вывезли, но радовалась удобным памперсам и свободе передвижения.
Сотрудники кемпинга были в шоке… Из номеров исчезли вафельные полотенца, мыло и бесплатные шампуни. Слава богу, никто не покусился на более серьезные предметы интерьера. В столовой завтрак- обед-ужин съедались полностью, тарелки блестели. Полдник отец Нины забирал к себе в номер в ящиках и выдавал булочки и апельсины по списку, иначе родственники устраивали в буфете толкучку, пугая остальных постояльцев «Золотых сосен» нездоровым аппетитом.
Две парикмахерши, обычно выкуривавшие от безделья по полторы пачки сигарет, два дня подряд стригли по двадцать человек и вечером падали с ног, забыв покурить.
Но двукратная оплата труда из моего кармана сняла все возникающие недовольные вопросы персонала.
Подарки от родственников заполнили две кладовки и четыре холодильника кемпинга. Марина, оценив размер катастрофы, велела «продовольственную» часть пустить на свадебный стол. Она сама и Макс подарили новобрачным два пуховых одеяла. Учитывая, сколько у нас теперь образовалось родственников, подарок оказался кстати.
В субботу с утра мужчины были в новых выглаженных костюмах, модно подстриженные, бритые и почти трезвые. Они сами себе нравились.
Женщины в платьях «от Дарьи», выспавшиеся и сделавшие маникюр, о котором некоторые из них забыли в последние годы, с новыми прическами, не узнавали друг друга.
Мама и отчим приятно выделялись среди толпы изысканностью костюмов. Толик и Нина получили от них в подарок каминные часы.
Несколько наших дальних родственников, слегка офигевших от размаха свадьбы, застеснялись подаренных скромных вазочек и хрустальных салатниц.
Зато сотрудники хозяйственного магазина, к приятному моему удивлению, подарили латунного петушка — флюгер.
Ириша не стала оригинальничать и подарила новобрачным набор столовых приборов на двенадцать персон, размером с чемодан. Тетя Лиля долго рассматривала вилки с тремя зубцами, щипчики для сахара и особенно ажурные лопаточки.
— Картошку, что ли, кушать? — засомневалась она.
Я не стала комментировать ее догадку, я тоже понятия не имела о применении некоторых мельхиоровых принадлежностей.
На свадьбу я надела платье, отобранное мне Дарьей Васильевной. Одновременно откровенное и скромное, как повезет с ветром. Туфли мы с Аней купили в первом же обувном магазине. Я с самым высоким каблуком, чтобы казаться стройнее, Аня устойчивые, под светлый брючный костюм, чтобы спокойно отходить весь день и не мучиться.
При редком появлении Ани в толпе гостей начиналась волна улыбок и благодушного настроения.
Дарья Васильевна, безапелляционно советующая кому-то добавить румян, кому-то смыть часть косметики, но чаще всего развязать пояс, перетягивающий живот, при виде Ани ничего не сказала и постоянно на нее поглядывала, учась классическому стилю. Зато модельерша оторвалась на Ниночке.
Та не дышала в жестком корсаже. Кружева декольте щекотали ее нежную кожу, но она терпела. Прическа, на которую было потрачено три часа, сверкала диадемой, серебряной пудрой на локонах и ста пятьюдесятью стразами от Сваровски. Колье и серьги были отобраны не по принципу цены, а в соответствии с платьем и общим видом. Смотрелась Нина принцессой. На ее фоне Толик выглядел купчиком средней руки, засунутым в английский костюм, тесные итальянские туфли и французский галстук, который он отродясь не носил.
Загс не видел подобного наплыва гостей. Приехал белый лимузин на пятнадцать человек и шесть автобусов, снятых с рейсов города.
Но самый важный для меня момент никто из гостей не заметил. Он происходил после основного действа бракосочетания Толика и Нины.
Пока все осыпали новобрачных пшеницей и мелкими деньгами, около меня возникла заведующая загсом Раиса Дмитриевна. Я и сама хотела зайти к ней, забрать заявление, но она первая взяла меня под локоток.
— Мария Федоровна, давайте зайдем ко мне в кабинет.
Выражение лица заведующей слегка меня испугало, и я поспешила за ней.
Небольшой кабинет со стандартной мебелью украшала символика для новобрачных. Золотые кольца, переплетенные красными лентами, букеты искусственных цветов, постеры с фотографиями и поздравительными речами. Отдельно, за стеклом шкафа, красовались статуэтки для тортов, видимо собранные со всего мира.
И только я стала приглядываться к фарфоровой парочке в китайской одежде, как оранжевый голос отвлек меня грубейшим замечанием: «Ты куда смотришь, балбесина? Левее, левее поворачивайся!» «Как миленько они смотрятся…» — начал шептать голубенький голосок, но болотный голос мрачно перебил: «Во, влипли! Как же мы будем выпутываться?»
На легкомысленном диванчике с обивкой в цветочек рядком сидели Ленчик, Аня… и Гена. Оба мужчины в строгих темных костюмах, Аня в светло-сером.
Увидев Гену, я, так решительно настроенная на равнодушие к нему, реально ощутила удар под дых.
«Гад! Сволочь! — закричал мой оранжевый голос. — Бросил! Ничего не объяснил!» «Не ту помаду выбрала, нужно было ярче, и туфли…» — забеспокоился голубенький голосок, но его обрубил болотный голос: «Смотри на Гену, он сейчас что-нибудь сделает!»
Раиса Дмитриевна, не обращая внимания на напряженную тишину, прошла на привычное место, за свой письменный стол, и громким торжественным голосом, как десять минут назад в актовом зале, заговорила:
— Это безобразие, господа! Это нарушение закона и моральных норм!
Ее никто не слушал. Я смотрела на Аню, ожидая ее помощи. Аня расставила руки, дотрагиваясь до мужчин, но они оба ласково их отстранили и встали.
Ленчик оказался на голову выше Гены. Один был нереально красив, другой солиднее и мужественнее.
Зная о способностях Ленчика, Гена не стал размениваться на обычную драку, а, взяв стул с металлическими ножками, стоящий у стола заведующей, огрел им моего «жениха» по спине и голове.
Раиса Дмитриевна, перешедшая от общих фраз к конкретным обвинениям: «Развели тут, понимаешь ли, мужской гарем…» — потеряла дар речи.
Удар был сильным, для нормальных людей травматическим, но Ленчик только встряхнул плечами.
— Не лезь, Гена, она моя.
— Нет. — Гена, не имея шансов на победу, искал глазами предмет потяжелее. — Она меня любит, я знаю.
Теперь ударил Ленчик, и Гена, пролетев через весь кабинет, ударился спиной о дверь.
Прыжком профессиональной гимнастки Аня перенеслась с дивана за спину Ленчика и провела рукой по контуру его тела. Ленчик злобно оглянулся.
— Ты не имеешь права. — Он схватился за шею, куда пришлась основная тяжесть удара.
— Иначе нечестно, — попыталась объяснить Аня.
— Ей за ребенка миллион заплатили! — Ленчик кричал и оседал на пол.
Раиса Дмитриевна хмурилась и ничего не понимала. Такого шоу в своем кабинете она не видала никогда.
— Не ты заплатил. — Аня подошла ближе и протянула руку. Ленчик окончательно сел на пол.
