можно было отрезать от остального помещения полиэтиленовой занавеской, а затем оказывался около унитаза на высоком постаменте.
Иво сходил в туалет, затем умылся и почистил джинсы, приведя их хотя бы в относительный порядок.
Еще неделю назад он сидел спокойно у себя дома, проглядывая десяток раз читанного библиотечного «Человека, который смеется» Виктора Гюго и изредка убеждаясь в том, что приемный отец невозмутимо держит в руках пиалу с коньяком, раз в пару минут делая маленький глоток.
А сейчас он – часть команды, втянувшейся в самоубийственную борьбу с «Ложей Петра и Павла». Шансов выиграть в этом противостоянии нет, Иво видел это отчетливо. Атаниэль, сейчас обсуждающий с Трориэлем какие-то рабочие вопросы, любил риск и презирал обыденность. Маж хотел отомстить. Иво все прекрасно понимал, но не умел бояться.
Он вернулся в комнату.
– Вереск, а ты почему с нами? – спросил воспитанник слаш валяющегося на диване с газетой «Метро» оборотня.
Маах'керу рассматривал картинки и искал знакомые буквы.
– Во-первых, вы спасли мне жизнь, – обстоятельно начал Вереск. – Во-вторых, с вами весело. А в- третьих, я здесь без документов, и никто, кроме вас, мне не рад.
– Хорошие причины, чтобы умереть, тутти-ту, – отметил прислушавшийся к беседе Маж, затем поднялся и подошел поближе. – Если мы найдем источник, в чем я сильно, тутти-там, сомневаюсь, то еще побарахтаемся.
У Иво были сильные опасения, что, найдя источник, их команда, наоборот, перестанет прятаться и начнет нападать – а значит, барахтаться, скорее всего, им останется недолго.
Но его это – равно как и ничто другое – не пугало. Он вообще не совсем понимал, что такое страх. Вот логика – это да, великая вещь, помогающая оставаться живым и здоровым. Но – только если следовать ей, а в последнее время Иво так часто шел против здравого смысла, что это становилось опасным.
– Так, мужики, пора ужинать, – заявил подошедший Атаниэль.
За ним маячил Трориэль, черты его были грубыми и крупными, но в целом лицо казалось симпатичным.
Сели за кухонный стол, накромсали бутербродов – Трориэль принес с собой несколько пакетов, в которых было много чего, в том числе нарезка разного мяса, сыра, овощи, банки с оливками, красной икрой, а также несколько литровых пакетов с соком и два громадных круга хлеба.
Некоторое время слышалось только чавканье, хруст поедаемой курицы гриль и стук ножа о разделочную доску.
– Хорошо-то как, – заявил сдавшийся первым Маж. – Я считаю, что есть надо чаще, чем раз в сутки.
– А я думаю, что не чаще, чем раз в три дня, – с серьезным видом возразил Трориэль.
Прошло еще минут двадцать, прежде чем насытились самые прожорливые – Вереск и Атаниэль. Наконец настало время для чая. Из настоявшегося чайника разлили по большим кружкам заварку, добавили кипятка, и элохим, прихлебывая ароматный напиток, заговорил о деле:
– Пора заняться источником. В том, что он есть, я не сомневаюсь и даже знаю с точностью до квадрата десять на десять метров, где именно. Источник находится под водой, аквалангов у нас два, гидрокостюмов – тоже два, поэтому спустимся только мы с Мажем.
– А как потом настраиваться на источник? – поинтересовался Вереск. – Если костюмов только два – и ни один ни мне, ни Иво не подойдет?
Атаниэль задумался – этот вопрос он явно не продумал.
– Разберемся по ходу дела, – наконец недовольно отозвался он. – Следующее. Ближе всего до места, где должен находиться источник, от Стрелки Васильевского острова, но туда нам нельзя. Чуть дальше – от пляжа у Петропавловской крепости, я бы рискнул оттуда, но это все же слишком опасно…
– Еще бы, тутти-ту! – возмутился Маж. – Это гораздо опаснее, чем со Стрелки!
– Согласен, – кивнул Атаниэль. – Тогда как рабочий вариант рассматриваем пристань на Дворцовой набережной. Не очень далеко, машину можно оставить вверху, спуститься к воде и заняться делом. В случае отступления – довольно удобно.
