— Я уверен. Она дала адрес той самой Клавы, вместе с которой пропала Маша. Ей-то в квартиру звонить бесполезно. Она сама и есть Настя. И еще подозрительно — она вчера пришла в магазин с собственным литром, хотя любит пить на халяву. Что будем делать дальше?
Зое совершенно не хотелось возвращаться на работу.
— Проследить надо за ней.
— Умница, — Жора чмокнул Зою в нос. — У меня тут машина за углом, будем ждать в тепле.
Кабинет Геннадия в Зоне, отделяемый от лаборатории пуленепробиваемым стеклом, больше напоминал рубку управления космического корабля.
Компьютеры с широкими мониторами, установка на исследование крови по тридцати параметрам, соединенная с микроскопом и компьютером. Через стеклянную стену располагалась операционная с самым современным операционным столом, с видеокамерами внешнего и внутреннего пользования, капельницами, автоклавами для стерилизации и еще всяким медицинским инструментарием.
Гена, сидя за письменным столом, просматривал медицинские карты вновь прибывших зэков. Отобрал шесть карт для отдельных исследований, передал двум санитарам.
На двери в лабораторию заработал сигнал входа. Гена нажал на видео. В коридоре стоял Иван, новый врач, жал на кнопку вызова.
— Что случилось, Ваня?
— Геннадий Александрович, Леонид Тавренный проснулся. Ребята хотели его остановить, а он их того… кажется, убил.
Пробегая мимо бокса, в котором раньше спал Ленчик, Гена увидел двух лежащих на полу охранников. Над ними склонился санитар, щупал пульс, проверял глаза.
— Живы? — на ходу спросил Гена.
— Живы, Геннадий Александрович. — Санитар выпрямился, достал телефон. — Только непонятно, что с ними.
— Отправь на сканирование мозга, вызывай аварийную бригаду. А ты, Ваня, — он обернулся на высокого врача, — ты идешь со мной.
Ленчик, прекрасный, как Аполлон, и абсолютно голый, медленно шел по коридору. На мощной спине шевелились кольца каштановых волос ниже плеч. Расслабленная походка все равно заставляла напрягаться мышцы рельефного зада и стройных ног. Оглянувшись на шаги Гены, за которым спешил Иван, он остановился.
— Привет, Ленчик. — Гена натужно улыбнулся и повернулся к врачу, показывая ему два пальца, что означало тревогу невысокой, второй степени. — Ваня, сними с себя халат и принеси тапочки.
Оценив композицию из пальцев, Ваня понятливо кивнул и стал расстегивать халат.
— Тапочки так тапочки.
Вглядываясь в людей, Ленчик как будто вспоминал что-то.
— Привет, Ген. Где мои кошки?
— Кошки? — Геннадий на всякий случай оглянулся, хотя в подземных лабораториях не то что кошек, тараканов с муравьями — и тех не было. Не выживали. — Кошки, Ленчик, остались в Москве. Ты вернулся в Зону.
— Правда? — Взяв у санитара халат, Ленчик надел его на себя, забыв застегнуться. — Где Академик?
— У себя.
Сделав опереточно-серьезный жест рукой, от которого врач шарахнулся в сторону, а у самого Ленчика вздрогнул член, он показал пальцем в потолок.
— Мне с ним нужно поговорить.
— Не сегодня, Ленчик, не сегодня. — Гена погладил Ленчика по плечу. — Сегодня ты еще не прочухался. Иди поешь, прими душ.
— Поесть? — Нахмурившись, Ленчик посмотрел на свои голые ноги, пошевелил пальцами. — Да, есть я хочу.
— Пойдем, я тебя провожу. — Приобняв высокого Ленчика, Гена оглянулся на санитара-охранника. — За тапками, я тебе сказал, за тапками беги. Ленчик, ты зачем охранников вырубил?
— Я? — Удивившись, Ленчик вспоминал, что было десять минут назад. — А, да, было. Рожи мне их не понравились, смотрели на меня как на сумасшедшего.
В отсеке питания находился взвод охранников. Пройдя мимо них, Гена набрал код на двери спецотсека. Ленчик стоял за его спиной, не обращая ни на кого внимания. Охранники ошеломленно разглядывали его широкую спину под тесным халатом.
Дверь спецотсека открылась, и Гена подтолкнул Ленчика вперед. Здесь стояли четыре стола. За одним ела супчик и читала умную медицинскую книгу Анна.
Взглянув на Гену и санитара, Аня опустила взгляд обратно в книгу и… медленно подняла голову.
— Ты хоть бы застегнулся, сукин сын.
— А-а, вот и наш серенький ангел. Ни два, ни полтора, ни рыба, ни колбаса. — Ленчик вышел вперед и сел за стол напротив Ани, вызывающе нагло оглядел ее. — И ты здесь, наша идеальная женщина. Все возвращается. Только голова сильно болит, странное чувство. У меня давно ничего не болело.
— Возвращается, но не так, как было, на другом уровне. — Аня закрыла книгу и повернулась к главврачу. — Гена, как он?
— Очень быстро адаптируется. Вы тут поворкуйте, а мне контингент исследовать, прибывает новая партия зэков.
Аня закрыла книгу и глянула на Гену особо внимательно.
— О Маше ничего?
Резкий перепад настроения Гены отразился на лице. Глаза сузились, рот сжался.
— Я бы сказал.
Гена повернулся и вышел из спецстоловой.
Стоящие за стальным прилавком новые повар и раздатчик видели Ленчика впервые.
— Что будешь на обед? — не выходя из-за прилавка, спросил совсем невысокий, но перенакачанный раздатчик. Он не понимал, как общаться с Ленчиком. Слышал, что он человек с уникальными способностями, но в то же время он бывший зэк, которому посчастливилось выжить и поумнеть. — У нас большой выбор.
— А давай все, что вы там сварганили. Не доем, возьму в свою комнату. Анька, нам сохранили наши комнаты?
— Сохранили. — Взяв книгу, Аня встала. — Ребята, ужин принесете в мою комнату.
И она вышла, не желая оставаться рядом с Ленчиком.
Сев за стол, Ленчик мрачно посмотрел на раздатчика.
— Чего уставился, недомерок? Неси жратву.
Сержант, наставив тарелки на поднос, подошел к столу Ленчика.
— Ешь. Только ты, парень, того, вежливее разговаривай. Обижусь, мало не покажется.
Не отвечая, Ленчик подождал, пока сержант поставит поднос на стол, и одним пальцем ударил парня по кисти руки, палец прошил кисть насквозь, сломав кость. Сержант закричал и затряс раненой рукой, разбрызгивая кровь.
— Будешь права качать, убью. — Ленчик начал есть. — Отойди, не порть аппетит. И перестань орать! Подумаешь, пара костей сломана.
Прижав руку к животу, сержант, сам до конца не осознавая, почему он, мастер боевой подготовки, выдерживающий пятнадцатикилометровый кросс с полной выкладкой, усмиряющий десяток зэков взглядом и парочкой приемов, ощутил реальный ужас от мощи очнувшегося Ленчика. Он отступил к двери и выбежал из пищевого блока.
Не менее растерявшийся повар сел в самый дальний угол кухни.
