Ровно в девять на площади появился Ленин и обратился к коменданту со словами: «Товарищ командир, разрешите мне присоединиться к вашему отряду для участия в субботнике». Возникло опасение, не повредит ли это его здоровью, ведь со времени ранения не прошло и года. Тем не менее, просьба была удовлетворена — и под звуки оркестра участники принялись за работу. Задача состояла в разборке строительного мусора. Солдаты попробовали было подсунуть вождю что-нибудь легкое, но тот немедля подхватил на плечо внушительное бревно и взялся за работу всерьез, напевая революционный марш. «Из Кремля по телефонам разнеслась весть по всей Москве, что Владимир Ильич принимает участие в субботнике, работая наряду со всеми». Ленин работал весь день, прервавшись лишь для того, чтобы обратиться к своим сотоварищам по работе с короткой речью[124]. Так он сам создавал миф о себе, пытаясь внушить нации Обломовых тягу к настоящему труду. Его собственная неустанная деятельность сводилась к напряженнейшим усилиям по руководству страной.
Во многих отношениях руководство Лениным новым советским государством напоминало его руководство большевистской партией до революции. Вновь и вновь появляются признаки его твердой убежденности в том, что только он способен избрать правильный путь, каким социалистическая Россия должна следовать во время первых трудных испытаний. В политических вопросах Ленин выказывал то же самое действенное сочетание тактической гибкости с ясным и четким видением цели, к которой неминуемо должны прийти российская и мировая история. Подобно возникшей ранее партии, новые структуры, призванные гарантировать победоносное завершение революции, были сформированы в духе ленинских представлений о руководстве. В этом заключалась и их огромная сила и — одновременно — обнаружившаяся позднее слабость.
Ленин не занимал никакой должности, формально наделявшей его полномочиями партийного лидера: по сути, он являлся лишь одним из членов ЦК и Политбюро (органа, созданного в 1919 г. и состоявшего из пяти человек). На деле же решающий голос во всех вопросах принадлежал ему: Ленин сознательно принял на себя роль высшего авторитета, которую сохранял до конца благодаря искусной тактике и неукротимой энергии. Решимость проводить свою линию на партийных съездах наряду с умелым манипулированием соратниками (талант, которого был лишен Троцкий) позволили Ленину одерживать внутри партии победу за победой, хотя на первых порах большевистская партия занимала подчиненное положение по сравнению с правительством. По словам Осинского, критиковавшего диктаторский характер ленинской концепции демократического централизма на Девятом съезде партии в марте 1920 г., «фактически он [Ленин] все время толкал всех, руководил всем… он был фактически единым руководителем и вождем»[125]. Помимо всеохватной деятельности в качестве главы государства, Ленин с самого начала стремился к личному главенству в партии, допуская, однако, свободный обмен мнениями. (Роскошь была недолгой: острые дискуссии на партийных съездах прекратились еще до смерти Ленина.) Ленин все же не мог находиться всюду одновременно; и когда громоздкий Центральный Комитет был в 1919 г. преобразован в Политбюро и Оргбюро, коллеги по партии прямо поставили вопрос о правомерности свойственного Ленину всеобъемлющего стиля руководства. Они не желали препоручать Ильичу одному выполнять все обязанности ЦК — «Взваливать весь воз на одни плечи», как заявил один из делегатов съезда. «И хотя у Ильича голова такая, какой нет на всей земле, все- таки нужно, чтобы вокруг этой головы были люди»[126].
Ленин основал и вдохновлял партию силой своего интеллекта, вкладывая в руководство ею всю мощь целеустремленной концентрированной энергии, проявляя незаурядный дар убеждения, но и в то же время он был создателем и
В 1918 г. Совнарком собирался почти ежедневно: заседания начинались ранним вечером и продолжались нередко до часу-двух ночи. В последующие годы, с усложнением организации, заседания проводились реже: в 1921 г. состоялось только 51 заседание. В продолжение всего этого периода большую часть времени у Ленина отнимали правительственные, но отнюдь не партийные дела. В 1921 г. 60 процентов ленинской корреспонденции было адресовано служащим центрального правительства[128].
Хотя народные комиссары и их заместители явно предпочитали неофициальную обстановку встреч, к которой они привыкли на партийных совещаниях, Ленин ввел деловую практику, строго ограничив время, отведенное для выступлений с докладами и в прениях, и пытаясь пресечь российскую склонность к опозданиям путем наложения штрафов. Ленин на заседаниях одновременно занимался несколькими делами — писал, читал записки, переговаривался — но, по-видимому, не испытывал ни малейших затруднений при необходимости употребить свой авторитет.
Влияние Ленина в Совнаркоме было обусловлено его должностью Председателя, но еще более — чутким и проницательным руководством:
«ни одна диаграмма не сможет отразить того, как Ленин обнимал собой всю систему Совнаркома, как он неустанно вторгался во все ключевые проблемы; методы его работы воплотились в самой структуре и характере деятельности этой организации, а его взгляды и стремления были так или иначе глубоко усвоены большинством тех, кто был занят в этой системе»[129].
«Ленин был „деятельно энергичным
Пока Ленин оставался Председателем Совнаркома, оттуда, однако, продолжали исходить основные директивы, проводившиеся затем в жизнь через посредство Советов. Возраставшая ответственность партии освобождала Совнарком от ряда обременительных обязанностей, но несмотря на это, он был перегружен избытком дел. Частично вина за такое положение лежала на самом Ленине, поскольку стиль его работы побуждал чиновников обращаться непосредственно к нему за немедленным разрешением того или иного вопроса. Ленин, разумеется, знал, как передавать полномочия — иначе бы он не был выдающимся администратором. Однако недоверие к подчиненным, часто обоснованное, заставляло его тратить драгоценное время на изобретение способов проверки и перепроверки их добросовестности. К множеству писем и меморандумов, которыми вождь забрасывал членов своей партии до октября 1917 г., выспрашивая, угрожая, уговаривая коллег выполнить порученные им задания, — присоединились теперь бесчисленные записки и телефонные звонки правительственным служащим с инструкциями и указаниями по поводу мельчайших подробностей дела. Иные комиссары могли направлять и на практике направляли все свое внимание на вверенные им сферы общественной жизни, однако, по замечанию сестры Ленина, «один Ильич, председатель, должен был слушать все, вникать во все, давать или сокращать слово, находить наиболее подходящее решение в запуганных часто лабиринтах споров, в разгоревшихся страстях. От него требовалось быть спецом во всех вопросах»[131].
Взвалив на себя столь тяжкую ношу, Ленин создал исполнительный орган, который был не способен функционировать надлежащим образом без его постоянного активного участия. Обострение артериосклероза, оборвавшего его жизнь, резко нарушило не только его собственный рабочий режим, но и режим деятельности возглавляемого им правительства. Для ленинского стиля руководства характерно, что меры, выдвинутые им для улучшения работы Совнаркома, — уже после начала серьезной болезни в 1922 г., ограничивались предложениями, «вероятность успеха которых зависела от его личного содействия их выполнению»[132]. Намечая замену себе в качестве Председателя Совета Народных Комиссаров, Ленин составил так называемое «завещание», продиктованное им 24 января