– А какие недостатки? – спросил маах'керу.
– Это тоже фактически территория «Ложи Петра и Павла», тутти-ту, – пояснил Маж. – Оттуда хорошо просматривается Одиннадцатый равелин, пара гранатометов может нанести серьезный ущерб штаб- квартире, тутти-там, поэтому набережную наверняка патрулируют.
– Именно за этим с нами едет Трориэль. Он оставит машину вверху и будет сидеть внизу с баночкой колы, – пояснил Атаниэль. – Если возникнут вопросы – сидит, смотрит на воду, отдыхает после тяжелого трудового дня.
– В «Ложе» знают, что он работает на тебя, тутти-ту, – заметил Маж.
– От хвоста я ушел, – вступил в разговор Трориэль. – А мое фото наверняка было только у тех, кто следил за мной в надежде выйти на Атаниэля. Вряд ли каждый боец «Ложи» знает, как я выгляжу, к тому же для многих все элохим на одно лицо. Кроме того, гулять по набережным может любой – не будут же они всех проверять?
– А зачем нужны мы? – тихо поинтересовался Иво.
– А что, все лавры – вам? – весело спросил Атаниэль. – Часовщиков по большому счету раскатали именно вы. И Тек-Чата, и Лан-Рина. Дайте уже и нам что-нибудь сделать. А сами будете на подхвате – сядете в брониках с «Когтями гнева», Трориэль вас магией прикроет, а если начнется заваруха – вступите в бой и обеспечите нам чистый отход.
– Я согласен, – заявил Вереск, оставляя сомневающегося Иво в одиночестве.
– Я тоже, – проворчал воспитанник слаш.
– Тогда допиваем чай – и по коням, – Атаниэль был возбужден предстоящей операцией.
Если бы Иво не знал его, он подумал бы, что элохим пьян.
Собрались быстро, Атаниэль надел вычищенный парик, который не порвался лишь чудом, Иво выбрал себе новый, светло-русый, с длинными волосами, взамен испорченного рыжего, сунул «цветок» в карман куртки. Альв на выходе просто исчез, а Вереск, которого вроде бы пока никто не искал, вообще не маскировался.
На улице было уже темно. Загрузили оборудование в багажник, сели в машину. В салоне, несмотря на возраст «Тойоты», все было ладно и удобно. Вереск, Маж и Иво легко уместились на заднем сиденье.
За руль сел Атаниэль, рядом с ним разместился бригадир альпинистов Трориэль. Двигатель заурчал мягко и негромко, подчеркивая контраст с «шестеркой», и машина плавно тронулась. Через пару минут они проехали недалеко от величественного и красивого Смольного собора и повернули на набережную.
– Да что ж такое, – сказал Иво. – Я опять хочу спать!
– Подожди уж, – ответил Атаниэль. – Сейчас приедем, сядешь на набережной на броник, поспишь.
Иво боролся со сном, поэтому даже не заметил, как они доехали. Сквозь полудрему почувствовал, как его вывели из машины и пристроили на неудобном бронежилете, накрыв каким-то покрывалом.
Рядом кто-то негромко переговаривался, чем-то шелестели, что-то происходило, но Иво уже практически не слышал этого. Он постепенно, как в зыбучий песок, погружался в сон.
– Псковские болотники, говоришь? – переспросил невысокий мужчина в шелковой рясе. Умное и властное лицо его было окаймлено окладистой бородой. – Как же, знаю, Таккати. Я хоть и нечасто бываю в Пскове, но все еще числюсь епископом тех земель. Много всякого они натворили перед тем, как их выгнали. Считаю, правильно с ними поступили.
Разговор проходил в Санктпитербурхе, в высоком деревянном двухэтажном доме епископа Феофана Прокоповича на набережной Невы. Еремея очень удивили роскошные палаты, заходя в которые не надо было пригибаться. Полы выложены досочками одна к одной и не скрипят, а подсвечники искусно сделаны из бронзы и их так много, что поздним вечером в палатах светло, как днем.
– Болотники, – подтвердил он. – Готовы многое для вас сделать за протэксию.
– Протекцию? – усмехнулся Феофан. – Я с твоих слов понял, что они хотят в новой столице обосноваться, источник магический, а то и не один, получить в пользование. А чтобы не биться за него
