направление каждого журнала, число подписчиков и, следовательно, разделяющих его мнения, возвышение и упадок каждого журнала и влияние его на общественное мнение, на ход внешней и внутренней политики Англии, и проч. Эта книжка принадлежит к примечательным явлениям новейшей европейской жизни, и как ни доказывай Леклер и другие, что и у римлян бывали журналы, в этом отношении 'мы не греки и не римляне', и римские дневники могли походить разве на 'С.-Петербургские ведомости' царствования блаженной памяти Елисаветы Петровны.
Упомянув о Ламартине, мне пришло на память, что я еще не сказал вам ни слова о примечательной критике, вышедшей сначала на его 'Жоселеня' в протестантском журнале 'Le Semeur', {7} а ныне перепечатанной и, кажется, пополненной в новой книге Vinet 'Essais de philosophic morale et de morale religieuse, suivis de quelques essais de critique litteraire' (Paris, 1837). Первая половина сей книги существенно и преимущественно философическая и объемлет почти все главные начала этики, или науки о нравственных началах в религии и философии, из нее истекающей. Но во второй части автор применяет свои начала к разным системам или доктринам (учению) философским, например: к нравственным началам Монтаня, к утилитаризму, к maximes de la Rochefoucault, к melanges philosophiques de Jouffroy, к книге своего критика- панегириста Сент-Бева: de la volupte dans son influence sur les individus, et sur la societe, к 'Агасверусу' Кине, и проч., и наконец в двух статьях Vinet рассматривает в философском и христианском отношении сперва одно предисловие Ламартина к 'Жоселеню', а потом и всю поэму или пантеизм оной. Статья о предисловии к 'Жоселеню' названа 'Du role de Tindividualite dans l'oeuvre d'une reforme sociale (a l'occasion de la preface de 'Jocelyn')'. Вине разбирает сущность системы, в которую, волею или неволею, завлечен поэт-Ламартин. Я был поражен важностию, в отношении нравственно-христианском, замечаний критика. Кто из филантропов, мечтая о человечестве вообще и забывая человека, не попадал в заблуждения, подобные Ламартиновым, 'qui renversent tout ce qu'on a tenu jusqu'ici pour inebranlable?' ‹…› {8}
…Но я, кажется, говорил о Ламартине: итак им и кончим, Вине начал упреками за погрешности, за неисправности в языке Ламартина. 'Mr. de Chateaubriand daigne soigner sa prose: a quel titre mr de Lamartine dedaignerait-il de soigner ses vers? D'ailleurs il faut tout dire: son genie est a lui, mais la langue est a nous'. Иногда, извиняя его, Вине приводит классически прекрасные стихи Ламартина и поэзиею души его объясняет недостатки версификации. 'Mr. de Lamartine s'est peu preoccupe des systemes litteraires. Il est Vergniaud de la poesie, et pourrait dire, comme ce celebre orateur: je n'ai pas besoin d'art, il suffit de mon ame'. Но я не буду вам исчислять критических, хотя и справедливых замечаний на поэму Ламартина, а передам только превосходную характеристику его Вине. 'Catholique dans les vieux temples, pantheiste dans les vieilles forets, abondant tour a tour dans le sens des rationalistes et dans le sens des orthodoxes, chretien, parce que sa mere etait chretienne, philosophe, parce que son siecle est le dix-neuvieme, acceptant les proprieties et renversant les miracles, sans prendre garde que les proprieties sont aussi des miracles; mais toujours, il faut l'avouer, emu de la beaute de Dieu, retentissant comme une lyre vivante au contact des merveilles de la creation, repandant son coeur avec la simplicite de Tenfance et du genie devant l'Etre invisible dont la pensee tout a la fois loppresse et le ravit, mr de Lamartine nous avait mieux fait connaitre ses sentimens que son systeme; mais, aujourd'hui, nous n'en pouvons plus douter, son systeme est de n'en point avoir'.
Прибавим к этой характеристике несколько слов об его нынешних отношениях. Некогда певец роялизма и законности в стане легитимистов, теперь является в салоне Гизо с доктринерами: но, сохраняя по- прежнему благородство и независимость своего характера, ездит к нему тогда только, когда он не министр, превозносит Гизо вслух и в его присутствии, называет его корифеем, необходимым Франции, но в то же время уверяет добросовестно самого Гизо, что через десять лет он займет его первенство в политической иерархии.
8 генваря 1838/27 декабря 1837. Полночь. Сейчас возвратился от m-me Lagrange, милой и пригожей сестры Комона. Ее вечеринки, особливо немногочисленные, очень приятны. Хотя по связям своим она принадлежит и Сен-Жерменскому предместью и живет там, в доме отца своего, но по вкусу придерживается и других партий, особливо с тех пор, как муж попал в камеру депутатов. Поутру, т. е. перед обедом, встретил я у нее герцогиню Fitz-James, а ввечеру издателей Reviews, депутатов и чету Циркуров. Хозяин пересказал нам о прениях в камере. Редактор адреса Marc-Girardin ораторствовал хуже и своего адреса, запинался, сбивался с главной своей мысли и потерялся в мнении камеры, по крайней мере на долгое время. Гарнье- Пажес говорил сильно, убедительно, но против министерства, а Моле, приняв на себя все грехи и подвиги своих предшественников, заслужил пагубное для него одобрение Гизо, который подошел к нему с доктринерскою важностию и объявил, что, соглашаясь с ним во всем, не будет занимать камеры своими объяснениями.
