сюда по каким-то другим делам? То, что пьяный видел кого-то другого, удивительным не было – Пелена скрывала от людей многие чудеса, и те видели обыденность там, где наделенные магией существа творили необычное. Хотя, возможно, это был наложенный Поваром морок.
Вереск тихо посапывал, около его кровати свернулся клубком щенок. Иво прошел мимо своего диванчика, но не дошел метр до шкафа и вернулся. Лег и закрыл глаза.
И сразу же перед его взором появился Стас с набором пыточных инструментов. Иво встал со стола, отошел в сторону и с тоской принялся наблюдать за глупым и бесконечным спектаклем.
– Ты будешь страдать вечно, – без энтузиазма заявил верог, засовывая когтистую руку в живот кукле.
– Иво! Иво! – раздалось откуда-то издалека.
Воспитанник слаш с радостью вынырнул из сна.
– Тек-Чат?
И действительно, рядом с ним стоял Часовщик. Он был мрачен и озабочен, в глазах мелькало что-то неуловимое, тревожное.
– Твоя помощь нужна Атаниэлю, – торжественно провозгласил «желтый» и поднял указательный палец левой руки.
– А моя не нужна? – пробурчал откуда-то сзади Вереск.
– Про тебя никто… Шеф про тебя ничего не говорил, но, наверное, просто не успел, времени-то мало было, – Тек-Чат косо взглянул на оборотня. – Маах'керу схватили ваших друзей, надо ехать выручать. Атаниэль успел позвонить мне перед тем, как его схватили.
Иво показалось странным, что элохим во время нападения успел не только позвонить Часовщику, но еще и продиктовать ему адрес, по которому они сейчас проживали, однако эта мысль мелькнула и ушла.
Надо было ехать спасать друзей.
Вереск собрался моментально, с сомнением взглянул на щенка и решительно закрыл перед его носом дверь.
Глава 9
Со стен большой комнаты мигали полторы сотни плоских мониторов, на каждом из которых отражалась жизнь какого-то места в Санкт-Петербурге. Среди этих мест были и знакомые любому туристу Петропавловская крепость, Гостиный двор, Исаакиевский собор и многие другие исторические места.
Однако имелись здесь и какие-то дворы, двери, скамейки в парках – места, даже часть которых узнал бы не каждый коренной обитатель города. Время от времени то один монитор, то другой издавал негромкий писк и показывал небольшое окошко с информацией, данной настолько мелким шрифтом, что рассмотреть ее было бы сложно даже с расстояния в метр.
Но двое находившихся в комнате не обращали внимания ни на мониторы, ни на писк. Один из них, сероглазый высокий блондин, сидел между двумя полукругами столов, уставленных разнообразной офисной техникой, второй – безволосый и словно с бельмами в каждом глазу – ходил вокруг, заставляя собеседника крутиться вместе с комфортным кожаным креслом.
– И поэтому, я считаю, необходимо вмешаться немедленно, – произнес сероглазый, завершая долгий монолог.
– Вмешаться? – иронично поинтересовался лысый. – Ты, рука «действующих», говоришь мне, командору «разговаривающих», что мы должны вмешаться?
– Ну, на самом деле в рангах между нами всего одна ступень, – сероглазый хмыкнул. – А наш командор в Амстердаме и, судя по всему, надолго. Я исполняю его обязанности, и я не мизинец и не ладонь, ты не должен чувствовать себя уязвленным. Ты считаешь, что собранной мною информации недостаточно?
Лысый недовольно поморщился:
– Ты не до конца понимаешь ситуацию. К сожалению, сейчас никакой повод, кроме разве что прямого нападения на нашу резиденцию, не будет достаточным для того, чтобы мы выступили открыто против Желтого Ока. О том, что именно они помогли «Ложе Петра и Павла» в девяносто втором вытеснить нас с Миллионной улицы, знаем только мы, и доказательств у нас нет. О том, что «Ложа» вместе с Оком проводит масштабный эксперимент на Стрелке Васильевского острова, знаем тоже только мы, и на этот раз – только с твоих слов. Ты сам сказал, что прямых доказательств нет, есть только статистика и данные анализа.
