорит он, — кто же видел, чтобы среди зимы кукушка куковала. Сейчас я эту кукушку убью.
Говорит и ружье берет.
Хозяин с воплями бросается к нему.
— Бога ради, — кричит, — не убивай! В черный день ты ко мне пришел! Это что за несчастье мне выпало!
— Ну, что, ты сердишься вроде?..
— Сержусь, брат! С меня будет! Давай я тебе штраф уплачу, давай избавлюсь от тебя. Мое было условие — мне и расплачиваться. Теперь только уразумел; «Не рой яму другому, сам попадешь».
