собираюсь. Мне нужен Ленчик. Поможешь украсть?
Прошаркав по заснеженному асфальту шагов десять, Игорь остановился.
— Помочь могу, но как? Он же не морковка, в нем два метра роста и сто килограммов веса.
— Мы его на моей машине вывезем. Попросим старушку покрепче погулять с ним и, того, стащим.
— Юлия меня уволит.
— А ты ей не рассказывай. Все свалим на старушку, а с нее взятки гладки. Документы достать не забудь.
— Документы достану. Я ключ от шкафа в кабинете Гавриловны на всякий выгодный случай еще в прошлом году слепил. А вот с прогулкой… Ни одна старушка на улицу в минус пятнадцать не пойдет. — Задумавшись, Игорь стал похож на дворника из бессмертного произведения «Двенадцать стульев», который вышел из винного магазина. — Придумал! Выгулять Ленчика может Сашок. Пообещай ему десять тысяч. Он за десятку Ленчика на руках вынесет.
Всю ночь и утро Жора готовился к разговору, подбирал слова, собирался торговаться, а договорился с Игорем в четыре фразы.
— Раз ты согласен, так давай со временем определимся. Во сколько крадем?
Игорь сморщился от яркого солнца, посмотрел на часы в стареньком телефоне.
— Чем раньше, тем лучше. Я перегоню машину за ограду. Сашок проведет мимо охранников Ленчика, а ты жди за воротами.
— Договорились. — Жора небрежно подал Игорю пачку сторублевок. — Десять тысяч, аванс.
Сморщившись еще сильнее, Игорь взял пачку денег, понюхал.
— А говорят, они не пахнут. Очень даже пахнут! — И Игорь улыбнулся кривой улыбкой.
Похищение прошло без проблем, если не считать кошек. Все четыре шли за Ленчиком, ведомым Сашком, по морозному снежному парку и долго еще бежали за автомобилем.
Аристарх похвалил Жору за оперативность и продиктовал по телефону последовательность действий.
С Ленчиком было легко управляться. Он молча выполнял команды Жорика.
Вечером они летели в город, где на аэродроме их ожидал вертолет.
Когда в поселке вертолет сел на плацу, Жоре показалось, что он вернулся домой. Его встречали несколько человек. Он огляделся. В сумерках тепло светились окна офицерского общежития.
Ленчика перегрузили в «газик» и увезли в Зону. Он так и не вспомнил Жору.
На шею Жорику плавно, по-балетному, бросилась Аринай.
— Жо-ор! Ну ты да-аешь, мы когда узнали — обрадовались.
Двое укутанных в шубы и платки детей с интересом смотрели на Жору. Он поразился их глазам.
— Это они? Танечка и Сережа? Как они изменились. Аринай, они становятся совершенно нормальными.
— Не да-ай Бог, — пропела Аринай. — Они будут уника-альными. Спасибо тебе за наше счастье. Мы сейчас тебя ждем в гости.
— А где Таня и Маша? Как Аня?
— Аня выздоравливает. А Маша и Та-аня в город уехали. Пойдем, Яша и Саша за столом сидят, а я детей выгуливаю.
Неказистый павильон «Продукты» — вот что мне сейчас надо. И я пошла напрямик через сугробы к магазину.
Минуты через три до меня дошло, что на моих ногах не валенки, а кроссовки. Снег стал щипать щиколотки под джинсами, хотя под ними на мне были плотные рейтузы.
Войдя в холодный павильон, я была уверена, что никакой ликер не спасет теперь мои ноги от замерзания. Только водка.
Павильон принимал не только желающих купить «продукты», основной ассортимент которых составляли двести наименований алкоголя, но и компании любителей выпить.
Учитывая северный климат, павильон был выстроен на совесть. Стены утеплялись в три слоя, из-за чего подоконники в небольших окнах были широкими и удобными для распития. На них вполне умещались бутылки, пластиковые стаканчики и немудреная закуска. Мужчины стояли, опершись о стену. Один старичок сидел на складном «рыбачьем» стульчике, дремал со счастливой пьяной улыбкой.
Отдельной компанией держались две женщины. Одна выше другой на голову. Вид у обеих был полуинтеллигентный и абсолютно пьяный.
Мое появление в павильоне поначалу вызвало интерес только у молоденького продавца с веселыми, жуликоватыми глазами.
— Ну?
— Мне пол-литра водки, бутылку минеральной воды и булочку с изюмом.
Продавец выставил на прилавок бутылку, в которой плавали мыльные хлопья и пара мелких угольков. У меня к горлу подкатила тошнота.
— Ты чего, парень? Я еще пожить хочу. Ты мне вон той дай, за сто девяносто. И водичку не сладкую «Буратино», а французскую «Перье».
Все в павильоне повернулись в мою сторону с выражением лиц людей, увидевших танцующего медведя. Продавец подтянулся и быстро выставил на прилавок названный ассортимент.
— Стаканчик один? — с непривычной любезностью поинтересовался продавец.
— Один.
Накрыв горлышко бутылки стаканчиком, продавец подвинул ко мне покупки.
— Женское отделение у нас вон там, где Клава.
Из угла мне приветливо помахала бутылкой пива высокая женщина в мужском тулупе. Стоящая рядом тетка в грязной зимней куртке, видимо якутка по национальности, только кивнула головой.
Я не самый компанейский человек. Опасаясь последствий, стараюсь не общаться в пьяном виде. Но ночь и день выпивки отодвинули разумные мысли в самый дальний угол сознания. Даже три контролирующих и оценивающих внутренних голоса молчали, ожидая время похмелья. Видимо, составляли тексты обвинительных речей.
Пристроив воду и булочку на подоконнике, я вскрыла бутылку, налила в стакан на два пальца и протянула бутылку дамам.
— Будете?
— Будем! — громко захохотала Клава. — Спасибо тебе, а то мы с Якуткой на нулях. Ты откуда, чего-то я тебя не помню?
Таня Толстопопик говорит очень быстро, но она отдыхает рядом с речитативом Клавы. Местную любительницу пива можно показывать на «Евровидении» в разделе «особенности национального рэперского разговора».
— Так ты откуда, раненая? Ты где синяки споймала и гипс на руку?
— Отсюда далеко. — Выпив водку, я постояла секунду с зажмуренными глазами. После вчерашних коктейлей пятидесяти граммов водки оказалось недостаточно. — Маловато будет, — не отвечая Клаве, выдохнула я. — Я точно алкоголик.
— Я очень люблю выпить, — проголосовала бутылкой Клава.
— А я просто пьяница, — встряла в разговор Якутка. Судя по голосу, она была еще пьянее, чем выглядела.
— Значит, разливаем.
Пили мы не спеша, разговор не клеился, больше слушали мужчин, обсуждающих футбол.
И тут в палатке «нарисовалась», по-другому не скажешь, моя третья собутыльница. Сомневаться в расширении женской компании не пришлось, «дамочка» прошлепала прямо к нашему подоконнику.
— Привет, Клавка, привет, Якутка, здрассьте. — Шипение прозвучало в мою сторону. — У меня свободный вечер, и я сразу сюда. Чего пьем, за чей счет? А у меня с собой, во, фирма!