Я встретил у m-me Lagrange барона Экштейна, главного издателя de la 'Revue Francaise et Etrangere', где участвуют Лагранж и Цирку p. Из депутатов был тут mr Suleau. Живая энциклопедия Циркур рассказал мне историю отца его. В кровавую эпоху революции он попался вместе с своим приятелем Сомбрелем в руки террористов, и оба приговорены были к казни. Дочь его, молодая и прекрасная, бросалась за отца к ногам судей-палачей, но не могла их умилостивить: они обещали ей спасти отца, если она согласится выпить стакан крови друга его. Она выпила и спасла отца, но ненадолго: через несколько дней он погиб на гильотине.
Я получил зов на бал к королю послезавтра - 'les hommes seront en uniforme ou en habit habille'. От депутатов этого уже не требуется. Но пора познакомить вас с новым примечательным сочинением Лакордера 'Lettre sur le Saint-Siege, 1838'. Письмо это ходило по рукам почитателей автора-проповедника, который дал первый экземпляр рукописи папе и прислал другой сюда. По прочтении нашли, что эта брошюра лучшее произведение Лакордера и ставит его наряду с первоклассными красноречивыми защитниками римского престола.
Оно появилось здесь несколько дней спустя после новой брошюры Ламене. Характер Лакордера благородный и независимый: несмотря на бедность свою, он с посохом и с новыми идеями (на старый лад) вышел из Рима и отказался принять место священника (aumonier) при французском посольстве в Риме. Теперь проповедует он в Меце - и со всех сторон Франции стекаются на его конференции в соборном храме ‹…› {9}
10 генваря 1838/29 декабря 1837. Вчера был я у Ансело. Там над всем господствует литература, особливо драматическая. Хозяйка отдала на французский театр новую пьесу - и опять три эпохи, но уже девичьей жизни в большом свете. M-lle Mars не могла играть семнадцатилетней, неопытной девушки, вступающей в свет. Роль ее отдана прелестной m-lle du Plessy, которой нельзя еще назваться соперницей, но она начинает уже не нравиться несравненной, но устарелой наставнице своими успехами и красотою. M- lle Mars, по словам m-me Ансело, мешает a la mise en scene ее новой пьесы, обещающей рукоплескание ее ученице. Как ни упал французский театр, но и со времен Тальмы все еще был он первый, хотя без одного великого таланта, ибо m-lle Duchenois умерла недавно, a m-lle Mars еще на сцене. Наполеон прав: французский театр - слава Франции. Помните его ответ Фонтану, который, защищая против Наполеона французскую оперу, сказал ему: 'Mais, sire, Горёга est pourtant une des gloires de la France'. 'Non, mr, c'est le theatre Francais qui est sa gloire; l'opera n'en est que la vanite', - отвечал друг Тальмы, Наполеон.
Сейчас получаю от Сальванди ответ на письмо мое при посылке к нему актов Археографической комиссии; он отдарил нас своим подарком. 'Jeprofile de cette occasion, mr, pour vous dormer avis, que par arrete en date de ce jour, j'ai decide qu'un exemplaire de la Collection des documens inedits relatifs a l'histoire de France, publiee par ordre du roi, sous les auspices du ministere de Instruction publique, serait adresse a la bibliotheque Imperiale de FErmitage'. Министру просвещения. Академии наук такие же экземпляры уже посланы от здешнего министерства. Фориель прислал мне статью свою о Данте, перепечатанную из 'Revue des deux mondes': зачатие Данта и смерть в ссылке. 'И savait par experience ce qu'il devait dire plus tard: combien l'escalier d'autrui est un sentier rude a monter et a descendre'. Эту же мысль или чувство выразил он и в прекрасной латинской фразе: 'J'ai pitie de tous les malheureux, mais je reserve ma plus grande pitie pour ceux, qui, se consumant dans lexil, ne revoient leur patrie qu'en songe'. Как часто тоска по отчизне отравляла странническую жизнь изгнанника и одушевляла поэта! Данте сохранил это чувство, эту тоску до конца жизни. В Равенне, окруженный семейством (т. е. детьми, ибо жена умерла прежде), друзьями, беспрестанно обращая грустный взор свой на Флоренцию, четыре раза его изгнавшую. 'Il у avait dans lame de Dante, dans cette ame si fiere et si energique, un cote faible, qui s'emouvait et s'attendrissait, malgre lui, a l'idee de la terre natale. И avait beau chercher, il ne trouvait rien hors de cette terre cherie, qui put la lui faire oublier; et ne fut ce que pour у mourir, il desirait vivement у retourner, et n'en avait pas perdu l'esperance. C'est un point sur lequel
