каждый час и чтобы никто не ярился на них за прошлое, получить личное добро на торговлю от царя Петра и поддержку на первое время от меня. Истинно скажу – не нравится мне их предложение. Но ты – человек, и человек, владеющий магией, хотя и совсем пока немного, и я тебя выслушаю. Что предлагают нелюди?
Еремей достал из котомки и положил на стол две вещи – моток длинного кожаного шнура с серебряными клепками и широкий книжный оклад, также кожаный.
– Сложные предметы, с магией, – отметил собеседник. – В чем их суть?
– Они защищают то, что ими сокрыто, от любых магов, кроме людей, – пояснил заученно Еремей. – Веревкой можно окружить любое магическое место или предмет, и никто, кроме человека, не найдет его никогда, даже если совсем рядом пройдет и будет искать спрятанное, зная, что оно там. А оклад – сокроет не книгу, но написанное в ней, так, что двое людей, прочитавших ее, узрят разное, и никто не увидит точно, что сокрыто, но каждый незнающий узрит намеки и подсказки, больше запутывающие, а знающий – точное указание.
– Это сделали Часовщики? – удивился Феофан.
– Болотники, – поправил Еремей. – Нет, они сказали, что просто хранили эти предметы, не касаясь их, и пытались открыть их секреты, но полностью не преуспели.
Феофан задумчиво провел рукой над предметами – вначале над мотком, перебирая пальцами в воздухе, затем над окладом. Через минуту он решительно коснулся оклада, затем сел рядом с ним, тронул пальцами левой руки висок, помотал головой и взялся за предмет двумя руками, не обращая внимания на Еремея.
Мужик ждал. Было чудом, что он вообще смог проскользнуть мимо стражей, пользуясь показанной болотниками волшбой. Не меньшим чудом было и то, что Феофан не прибил его сразу, едва узрев в своем кабинете.
Но самым большим чудом было то, что Прокопович обращался с Еремеем спокойно и даже почти уважительно, хотя чином был выше не только деревенского старосты, плевавшего на мужиков, но даже и игумена, который в глазах беглого крепостного стоял где-то недалеко от царя, и уж во всяком случае выше бояр и тем более столбовых дворян.
– Дельная вещь, – произнес наконец Феофан. – И для бечевы волшебной у меня есть применение. И я даже знаю, как и что надо добавить, чтобы получилось еще лучше. Есть у меня соблазн забрать их и не платить, но людей я не обманываю первым, хотя в ответ за обиду в пыль сотру. Есть у меня такая слабость, и некоторые о ней знают, потому и послали тебя. Продай мне поясок и оклад, заплачу золотом. В люди выведу, царевым человеком сделаю.
Еремей вспомнил жалобную рожу Рел-Нага, провожавшего его в дорогу. Вспомнил, как расплатились болотники за урожай – серебром, мясом и медом. Как выхаживали его, как показали тонкий столб света и научили черпать оттуда мощь для сотворения волшбы. Вспомнил, что ничего, кроме добра, не видел от мелкого ушастого и носатого народца.
Быть царевым человеком – честь великая, но как потом себя уважать?
– Нет, цену я сказал уже, – ответил Еремей. – Помоги болотникам, а они в ответ расстараются, как смогут. Ты большой человек, они просят только указать, у кого источник можно перехватить, чтобы все не вскинулись, и помочь им в первое время. А уж они в ответ что угодно сделают, любые вещи волшебные, молиться на тебя будут!
– Хитрые нелюди, – с брезгливостью заметил Феофан. – А оставлю тебе вещицы да прикажу заковать в колодки. Вещи ко мне и придут сами, это нетрудно. А?
Еремей сжался. Вот тебе и «уважительно»!
– Шуткую, – перешел на серьезный тон Феофан. – Пусть приходит старшой их, поговорим.
Мужик протянул руку к окладу и мотку.
– Вещицы – оставь, мое слово крепко. Придут – поговорим, не договоримся – отдам. Да только чую, на все они согласны, не возникнет между нами раздора…
Выйдя из дома мимо остолбеневших людишек, не видевших, как он входил, Еремей перекрестился на деревянную часовню, отбил земной поклон и пошел в сторону Пскова.
