– По двум разным причинам, или обоюдо-двойственной беде. Во-первых, меня терзают оба моих тела: и змеиное, которое жена бьет еженощно дубиной, так что оно нескончаемо болит от тяжких ударов, и собственное, человеческое, которое она бичует хлыстами до кровавых язв. А во-вторых, я оплакиваю в стонах свою жизнь, почти непереносимую из-за тяжких лишений. Они такие тяжкие, что мне сейчас было бы легче, если б меня избавили от них даже вместе с жизнью. Я умоляю Создателя лишить меня жизни, но Он, увы, не отвечает на мои мольбы.
Узнавши, что жена принца еженощно приходит его бить, я спросил, где она живет. Но он ответил мне, что ему неведомо, откуда она является. Тогда я спросил, приносит ли она для него еду. И он ответил мне без всяких колебаний:
– Нет!
Я спросил у него:
– Если нет, то что же вы едите? Ведь цепь мешает вам даже пошевелиться, а тем более встать и отправиться на поиски пропитания?
Но он сказал:
– Я не ел – да мне и не хочется есть – с тех пор, как лежу здесь, по заклятию жены, в полузмеином обличье.
А на мой вопрос:
– И чем же занимается здесь ваша жена, когда кончает вас бить?
Принц ответил:
– Она уходит к своему любовнику, для которого вырыла могилу в одной из самых дальних отсюда комнат дворца. Она вырыла ее – но до сих пор не засыпала – в тот самый день, когда наслала на меня мое нынешнее обличье. – Услышавши слова принца, я немедленно встал. И я отправился в дальнюю комнату дворца. Где лежал, как открылось моим глазам, мертвый любовник, а теперь скелет.
Он лежал в незасыпанной могиле, убранный, как покойник, по самому «высшему» обряду. Все пространство комнаты было чисто выметено и бережно украшено. А перед могилой, в головах, стояла большая масляная лампа, которая тускло освещала скелет, но, конечно же, осветила бы его ярче, если добавить масла.
Повидавши мертвого любовника (скелет), я прошелся по комнатам дворца и побывал в пристройках. Поскольку принц сказал мне, что он был здесь королем, а это его дворец. И дворец, как он мне увиделся, был когда-то по-королевски прекрасный. Все там было только самое королевское, но ветхое и почти полностью изъеденное насекомыми. Повсюду божества и великое множество идолов – хотя, правда, упавших или распавшихся по полу от ветхости. После осмотра дворца я вернулся в комнату к королю. Когда я сел на свой обычный стул, он (король) перестал стонать. Он поднял голову, и он спросил у меня:
– Видели вы любовника моей жены? – И я ответил, что видел, но что он теперь скелет.
А потом я сказал королю, что собираюсь ему помочь. Он, конечно, поинтересовался, как мне это удастся. Но я ответил, что пусть не торопится и вскоре узнает.
После этого я взял ружье и кинжал, и я пошел в комнату, где лежал скелет. Я снял со стены одно покрывало, потому что там на всех стенах висело множество замечательных покрывал. И я спустился в могилу, и лег на скелет, и положил слева от себя ружье, а справа крепкую веревку, и укрыл все свое тело снятым со стены покрывалом. А потом стал ждать, когда придет жена короля.
Она пришла в три часа пополуночи – незамеченно пробралась через дверь одной из пристроек. В левой руке у нее была масляная лампа, а в правой – тяжелая дубина. И первым делом она явилась к своему мужу, королю. И безжалостно била его своей дубиной около часа. Он горестно умолял ее о пощаде, но она не обращала внимания на его горестные мольбы. Он стонал, всхлипывал, плакал, рыдал, вопил и орал, взывая к ее жалости, но понапрасну. Она продолжала избивать его и приговаривала так:
– Ты убил моего любимого! Ты убил моего любимого! Ты убил моего любимого! Ты убил моего любимого!
Через час, переставши избивать мужа, она пришла, с дубиной и лампой, в комнату, где лежал ее скелетный любовник. И мне удалось ясно разглядеть при свете лампы, что она действительно очень красивая женщина. Не слишком высокая и не слишком низкая. Не слишком черная, но и без желтого оттенка. А одета в одежды для оплакивания умерших. Сначала я собирался мгновенно пристрелить ее до смерти, но она была такая красивая, что у меня не хватило духу это сделать – тем более что тогда король, ее муж, навеки остался бы в полузмеином обличье.
А она, значит, вошла в комнату, и она первым делом заправила лампу – взяла из угла бутылку с пальмовым маслом и долила масла в ламповый сосуд. Когда пламя лампы ярко вспыхнуло и вся комната вместе с могилой ясно высветилась до мельчайших подробностей, она (жена короля) подошла к могиле. Она подошла к могиле, опустилась возле нее на колени и сказала своему любовнику «здравствуй», будто он был живой. А потом снова встала и громко проговорила:
– О мой любимый! О мой любимый! О мой любимый! Когда ты вернешься ко мне? Ведь ты меня не забыл? Не забывай меня, любимый! Оживи и вернись! Ведь это за тебя превратила я моего мужа, короля большого города, в полузмеиную тварь и еженощно бью его дубиной! Вернись! Вернись! Вернись ко мне, о любимый! – После этого она горько зарыдала. Но когда, отрыдавшись, она собралась уходить, я гулко сказал ей могильным и веским голосом:
– О моя любимая! Моя любимая! Любимая! Мне удалось вернуться из Города Мертвых. Но я смогу остаться здесь, только если ты вернешь своему мужу, королю, его прежний облик. Поэтому поспеши к нему, а потом приходи сюда, чтобы помочь мне встать из могилы!
Услышавши мои слова, она обрадовалась до самого полного изумления, и она бросилась в комнату, где лежал ее муж, бегом. Она думала, что я ее любовник и что я на самом деле пробудился из мертвых. Она вбежала к мужу, и до меня донесся ее громкий приказ:
– Теперь, когда мой любимый ожил, я приказываю тебе принять свой прежний облик!
Так сказала эта женщина многорадостным голосом. И едва ее муж превратился в человека, она бегом вернулась к могиле. Вернувшись, она стала перед могилой, протянула вперед обе руки и воскликнула:
– Вот, любимый, я выполнила твою просьбу – вернула моему мужу его прежний облик! Так здравствуй
