Алхимик в Пустыне

вооружилась верным арбалетом и залегла в засаде у курятника. Отсюда до полянки, на которой колдовал мэтр Виг, было всего десять шагов, и Напа смело могла не бояться промаха.

До стены Башни, у которой стояло волшебное зеркало, было шагов двадцать. Поэтому Далия прекрасно видела, как тварь поймала вожделенную добычу.

— Оно его глотает, — слабым голосом возвестила Далия, пасуя перед накатившей дурнотой, — вид жующего чудовища был на редкость отвратителен.

— Отлично! — порадовался мэтр Виг. Поднял посох, приказывая серому облаку портала держаться, держаться, держаться, пока…

Пока через него не выпрыгнул Фриолар. В момент пространственного перехода что-то схватило его за ногу, он споткнулся, инстинктивно выбросил вперед руки, чтобы смягчить падение. Упал, проехался по траве, уже зная, что хитрая тварь все-таки догнала его, сумела поймать, что сейчас присоски отвратительного щупальца уже вонзились ему в сапоги, а через доли секунды гибкая конечность обовьет его туловище, сожмет, ломая кости, и…

Когда серая огромная «змея» вырвалась следом за Фриоларом, Далия закричала, Напа нажала на спусковой крючок, мэтр стукнул посохом, закрывая портал, а тяжелый глиняный кувшин, до краев наполненный новейшими открытиями мэтра Фри-Фри в области классической алхимии и парой изделий мэтра Вига из области Первого, сиречь — Огненного Начала, благополучно смешал свое содержимое с желудочными соками голодной твари, последовала реакция.

Короткая, бурная и, как это свойственно для опытов многих магов и почти всех алхимиков — с выбросом энергии.

Перепуганная Далия вдруг обнаружила, что рубит щупальце чудовища, спасая Фриолара, причем не топором, а кем-то из обитателей вигова птичника.

Перепуганная перепелка укоризненно смерила мэтрессу взглядом, и руки Далии непроизвольно разжались.

— Хватит мне зверье пугать, — проворчал Виг, подходя ближе. Он прошептал короткое заклинание, освобождая своего секретаря от смертоносных «объятий». Оторванное, обугленное у основания щупальце рухнуло на траву, еще раз перепугав Далию и впечатлив местных белок, енотов и соек.

— Ой, как тут здорово рвануло! — с восторгом подала голос Напа, которая подбежала к волшебному зеркалу. — Фри-Фри, иди сюда, посмотри, как замечательно получилось!! Тварь на кусочки разнесло! Кишки аж выше крыши подкинуло!

Далия почувствовала, что ноги ее не держат.

— А один глаз прямо в колодец булькнулся! — продолжила гномка.

Земля, покрытая зеленой травой, вдруг и без предупреждения приблизилась к мэтрессе.

— Подвинься, гнома моя, — попросил мэтр Виг. Оценил итог своих усилий и секретарского самопожертвования. — И в самом деле, знатно. Причем, что особенно хорошо — часть дома осталась целой.

— Да я его в два счета починю! — самоуверенно заявила Напа.

— Будешь чинить, обязательно проверь подвал — если увидишь там большие бледно-желтые мешки, как бы из слизи и жира, меня сразу зови. Конечно, маловероятно, чтобы оно дало потомство, а вдруг? Я, правда, не помню, самцом я его делал или самкой, столько времени прошло… — мэтр покрутил кончик бороды.

К обсуждающим проект реконструкции здания гномке и волшебнику осторожно, прихрамывая, подошел Фриолар.

— Молодец, алхимия! — похвалил помощника маг.

— Спасибо, что так точно переправили кувшин с огненным припасом, мэтр, — ответил Фри-Фри. Потер бок, на который приземлился, сбегая от жадных объятий ныне сдохшей твари.

— А ты заметил, что я тоже внесла свой вклад в победу над монстром? — похвасталась Напа. — Я, как увидела, что щупальце тебя хватает, сразу в него из арбалета — р-раз!