Идти ему было недалече – верст двести, может, даже ближе. В седмицу не обернуться, а в десять дней можно.
Но, едва Еремей вышел из города на тракт, забитый телегами, его догнал Рел-Наг. Видимо, болотник не доверял человеку, раз отправил его якобы одного, а сам все это время следил за ним.
– Он согласился?
– Да, – ответил Еремей. – Он готов разговаривать.
Открыв глаза, Иво обнаружил себя прислоненным к гранитной стене. Спину сводило от холода, ноги – от неудобной позы и жесткого бронежилета под задом. Рядом сидел на корточках Трориэль с банкой газировки в руке, чуть дальше стоял неподвижный Вереск. Маж и Атаниэль наверняка давно уже находились под водой.
Иво сидел на небольшой пристани, которой заканчивался спуск от Дворцовой набережной к Неве. Вверху по течению виднелся Троицкий мост, внизу – Дворцовый, впереди – Васильевский остров и Петропавловская крепость с темным силуэтом Одиннадцатого равелина.
– Они не найдут источник, – заявил воспитанник слаш. – Вокруг по дну положен артефакт, который позволит его увидеть только человеку.
– Озарение? – поинтересовался Трориэль. – Опасная штука, если сильно веришь и при этом ошибаешься. В истории элохим полно подобных примеров.
– Не озарение, а сон, – ответил Иво. – И я верю в то, что мне приснилось.
– И что приснилось? – спросил Вереск.
– Момент передачи артефакта Феофану, – пояснил, не вдаваясь в подробности, Иво. – Артефакт сделан таким образом, чтобы скрыть любой объект ото всех, кроме людей.
– Хм, – оборотень явно не поверил другу. – Это не объясняет, почему источник не нашли люди. Или ты думаешь, никто не искал?
Иво задумался на секунду, затем усмехнулся:
– Наверняка Феофан поставил еще какие-то заклинания на источник. Сделал так, чтобы человеку его найти было очень сложно, а всем остальным – практически нереально.
– Плывут, – встал с корточек Трориэль. – Вон они.
Внизу по течению, метрах в тридцати, маякнул в воде свет фонаря и снова скрылся за рябью. Маж и Атаниэль явно промазали с местом возвращения, и сказать им это было невозможно – никакой связи с аквалангистами не было.
Однако, упершись в гранит набережной, альв и элохим не всплыли, а выключили фонарь.
– Что они делают? – с отчаянием спросил Вереск.
– Все нормально, – спокойно ответил Трориэль. – Тан специально взял западнее, чтобы гарантированно оказаться ниже по течению, а затем подняться выше. Надо было бы поставить световые дуги, чтобы они сработали как маяк, но на них, как мошки, прилетели бы ненужные нам личности.
И действительно, через пару минут на пристань вылез Маж, тут же выплюнувший трубку и со стоном распластавшийся на холодном граните. Через мгновение рядом оказался Атаниэль, подтянувшись на руках и едва ли не выпрыгнув из воды.
– Не нашли, – с огорчением сообщил он. – Но он там есть. Маж даже отыскал место, где он должен быть, должен, но нету.
– Иво сказал, что его скрывает какой-то мощный артефакт, пропускающий только людей, – с сомнением сказал Вереск.
– Чушь, тутти-ту, – выдохнул, не вставая, Маж. – Не верю. На источник просто наложено мощное комплексное заклинание. Что-то вроде «лесных колес» сатра, только хитрее. Само заклинание я почувствовал, тутти-там, даже смог сквозь него пройти. Но этого долбаного источника там нет, тутти-ту! То есть он есть, у меня было чувство, что он совсем рядом, я кучу энергии потратил на анализ заклинания, тутти-там, но все без толку. Это надо ставить там понтон, и месяца за три вдумчивых исследований…
– Рехнулся? – прервал его Атаниэль. – Понтон под окнами Одиннадцатого равелина?
– Я смогу найти источник, – вмешался Иво. – Если Маж покажет то место, где он должен быть.
– Я не пущу двух новичков, один из которых вообще не нырял, а второй погружался один раз и полностью выдохся, – категорично заявил Атаниэль. – У меня ПАДИ лицензию инструктора отберет.
