– Ладно, рассказывай! – фыркнул Кирилл Владимирович. – Заставили его, как же. Ты нам сейчас все как на духу выложишь, иначе…
– Я расскажу. Я все расскажу, – заторопился альв. – Мне скрывать нечего.
Дверь снова отворилась, и вошел Матвеев. Он притащил огромный термос с чаем и пакет бутербродов с колбасой.
– Сидите? Ну-ну. Сидите-сидите, воркуйте. Голубки. – Он стал раскладывать еду по картонным тарелкам, потом разлил в пластиковые стаканчики чай.
– Илюха, там твои с ума сходят, – опомнился Карим. – Надо позвонить бы…
– Спохватился! – хмыкнул Илья. – Я уже всех обзвонил.
Скоробогатов взял со стола один из стаканов и сунул Кариму:
– Пей, серый. Отходи. А то какой-то ты тормознутый.
– А здорово ты придумал с «греем», – вспомнил Сатин, машинально отхлебывая из стакана.
– Я не очень-то на это надеялся, – признался Илья. – Как ты меня нашел-то?
– Поисковиком. Точнее, я не тебя искал, а вот его… Он напал на меня в подъезде, а я из его крови сделал ртутный поисковик. Ни разу раньше не делал – а вот получилось.
– Это не я, это не я, – заверещал альв. – Это Синуулаатон. Я лишь выполняю приказы.
– Не ври, – строго сказал Матвеев. – Если бы это был не ты, поисковик не привел бы к тебе.
– Синуулаатон был здесь, – сказал альв. – Он ушел за пять минут до того, как вы появились.
– Это правда, – вставил Илья. – Был тут тот самый хмырь, в серой куртке. Помнишь, Карим? Примчался, что-то буркнул этому и умотал тут же.
– И где этот ваш… Лаокоон? – вмешался главный маг. – Где он сейчас, а? Отвечай.
– Я не знаю, – альв опустил голову. – Наверное, все убежали… Синуулаатон сказал: скоро будет всем плохо, надо уходить.
– Интересно. А тебя чего ж оставили? Пленника стеречь?
– Угу, – печально ответил альв. – Сказали, если за ним придут – отдай. Но не объяснили – кто. А я очень боялся, что придут Наблюдатели, или Часовщики, или джинна – и убьют меня. Или так убьют, издалека. Я очень боюсь энвольтации на смерть…
Еле-еле выпив половину чая, Карим поставил стаканчик на стол – есть не хотелось совершенно: подташнивало.
– Может, «анальгин»? – понял Илья.
– Энергии мало, – тихо ответил Карим. Ему мучительно хотелось спать.
– Так чего ж ты молчишь, серый? Давай подзаряжу! Меня тут держали в каком-то коконе, колдовать не мог. Зато весь запал сохранился, – похвастался Илья.
Он сел рядом с Каримом на раскладушку и, положив ему руки на плечи, сосредоточился. Сначала Сатин ничего не почувствовал и даже подумал, что не получилось. Но постепенно появилось и стало нарастать ощущение теплоты, исходившее от рук Ильи. Теплота очень быстро переросла в покалывание, а затем в ощутимую боль, расползшуюся по всему телу.
Кариму казалось, что через него прогоняют электрический ток.
Наконец Скоробогатов опустил руки.
– Ну как? – поинтересовался он. – Может, достаточно? А то наэлектризую, будешь как эбонит притягивать мелкие бумажки.
– Достаточно, – морщась, кивнул Карим.
– Теперь, «анальгин»?
– Пожалуй.
Пока Карим лечил голову, два дейвона и Илья что-то оживленно обсуждали, и Сатин даже подивился, как быстро они нашли общий язык.
– Так, – сказал Кирилл Владимирович, когда маги закончили совещаться. – Рома, рассылай гонцов во все концы, как говорится. Пусть попробуют перехватить альвов. Ленинградка, Пятница, все возможные направления. Хотя, скорее всего, поздно уже, да и темно. Черт! Гнаться за ними, особенно по «Дороге смерти», без фонарей… Но вдруг повезет? А этот Аполлон нам сейчас все подробно расскажет от начала и до сего момента.
