сняли с него в хирургической палате, они все еще хранятся в отделе вещественных доказательств. Я подумал, что, если отправить пистолет Мо Дикермену, возможно, он сможет снять с него отпечатки. Может быть, по ним мы найдем Фаро под другим именем.
Дикермен был главным дактилоскопистом. Лучшего, чем он, в стране не существовало. Мюриэл понравилась эта мысль.
— И если ты готова заплатить из бюджета прокуратуры, — сказал Ларри, — можно провести анализ ДНК по крови на рубашке. Посмотреть, числится ли он в КСИ.
Так сокращенно называется Комбинированная система индексов ДНК, но пять тысяч долларов можно было истратить впустую. Однако Ларри хотел испробовать все возможности, и Мюриэл не возражала.
— Доволен? — спросила она, как на прошлой неделе. И Ларри снова заколебался.
— Мне все равно чего-то недостает.
— Думаю, Ларри, тебе недостает меня.
Мюриэл нашла эту фразу смешной, но положила трубку, не став слушать, засмеется ли и он.
29
Июль 2001 года
Вместе
В свободное от работы время они всегда бывали вместе. Для Джиллиан, презиравшей склонность держаться скопом еще в школе, такая жизнь была в новинку. Артур оставался в конторе, пока она не заканчивала работу, и заезжал за ней в восемь или девять часов. Продукты обычно она покупала в отделе деликатесов в магазине Мортона и стояла с полной сумкой, когда седан Артура подкатывал к бровке. В его квартире они занимались любовью, ели и снова предавались любви. Почти все ночи она спала там и возвращалась в свое жилище у Даффи на несколько часов, когда Артур уезжал на работу.
В ее прежних отношениях с мужчинами не было всепоглощающей физической страсти. Теперь Артур и горячность секса весь день оставались на периферии ее сознания. Зачастую какая-то случайная ассоциация, которую она даже не могла назвать, вызывала приятное пульсирование в грудях и ягодицах. Казалось, они с Артуром застряли в блаженной долине ощущений. Крепкий пенис Артура словно бы представлял собой некое обособленное, загадочное существо. Подлинная жизнь начиналась здесь. Это был сырой подвал бытия, темные, таинственные цокольные комнаты. Если она или Артур раньше спускались туда, то могли иметь представление, как время от времени подниматься. Теперь они, казалось, обессилели в этом средоточии наслаждения.
— Я наркоманка, — сказала как-то вечером Джиллиан и тут же онемела от своей бездумной фразы. Существовало множество мыслей, которые она старалась отогнать.
Инертность обоих усиливалась нежеланием Джиллиан выносить их связь за пределы Артуровой спальни. Ей казалось, что их отношения разрушатся, если они начнут смешиваться с остальными, войдут в контекст истории, станут претерпевать пересуды и сплетни. То, что существует между ними, исчезнет при свете дня, словно некие чары.
Артур, напротив, был бы рад увидеть на первых страницах газет объявление о том, что он посвятил свою жизнь Джиллиан, и часто огорчался ее нежеланием отправляться куда-то вместе. Бывать в гостях у его друзей по школе и колледжу, несмотря на заверения, что те будут понимающими и неболтливыми. Общались они только с сестрой Артура. Каждый вторник вместе ездили во Франц-центр. Сьюзен делали укол, и они отправлялись на квартиру. По пути Артур рассказывал о событиях дня, будто не замечая, что сестра его не слушает. Когда проезжали мимо уличных фонарей, она оглядывалась на заднее сиденье, словно проверяя, там ли Джиллиан.
В квартире события неизменно разворачивались так же, как в их первый проведенный вместе вечер. Джиллиан оставалась, в сущности, посторонней, пока Артур с сестрой стряпали, потом Сьюзен садилась с тарелкой к телевизору. С Джиллиан она заговаривала редко. Но когда это происходило, на первый план выступала собранная Сьюзен. Сосредоточенная, связно мыслящая личность, астероид в поясе космической пыли. Она никогда не проявляла перед Джиллиан своего безумия.
Однажды Артуру потребовалось сменить в подвале выключатель. Сьюзен подошла к сидевшей на кухонном табурете гостье за очередной сигаретой. Теперь она доверила Джиллиан поднести пламя зажигалки и сделала первую затяжку так сильно, словно надеялась сразу превратить всю сигарету в пепел.
— Я не понимаю вас, — сказала Сьюзен. И, защищенная голубоватой завесой табачного дыма, устремила на Джиллиан взгляд красивых зеленых глаз.
— Вот как?
— Я постоянно меняю мнение. Вы Нестроптивая или Нормальная?
Джиллиан была ошеломлена. Не тем, что предполагала Сьюзен, а услышанным от нее собственным словом, которым она в Олдерсоне называла пассажиров грохочущих мимо тюрьмы поездов. Для нее они были Нормальными не в силу какого-то внутреннего превосходства, а потому, что были избавлены от клейма заключения. Сьюзен наверняка подобным образом рассматривала так называемых психически здоровых.
— Стараюсь быть Нормальной, — ответила Джиллиан. — Иногда представляется, что так оно и есть. Особенно когда я с Артуром. Но все же не уверена.
На этом разговор прекратился, однако спустя несколько дней Артур вечером взволнованно позвал Джиллиан. Она нашла его во второй спальне, там было темно, свет шел только от экрана портативного служебного компьютера, который он привозил домой каждый вечер.
— Сьюзен прислала тебе письмо по электронной почте!
Джиллиан осторожно подошла к экрану. И, начав читать, медленно опустилась на колено Артура.