Молодой человек вспомнил, как просвистела над ухом арбалетная стрелка, инстинктивно проверил, не попала ли заботливая Напа ему в голову, и согласился, что вклад гномки в победу был неоценим.

А теперь, дорогая Напа, не будешь ли ты добра привести в чувство Далию? А то та лежит на травке и как-то слишком тихо реагирует на попытки енотов шлепать ее по щекам…

8-й день месяца Барса, вечер

Бёфери, дом Бонифиуса Раддо

Империя Гиджа-Пент вошла в историю человечества как самая значительная из древних империй. Она начиналась на берегах Пентийского Моря и простиралась до гор Шумерета на севере, до плато Кватай на востоке и до жарких болот современной Бирмагутты на юго-востоке. Древние императоры провозглашали себя потомками богов, тем самым повергая в закономерное удивление эльфов, гномов и западные, тогда еще совершенно дикие человеческие племена.

В империи Гиджа-Пент процветали магия, искусства и ремесла. Именно здесь были сформулированы первые законы человеческого сообщества — их утвердили первые цари династии Гиджа, после чего приказали высечь утвержденные правила на каменной стеле. Именно благодаря самоотверженности древних жителей империи было экспериментально опровергнуто общепринятое в те далекие времена мнение о целесообразности рабства, ибо на каждый собранный рабом кувшин зерна приходилось шесть попыток побега и сорок плевков в вино для господина-рабовладельца…

Фрателла Бонифиус шумно плюнул на пальцы, перевернул несколько страниц читаемой рукописи. Про то, как пытались бороться за свою свободу гиджа-пентийские рабы, ему было не интересно — к тому же господин Раддо имел по поводу дармового труда свое личное, весьма обоснованное мнение.

Расцвет империи приходится на время, когда потомки богов из династии Гиджа заключили несколько обоюдовыгодных договоров с могущественными магами, называвшими себя последователями учения Пенталиакнос, то есть Дороги Силы. Активное участие магов в жизни империи и несколько династических брачных союзов привели к тому, что в течение нескольких столетий власть фактически была разделена между императором и магами. Подобная традиция, с одной стороны, ослабляла империю, создавая условия для постоянной конкуренции между одаренными людьми с магическим талантом и людьми не менее одаренными, но лишенных оной способности; с другой, позволила оставить в далеком прошлом попытки магов основать общество на основе магократии, наглядно доказав, что волшебники не умеют договариваться между собой и доверять друг другу, а также не позволяют себе вовремя остановиться и оценить, правильно ли они используют собственное могущество.

В частности, весьма показательна история царя Эпхацантона, осиротевшего в юности и воспитывавшегося мачехой-некроманткой…

Бонифиус вздохнул, отпил глоток вина и перевернул еще несколько страниц, на которых в подробностях излагалась легенда о царе Эпхацантоне и четырех сотнях его мумифицированных советников. А он-то, наивный, радовался, что похищенная алхимичка не пытается сбежать, не зовет на помощь, даже не протестует! Он-то, глупый пень, сам лично приказал доставить девчонке столько бумаги и чернил, сколько потребуется! Даже велел кормить ее три раза в день, причем учитывать пожелания пленницы!

И что он получил взамен? Шестьдесят три исписанных неровным, витиеватым почерком страницы, на которых в подробностях изложена история возвышения, расцвета и дальнейшего падения империи Гиджа- Пент?

Да что эта глупая девчонка-алхимичка о себе возомнила?! Она что, издеваться над Бонифиусом Раддо вздумала?

Хотя, может быть, о царе и его Золотом Городе девчонка написала где-то в конце? Бонифиус пролистнул несколько страниц и вдруг увидел что-то знакомое.

… попытка царя Тиглатпалассара объявить себя богом. К сожалению, одним из негативных итогов строительства новой столицы империи было резкое обмеление реки Дхайят: большое количество вырытых для заново перепланированной ирригационной системы каналов привело к тому, что буквально за десять лет река полностью высохла. Первое время изначальное русло Дхайят пытались наполнить магическими способами, потом постарались вернуть воды реки в прежнее русло, но усилия и строителей, и волшебников не увенчались успехом.