— Я же сказала — конспирация! Нам надо доехать до Луаза так, чтоб никто не узнал. В смысле — не узнал нас, мэтрессу Далию, алхимика из Талерина и Напу Леоне из кавладорской ветви клана Кордсдейл. Мы уже побывали волшебницей из Ллойярда, путешествующей в сопровождении знакомой гномки, теперь я буду дамой из Брабанса, путешествующей c… хмм… со своей собачкой…
Приближался полдень, солнце поднялось в зенит, и лишь желтая ткань занавесок спасала пассажиров несущейся по провинции Луаз кареты от раскаленного летнего зноя.
Далия и Напа, вынужденные занять одну скамейку, сосредоточенно рассматривали попутчиков — почтенное семейство, занявшее противоположное сидение. Посмотреть было на что. Высокая худая рыжая женщина неопределенно-стервозного возраста, рядом с ней — квадратный муж, а по бокам от родителей — дети. Двенадцатилетняя девочка, такая же рыженькая, как и матушка, сосредоточенно жующая пирожки (очевидно, дитя хотело как можно больше походить на отца) и мальчик лет восьми, прижимающий к груди плетеную корзинку.
Именно мальчик, единственный из пассажиров черной кареты, испытывал от путешествия настоящее удовольствие.
— Вы правда из Брабанса? — спросил он Далию.
— Мдау, — усиленно подражая акценту господина Вормеля, ответила алхимичка. — Из Мелансона.
— А это и есть собачка породы мелансон? — восторженно подпрыгнул отрок и принялся с жадным любопытством рассматривать Напу.
Гномка, и так угнетенная жаркой, пахнущей мокрой шерстью маскировкой, растерялась. Инстинкты клана Кордсдейл подсказывали, что ее только что оскорбили, и просто заставляли врезать нахалу чем- нибудь острым по шее. С другой стороны, человеческие дети были для Напы еще большей загадкой, чем взрослые. Может, он имел в виду что-то другое?
Перехватив всполошенный, молящий взгляд ассистентки, мэтресса пустилась в объяснения:
— Собачки-мелансоны — мелкие, мой юный друг. Они беленькие, на голове у них… — Далия изобразила прическу собачки. Девочка зафыркала, давясь пирожком и смехом.
— Мелких собак я не люблю, — авторитетно высказался мальчик. — Вот буренавские волкодавы, или, допустим, орберийские овчарки…
Он мечтательно причмокнул, и Далия мигом учуяла в малолетнем сорванце богатый материал для исследований. Достала блокнот и вытянула из прически карандаш:
— Что, хорошо разбираешься в собаках? Только в собаках, или в их родственниках тоже? Волки, оборотни, лесничие, браконьеры?..
— У меня дома живет… — начал мальчик, но строгая мать тут же напомнила ему о приличиях:
— Терри, тебе не кажется, что мадам не хочет слушать обо всех тех мерзких тварях, которых ты пытался притащить в наш дом?
— Хочет, хочет, — в один голос ответили и Терри, и Далия.
Женщина посмотрела на мужа в поисках поддержки, но тот не отреагировал: для него вся Вселенная сейчас сосредоточилась на расстоянии от бархотки 'брабансской дивы' до пышных кружев ее платья.
— Да, дорогая, — привычно согласился он после того, как жена пихнула его локтем. И продолжил наблюдение за универсумом.
— Между прочим, — заметила Далия некоторое время спустя, после того, как Терри подробно изложил свои взгляды на охотничьи и сторожевые породы собак, преимущества лисиц по сравнению с хорьками (в плане скорости удушения кур) и перспективы завести волка. Хотя бы карликового, его можно держать в комоде, вместе с носками. — Между прочим, сударыня, столь онтогенетически раннее формирование сферы интересов является признаком выраженных способностей. Вдруг Терри станет магом? Представляете, сударыня, ваш сын — вдруг вырастет специалистом в магии Крыла и Когтя? Уважение, всеобщий почет, стабильные доходы…
В глазах матери семейства зажегся маленький огонек интереса. Но Терри сам все испортил. Он вскочил и, чуть пошатываясь от раскачиваний быстро мчащегося экипажа, восторженно закричал:
— Тогда я себе дракона заведу! Настоящего! Чтобы плевался на двоюродную бабушку и учителей из Ордена Акимании!..
Его сестра засмеялась сквозь пирожок, мать перепугалась, а отец на секунду отвлекся от приятного зрелища. Судя по вытянувшимся лицам родителей, они знали, что такое обещание их отпрыска — не просто слова.
Корзинка, отброшенная мальчиком, согласно тявкнула.
— Что это у тебя? — подпрыгнула мать.
— Ничего, — фальшиво ответил Терри, возвращаясь на место и прижимая плетеную ношу к груди.
— Грр-тяв! — донеслось оттуда.
— По-моему, это собака, — дипломатично заметила Напа.
Рыжая женщина выхватила корзинку из рук сына, открыла крышку, и оттуда появилась голова щенка, родителями которого, по всей вероятности, были все породы, только что упомянутые в разговоре Далии и Терри. Крупная морда с брылями, вислые уши, широкий лоб, плотная темно-серая шерсть вряд ли обеспечили бы будущему барбосу приз на конкурсе красоты, но зато энергии и азарту маленького пса можно было только завидовать.
Несколько минут Далия сосредоточенно конспектировала экспрессивный монолог попутчицы, обвиняющей сына в непослушании, безалаберности, нарушении запрета на приобретение домашних любимцев и прочих грехах. Дочка спешно уничтожала пирожки, вызывая голодную слюну у щенка и поскуливающей Напы, а квадратный муж время от времени опытно поддакивал 'Ты совершенно права, дорогая'.
— Ты оставишь его на первом же постоялом дворе, — сурово приказала мать в конце обвинительной речи.
— Нет! — упрямо возразил малолетний собаковод. — И не подумаю! Я с Бобби решил выиграть гонки Покровителя Года!
— Как интересно! — вскричала Далия, совершенно заглушив возмущенный вопль матери Терри. — Умоляю, посвятите меня в подробности! Как вы планируете это сделать?
— В Луазе мы воспользуемся услугами магов-телепортистов, чтобы отправиться в Перуэллу, навестить родных. И ни в какой Аль-Тораз мы не поедем! Забудь об этих несчастных гонках! — завизжала женщина.