– «Эксперимент»? – удивился сероглазый. – Ты называешь «экспериментом» то, что убило предыдущего магистра Санкт-Петербургского отделения Изумрудных Крыльев?
– Давай я перескажу твою историю, и ты сам решишь, как это выглядит. Итак, в две тысячи первом под асфальт между Дворцовым и Биржевым мостами закатали некий прибор. Определяя нужные кандидатуры на подъездах к этому месту и управляя двумя светофорами, неустановленные лица, предположительно маги «Ложи Петра и Павла» совместно с магами из Петербургского Желтого Ока, за два с половиной года устранили не менее тридцати магов и видных деятелей из разных объединений Санкт-Петербурга, каждый из которых так или иначе мешал либо «Ложе», либо «Оку». Я все правильно изложил?
– В общих чертах – да, – согласился сероглазый.
– А теперь ответь мне на несколько вопросов. Во-первых, как ты докажешь, что хотя бы одна смерть не была естественной? Они умирали от инфарктов, от того, что не справились с управлением машиной и врезались в столб или стену, от кровоизлияния в мозг и от множества разных – РАЗНЫХ – причин, причем большинство скончалось довольно далеко от указанного тобой места, а некоторые даже на следующий день после посещения Стрелки Васильев-ского острова. Не отвечай, не стоит.
Предположим, мы докажем всем, что все было именно так, как ты говоришь. Вскроем асфальт и – не обнаружим там ничего. Потому что фактов у тебя нет, кроме того, что дорожные работы там проводились и при этом присутствовали некие маги, что, впрочем, довольно естественно, так как в Военно-морском музее рядом с местом ремонта находится наблюдательный пункт «Ложи Петра и Павла».
Итак, мы вскроем асфальт, ничего там не найдем и останемся крайними. А пока мы будем его вскрывать, заклинание, которое ты просмотрел, так как увлекся прибором, сработает и благополучно убьет всех присутствующих – в тот же день или на следующий. Я тебе верю и восхищен твоей работой с информацией – как ты соединил все эти смерти, вычислил место, где все жертвы были в тот день или предыдущий, узнал, когда там вскрывали асфальт и так далее. Но доказательств у нас нет, Желтое Око благодаря негласной связи с «Ложей» значительно усилилось.
Война между двумя орденами, развязанная нами, будет иметь большой резонанс, и при этом мы почти гарантированно проиграем. Ты знаешь, почему командором «разговаривающих» стал я, а не Михаил? Он лучший стратег, у него стальная хватка. Нет, не знаешь? А я скажу. Потому что мы проиграли важный бой и стали слабее, потому что надо было не воевать, а выживать. С девяносто второго года мы остались в тех же границах, у нас есть глаза и уши во всех объединениях, мы в любой момент готовы к обороне. Но к наступлению мы будем готовы только тогда, когда наше преимущество будет очевидным и исход войны – недвусмысленным.
– А если этого не будет никогда? – поинтересовался сероглазый.
Его собеседник улыбнулся, и стало понятно – если этого не будет никогда, значит, открытого столкновения никогда и не произойдет.
– У тебя связаны руки, но и связанными ты делаешь немало, – кивнул на экраны лысый. – Я вижу, ты отслеживаешь эту компанию из альва, элохим и человека. Они великолепно поработали сегодня.
– Я не планировал этого, – честно признался сероглазый. – Но они могут преподнести еще немало сюрпризов. За ними следят постоянно, иногда я немного помогаю, но, боюсь, они убьют себя сами – у них нет стопоров.
– В любом случае, присмотри за ними, – с начальственными интонациями произнес лысый. – Главное, не вмешивайся в конфликты.
– Конечно, – ответил сероглазый. В этот момент отчаянно запищал один из экранов на стене, картинка сильно приблизилась, и стал виден старый элохим, идущий по набережной рядом с Исаакиевским собором. – Интраэль!
– Хитрый лис, – сказал лысый. – Полтора года назад я был уверен, что «Ложа» сомнет их, но у них открылся источник, он воспитал несколько очень сильных магов, укрепил ряды «белых», после чего Креон не решился начинать конфликт…
