– Доктор!
На сей раз Карим обернулся:
– Да?
Окликнувший был сатра, и, похоже, непростой, слишком высокомерно он держался. Чуть поодаль у стены жались еще двое, в халатах поверх черных костюмов – видимо, охрана.
– Вы курируете эту палату? – спросил сатра.
– Нет, – ответил Карим не без облегчения.
Ему вовсе не улыбалось общаться с незваными посетителями и выполнять все их требования.
– А кто? – резко спросил визитер.
– Доктор Бочкин.
– Спасибо, – не глядя на травматолога, ответил сатра и широкими шагами направился к ординаторской.
«Ведут себя, как дома», – подумал Карим.
Тут позвонил Илья, и он поспешил поскорее нырнуть в кабинет сестры-хозяйки, чтобы, примостившись между стеллажами с бельем, спокойно поговорить.
Самой сестры на месте не было – она, как всегда в это время, болтала со старшей.
– Але!
– Радуйся, дева Мария! – воскликнул довольный Скоробогатов.
– Нашел, что ли? Рассказывай! – оживился Карим и присел на корточки, облокотившись на стопку лежащих на полке подушек.
– Значится, так. Амулет в виде продолговатого камня, напоминающего янтарь. Называется «глаз маах`керу». Был изготовлен действительно из янтаря в эпоху рыцарей-крестоносцев, в XIII веке.
Производитель и первый владелец неизвестны. Достался Александру Невскому в битве на Чудском озере. С периода после татаро-монгольского ига считался утерянным. Сведения о нем всплывают только в Первую мировую войну: использовался генералом Самсоновым как средство связи в битве при Танненберге. После самоубийства генерала амулет пропал.
– Опять пропал. Дальше?
– Дальше вновь огромный пробел, и появляется он только в тридцать девятом году. А тут интересно: амулет был расплавлен Часовщиками с целью добавления его эссенции в опытную партию…
– Что? В партию? КПСС? – захохотал Карим.
– Чего ты ржешь?
– Да фраза дикая.
– Фраза нормальная. Обычная канцелярская фраза. К тому же не я ее придумал, – обиделся Илья.
– Ладно, дальше давай.
– Да, была выпущена партия количеством тридцать штук, называлась «Амулет-эхо», автором разработки официально считается Часовщик Хар-Мей.
– Храмеев, что ли?
– Видимо, он. Амулет маскирует тело Силы, обладает свойством передавать невербальную информацию…
– Какую это невербальную?
– Тут дальше очень много букв. Но я так понял: с его помощью нельзя переговариваться, просто можно подать сигнал: «Я тут».
– Как маячок, что ли?
– Ну да. Короче, он работает с телом Силы: может маскировать, может послать сигнал об опасности и позвать на помощь. Но действует только в том случае, если один из «абонентов» – маах`керу или сатра. То есть мы с тобой не могли бы воспользоваться. В дальнейшем след его утерян. Это то, что тебе было нужно?
– Да. Спасибо огромное. Ты где это нарыл?
– А не скажу. С тебя пиво.
– Само собой. Ладно, давай, я побежал.
«Ну хоть не взрывается», – подумал Карим, не переставая поражаться мощности амулета, маскирующего тело Силы даже под наркозом.
Но почему Снежана не может связаться с матерью? Вероятно, у той такой же амулет. Или это хитрость, чтоб побыстрее выписаться? Нет, выписывать ее еще рано…
Карим вышел из кабинета сестры-хозяйки, и тут его раздумья были прерваны самым неожиданным образом.
– Что значит: не можете сказать? – бушевал у женского поста уже знакомый сатра, чуть не с кулаками подступая к Леночке. – А я говорю, мне необходимо видеть Снежану Серову…
«Ух ты! – подумал Карим. – Как быстро отыскали».
– В чем дело? – холодно спросил он, подходя к посту.
Сатра обернулся:
– Это вы? Я ищу одну… даму.
– Здесь у нас не дом свиданий, – отрезал Карим. Он почувствовал, что было бы неправильным тотчас рассказать этому неприятному типу, где находится маах`керу.
– Что? – опешил сатра.
– Вы же не будете утверждать, что она ваша родственница или близкий друг семьи? – вкрадчиво спросил травматолог.
Сатра явно не ожидал такого поворота, его лицо пошло пятнами. Он усиленно соображал, что бы такое сказать, но Карим не дал ему такой возможности.
– Посещения тяжелых больных разрешается только близким родственникам! – заявил он.
– Да вы… да ты, – чуть не задохнулся «зеленый». – Вы что себе позволяете?
– Что здесь происходит? – раздался хрипловатый голос.
Карим и не заметил, как подошел заведующий. Очень многие медики видят сквозь Пелену – это целесообразно. Врач, не знающий о существовании чужих, может нечаянно причинить им вред. Многие. Но заведующий к их числу не относился.
– А тут вот… – Карим не знал, что и придумать, чтоб объяснить положение.
– Этот господин без халата и без бахил, а хочет пройти к тяжелобольной! – вмешалась Леночка.
– Не вижу никакой проблемы, – нахмурился заведующий. – Разве на посту нет дежурных бахил? А с вами мне необходимо переговорить, прошу вас пройти ко мне в кабинет. – Это было сказано гораздо более любезным тоном и предназначалось уже сатра. Может, заведующий и не видел ауру, зато всегда безошибочно определял состояние кошелька родственников пациентов. – Вы ведь по поводу…
Они удалились, а Карим поспешил в палату к Снежане. Медсестра еле успела сунуть ему в руки свежие снимки. Ординатор быстро просмотрел их на просвет у окна: кости срослись.
В палате работал телевизор, но девушки не было.
Рассердившись, Карим повернул было обратно, но тут из-под кровати послышался шорох, и появилась растрепанная Снежана.
– А, это ты! Я думала, опять сатра. Они сюда только что заглядывали, два «шкафа» в халатах. Охранники. Слушай, помоги мне выбраться отсюда, а? Очень прошу, – затараторила она, не давая Кариму опомниться.
Ординатор вздохнул:
– Помогу, если честно скажешь, что натворила. Ты моя пациентка и потому неприкосновенна. Но сама понимаешь: я живу в этом городе. – Он развел руками.
– Боишься? – презрительно бросила маах`керу.
– Не боюсь. Но искать приключений на голову себе и своим родным не хочу, пойми. А вдруг ты убила кого? – улыбнулся он.
– Да. Убила! – тихо, но четко произнесла Снежана. – Местную шишку, Теодоракеса. И положила всю его охрану. Доволен? Он для нас главный вражина.
Голос ее слегка дрогнул. Карим стоял, раскрыв рот.
– Что, не поможешь теперь? – зло спросила Снежана. – А если бы твоего отца убили, или брата, или…