«Дорогой смерти» назывался участок Пятницкого шоссе между Зеленоградом и Химками, где дорожное освещение отсутствовало полностью. Аварии случались там очень часто, но автомобилисты все равно охотно пользовались этим путем до Москвы: меньше пробок.
Роман убежал поднимать других дейвона, а альв, так и не назвавший своего имени, ограничившись прозвищем – Пискун, принялся рассказывать.
Где-то полтора месяца назад к Синуулаатону явился кто-то из местных Часовщиков. Нет, Синуулаатон не Верховный альв, но фактически за главного, верховный очень стар и большую часть времени проводит в медитации и созерцании, дела этого мира его мало интересуют.
Пискун даже не был уверен, что Верховного ввели в курс дела.
Часовщик наобещал с три короба всяческих благ для альвов, если они совместно с ним провернут некую операцию.
«Вы получите энергию и мощь, сможете творить такое, что ранее не могли», – сказал «желтый».
Что за операция, Пискун не знал, знал только, что для участия в ней надо ехать в Москву.
Синуулаатон согласился и задействовал практически всех членов зеленоградской колонии. В стороне остались только он, Пискун, один альв-музыкант из Дворца творчества да с десяток молодых альвов послабее. Ну и Верховный, вероятно. С этого момента Танцоры Зеленограда начали активно запасаться энергией.
Старшие колонии говорили: «Грядут тяжелые времена», и запрещали трепаться с чужаками. Было заряжено много амулетов, а также применены другие способы, о которых знают только альвы и о которых он, Пискун, не расскажет даже под пытками – тут альв изобразил из себя гордого подпольщика в руках злобных фашистов.
На это Кирилл Владимирович махнул рукой, заверяя, что знает он эти альвовские ухищрения, «но для дейвона они не годятся все равно», а остальное его не волнует.
Двадцать восьмого марта, накануне того злополучного дня, Синуулаатон со всеми альвами отбыл в Москву. Что там произошло – неизвестно. Но вернулись все они оттуда совершенно другими существами, очень агрессивными и, как показалось Пискуну, несколько не в себе.
С этого момента в зеленоградской колонии Танцоров началась совсем другая жизнь. Альвы, обычно тихие и спокойные, принялись готовить чуть ли не вооруженное восстание: по крайне мере, собирались группами, печатали листовки и пели революционные песни, и даже вступили в союз с местными коммунистами.
– Против кого восставать-то собирались? – поинтересовался Кирилл Владимирович. – Чего вам не хватало?
– Ну как же! – в голосе альва промелькнуло благородное негодование. – Против чиновников! Против произвола властей! Против создания невыносимых условий для работы! Против низких зарплат, против…
– Понял, понял, – замахал руками Кирилл Владимирович. – Это все?
– А разве мало?
– Но ты-то… Вот лично ты. Не участвовал же в… скажем так, московском ритуале. Ты тоже протестовал против произвола? Раз так горячо поддерживаешь.
– Я – нет, – стушевался альв. – Я только… душой я с ними, но митинги… нет, это не мое.
– А что ты можешь рассказать про источники? – вмешался Карим.
– Источники… Источник погас, но мы были готовы. Мы поняли, насколько мудрыми и прозорливыми были наши старшие, предусмотревшие, что так может случиться. Не зря, как оказалось, были сделаны все приготовления. Другие кланы так хорошо подготовлены не были. Некоторые даже приходили к нам, просили продать энергию. Ну вот слаш, например.
– Слаш? «Черный» просил вас продать амулет? – недоверчиво протянул Кирилл Владимирович.
– Ну да. Ему срочно понадобилось что-то сделать, а источник-то приказал долго жить… Но мы отказали. Самим едва хватало.
