достаточное расстояние.
Затем тоже встал, помахал рукой спавшей барменше и глянул на стоявшую через дорогу четырнадцатиэтажку – над ее крышей любой видящий сквозь Пелену мог увидеть серебристый шар диаметром метров восемь, словно повисший между антенн.
И пошел в ту же сторону, куда недавно удалился уже отъезжающий командор.
Глава 13
Найти местных маах'керу Вереску оказалось совсем несложно. Поймав за шкирку пацана- Часовщика, он дал ему двадцатидолларовую купюру и получил исчерпывающую информацию. Дальние петербургские родственники обосновались в окрестностях парка «Сосновка», жили замкнуто и гостям не радовались.
Оборотень потратил полчаса на поиск обменника, где попросил поменять доллары США на канадские доллары, но, наткнувшись на непонимающий взгляд девушки, сидевшей за толстым стеклом, согласился взять рублями.
Из сорока тысяч долларов, обнаруженных в кейсе, Вереск поменял пять тысяч. Вышло сто тридцать шесть тысяч рублей. Выйдя из обменника, молодой маах'керу уверенно махнул проезжающей желтой «Волге» с «шашечками» на крыше, затем сел на заднее сиденье и произнес:
– К входу в парк «Сосновка».
– Это куда? – уточнил водитель, усатый толстяк лет сорока пяти в джинсах и синей засаленной рубашке. – К пересечению Северного и Тихорецкого?
Вереск кивнул, и автомобиль тронулся. Вообще-то надо было купить что-нибудь из одежды, хотя бы поменять грязное белье на чистое. С момента похищения две недели назад оборотню ни разу не представилось возможности переодеться. И еще было бы неплохо приобрести спортивную сумку, в которую можно будет спрятать приметный саквояж с деньгами.
Но время не терпело, надо было выручать друзей из плена.
Едва откинувшись на широком сиденье, Вереск уснул.
– Приехали, – услышал он в следующее мгновение.
Вставать не хотелось, но, поборов желание попросить сделать пару кругов вокруг парка, оборотень расплатился с таксистом, который, к его удивлению, не включал счетчик.
Высадили его неподалеку от гигантского перекрестка.
На тротуаре оборотень увидел группу Часовщиков, что-то жарко обсуждавших. Подходить к ним не хотелось, но искать маах'керу на их территории, если они не собирались ему показываться, тоже смысла не было.
– Уважаемый, – обратился оборотень к ближайшему Часовщику, – не подскажете, где бы я мог найти хозяев окрестных источников?
Тот нехотя повернулся, смерил Вереска взглядом, улыбнулся чему-то за его спиной и неторопливо заметил:
– Сосчитай до трех.
– Зачем? – удивился канадец.
– До двух.
– Не понял? – забеспокоился Вереск.
И в этот момент его тронули за плечо. Причем тронувшего молодой оборотень не услышал и не почувствовал.
– Идем со мной, – сказал пожилой маах'керу со злым усталым взглядом. – Пойдешь спокойно или тебе требуется помощь?
– Мне нужна помощь, – с готовностью отозвался Вереск, не уловив в интонации издевки. – Я бы хотел поговорить с хранительницей закона.
Местный маах'керу сморщил лицо в угрюмой гримасе, а потом неожиданно расхохотался:
– Все и сразу, да? Как тебя зовут?
– Вереск.
– Меня – Корней. Пойдем, по дороге расскажешь, в чем дело.
Он направил Вереска к переходу через дорогу, затем повел к невысокому двухэтажному зданию.
– Рассказывай, кто, откуда, зачем, – буднично предложил мест-ный. – Почему без взрослых? Сколько тебе лет?
– Четырнадцать, – слегка приукрасил Вереск, извинившись про себя перед собеседником за эту маленькую ложь. – Я канадец, попал сюда, можно сказать, волей судьбы. Моих друзей захватили сатра. Мне нужна помощь, чтобы их спасти.
– А вот это уже интересно, – посерьезнел Корней. – Кто именно схватил твоих друзей?
– Сатра с Черной речки.
– Акалон. Двадцать лет делали вид, что они разумные, но сатра есть сатра! Пойдем быстрее.
Он почти бежал, Вереск держался рядом.
Канадец удивился тому, насколько близко к сердцу принял его проблемы петербургский маах'керу, но все стало понятно, едва они вбежали в полуподвальное помещение двухэтажного дома. На бетонных стенах висели подробные карты района с кучей разноцветных флажков-иголок, воткнутых в перекрестки, дома, дворы. На полу лежал большой черный ворсистый ковер, на котором стоял длинный прямоугольный стол, вокруг стола располагались в офисных креслах трое маах'керу.
– Сатра из клана Акалон захватили нескольких наших, – с ходу заявил Корней.
Трое оборотней мгновенно вскочили с мест, один даже оскалился.
– Не маах'керу, – осознал свою ошибку канадец. – Просто – моих друзей.
И тут же оказался под пристальными взглядами четверых взрослых оборотней.
– Объясни, – потребовал Корней. – Ты сказал, сатра захватили твоих друзей. Твои друзья – люди?
На его лице проявилась брезгливость. Остальные трое восприняли эту возможность более спокойно.
– Не совсем, – Вереск решил просто рассказать все, как есть. – Мои друзья – это альв, элохим и человек.
Корней удивленно открыл рот, остальные замерли, настороженно глядя на гостя.
– Я знаю, о ком он, – вымолвил высокий черноволосый оборотень. Он выглядел самым старшим из присутствующих, и в нем Вереск сразу, едва войдя, почувствовал сильного мага – во всяком случае, гораздо более могущественного, чем он сам. – Их ищет «Ложа Петра и Павла». А еще сегодня ночью кто-то звонил хранительнице с предложением купить этих троих. Мы отказались – это не наше дело, мы не собираемся заигрывать с «Ложей». А сатра, видимо, тоже приняли такой звонок и согласились.
– Вы можете помочь мне? – не особо надеясь на положительный ответ, спросил Вереск.
– Не можем и не будем, – ответил Корней за всех. – Канадец, значит. Про альва, элохим и человека, взорвавших Одиннадцатый равелин, в Петербурге сегодня, наверное, знает каждый, способный видеть сквозь Пелену. У нас нет конфликта с «Ложей», хотя они иногда и пытаются навязать свое мнение всем вокруг. Но это их проблемы.
– Корней, тебе не кажется, что ты слишком много говоришь? – поинтересовался маг-маах'керу. – Мальчик, ты выбрал плохую компанию. Я вижу, ты немного знаком с магией, могу предположить – у тебя два облика?
– Да, – подтвердил Вереск. – Два.
– Я предлагаю тебе помощь и разговор с хранительницей закона. Если ты решишь оставить своих… – маг замялся, – приятелей, то, возможно, мы примем тебя в стаю, дадим хорошее образование, и как маг- маах'керу ты рано или поздно получишь возможность занять приличествующее тебе место. Но это только в том случае, если ты оставишь свои глупые иллюзии. Маг не может жить без источника, настоящий маах'керу не может жить без стаи.
Вереск знал эти интонации – то же самое он не раз слышал от своих канадских опекунов после того, как мать сбил на пешеходном переходе дальнобойщик-янки. Но если дома подобные рассуждения выглядели логичными и естественными, то мысль войти в чужую стаю и забыть о тех, кто хотя и случайно, но спас его от участи живого амулета магов «Ложи Петра и Павла», Вереску не понравилась.
– У меня есть обязательства, – сухо сказал он, – от которых я не могу отказаться.