создано таким образом, что с каждым днем оно само себя разрушает. Сегодня оно слабее, чем вчера, а завтра станет слабее, чем сейчас.
– Так, может, его просто-напросто не трогать? – воскликнул Инаков. – Через недельку-другую сойдет на нет и дело с концом?
– Боюсь, недельку-другую мы не протянем, – тихо сказала хранительница закона. – Мои мне просто не поверят. Слишком долго я кормлю их обещаниями.
– Ничего, прелестная Дарина, – отозвался Веилуанд. – Нас все-таки немало. А времени прошло прилично. Родичи считают, есть надежда.
Альвы выстроились цепью, взявшись за руки, а потом, словно по команде, все десять Танцоров одновременно поднялись в воздух и окружили сноп в центре фонтана.
Они замкнули кольцо и начали колдовать…
Сначала альвы воссоздали тот самый серый облачный купол, с которым в прошлый раз имел дело один Веилуанд. Вдесятером получилось гораздо быстрее, и никто не упал от усталости. Затем по краю образованного Танцорами живого круга заклубилась белая дымка. Она загустела и потекла в центр облачного купола. Там что-то вспыхнуло, и дымка исчезла.
Так повторилось раз пять или шесть.
У Карима зазвонил мобильник. Увидев, что это мама, он отошел в сторону и нажал на кнопку приема:
– Привет, мам.
– Привет, сынок. Как ты там?
– Все хорошо, мам, не волнуйся. Давай я позже перезвоню, а? Не могу сейчас…
– Я просто хотела услышать твой голос. Целую и жду звонка.
Карим вернулся к источнику.
Он успел увидеть, как серое облако распалось на рваные по краям клочья, напоминавшие растерзанное лоскутное одеяло. Они посыпались на землю, истаивая, не оставляя следов, и ожидавшие увидеть нечто особенное зрители подались вперед.
Под слоем иллюзий, в самом центре бассейна, обнаружилось круглой формы образование, напоминавшее решетку из часто переплетенных тускло-серебряных лучей.
Альвы опустились на землю.
– Что это за… крышка? – вырвалось у Карима.
– А вот этого, молодой человек, мы вам сказать не можем, – вздохнул Веилуанд и отвесил легкий поклон. – Мы свою задачу выполнили, большее нам не по силам. Заодно, надеюсь, мы доказали, что непричастны к тем гнусным делам, в которых нас пытались обвинить.
– Ясно одно: кто-то воспользовался иллюзиями, чтобы скрыть вот это заклинание, – заявила Дарина. – Вот только кто здесь отметился: Наблюдатели? Прятать концы в воду вполне в их стиле…
– Скорее уж – «злобные гномы», – пробормотала Снежана.
Карим бросил на нее быстрый взгляд:
– Ты хотела сказать: Часовщики?
– А ты не согласен?
Кариму вдруг пришла в голову одна мысль.
– Кажется, согласен. Но мне нужно проверить кое-что. А для этого я срочно отбываю в Зеленоград.
– Как – сейчас? – возмутилась Снежана. – Ты вот так вот нас бросаешь?
Карим помотал головой:
– Не бросаю. Наоборот: мне кажется, теперь я смогу закончить это дело, а может быть, и найти Илью. В любом случае – буду держать вас в курсе. А теперь – до свидания.
Вдохновленный Карим поцеловал Снежану, помахал рукой Дарине и направился к выходу из парка.
Журналист канала «НТВ» Мария Плотникова сидела за рулем своего старенького «Фольксвагена Пассат» и вела его в сторону Зеленограда.
Куда правильнее было бы взять служебный микроавтобус, но Мария не стала этого делать по нескольким причинам. Во-первых, они отправлялись в поездку вдвоем с оператором Никитой, во-вторых, камера была небольшой, она легко помещалась на заднем сиденье, и, в-третьих, что самое главное, Мария всюду возила с собой белого с черным пса, родителями которого были стаффордширский терьер и французский бульдог.
Собаку просто не с кем было оставить, а дома Мария из-за специфики работы иногда не появлялась целыми днями. Вот и приходилось псу подолгу жить в автомобиле.
Накануне вечером Мария набрала выданный ей редактором номер телефона.
– Алло, это Рассел? – спросила она.
– Да, – ответил скрипучий старческий голос.
– Вас беспокоит канал «НТВ», вы оставляли нам заявку. Меня зовут Маша Плотникова. Можно просто Маша. Простите, вы не указали своего имени…
– Называйте меня Рас-Сел, – проскрипел странный голос.
– Хорошо, Рассел. Мне дали задание снять репортаж по вашей теме. Завтра в тринадцать тридцать мы будем у здания окружной администрации. Хотелось бы, чтобы пришли вы и все, кому есть что сказать.
– Спасибо, рад. Конечно же, я приду. Скажите, а вы точно приедете?
– Да, не волнуйтесь. Будем обязательно. Если случатся пробки – приедем позже, скажем, не в полвторого, а в два.
– Прекрасно! Будем ждать.
…И вот теперь Мария, как обещала, ехала в Зеленоград.
Сзади копошился французский стаффорд. Оператор дремал.
Заслышав крики под окнами префектуры, Теодоракес нажал кнопку на селекторе и вызвал начальника службы безопасности:
– Георгий, что там происходит?
– Митинг, шеф. Человек пятьсот… точнее, пятьсот альвов и людей с транспарантами.
– Каких альвов? Почему альвов? – удивился Теодоракес.
– Наших местных зеленоградских альвов, – терпеливо уточнил начальник безопасности. – Они требуют отставки префекта и всего кабинета.
Теодоракес встал и подошел к окну, выходившему на Дворец культуры.
На площади, между двумя зданиями – ДК и префектурой, – собралась внушительная толпа. Это были в основном люди, хотя попадались и Часовщики, и очень много было «голубых». Все с красными повязками на руках, мелькали красные знамена. Надписи на транспарантах отсюда было не различить. На импровизированную трибуну взгромоздился оратор и что-то горячо говорил, размахивая руками. Отдельные слова долетали до Теодоракеса, но в основном доносился лишь непрерывающийся гул. Рядом с оратором выделялся огромный детина в красном нагруднике с изображением серпа и молота поверх одежды.
Теодоракес узнал корреспондента газеты «Зеленоград завтра».
Выругавшись, он вернулся к столу.
– Так разгоните их! – крикнул он в селектор. – Вызовите ОМОН!
– Митинг санкционированный, – возразил Георгий. – Выступление лидеров компартии, приуроченное к Дню Победы. Там же – газета «Зеленоград завтра». Вы же сами поддержали префекта: демократия и все такое. С ними и ветераны. А кроме того, там телевидение. «НТВ».
– Кто вызвал телевидение? – вскипел Теодоракес.
– Не знаю, – удивился Георгий. – А разве не вы? Я думал, это с вашего ведома.
– Ничего подобного!
Заместитель префекта вновь выглянул в окно.
Среди собравшихся носилась девушка в шубке и цветастом платке, напоминавшая Снегурочку, как говорится, «не при исполнении». Она, по всей видимости, руководила митингом, расставляя людей то так, то эдак, объясняла, в какой момент надо кричать и скандировать. Меланхоличный молодой человек с камерой следовал за ней по пятам.
– Это кто там, не вижу, – прищурился Теодоракес. – Амина?
