Не расскажешь ведь об этом такому хвастунишке, как Хайитбай?! Лучше умереть, чем позорить свою школу.
– У нас тоже есть что показать, но я не люблю хвалиться, – сказал я тихо.
– А кроликов вы разводите?
– Кроликов мы раньше разводили. Пока ферма у нас была маленькая. А сейчас разводим этих… как их… зверей из семейства кошачьих. Львят и тигрят всяких привозим прямо из Африки. Дрессируем их, а потом продаём цирку.
– Да ну-у?! – разинул рот Хайитбай. – А они не кусаются?
– Мы их держим в железных клетках. А на клетках – замки. Во-от такие, с твою голову будут! У нас ещё и столярная мастерская есть. Не мастерская, а целая фабрика. «Имени фуганка и рубанка» называется. Один человек десятью станками управляет. Конт… контвейером работаем.
Хайитбай вздохнул и понурил голову. Мне стало жалко его. И я решил малость поубавить пыла.
– Что плохо, – сказал я, – наша швейная и сапожная мастерские не ахти как работают. Иногда брак выпускают. Вот эту мою новенькую рубашку сшили наши девочки. Видишь, один рукав длиннее, другой – короче. А воротник – тот вообще от другой рубахи.
– Что ты, у тебя очень красивая рубашка, Хашимджан!
– Э, не говори, друг! Постарались бы – получше бы могли сшить. Я-то знаю… Теперь, видно, придётся на них… ш-штраф наложить. По пятнадцать рублей.
После этих слов Хайитбай расстроился пуще прежнего.
Тогда я схватил в руки лопату:
– Чего это мы без толку болтаем, Хайитбай? Давай работать.
Ну и заставил я побегать своего нового знакомца! Наполняю ведро навозом, а Хайитбай выносит на улицу. Носился он, как Чарли Чаплин в немом фильме.
Хлев и свинарник за полчаса вычистили. А когда работа кончилась, я сказал:
– Дорогой Хайитбай, а не нужен ли вам ветврач?
Хитрый Хайитбай, видно, сразу понял, куда я клоню.
– Дорогой Хашимджан, – ответил он, – на ферме работает восемь человек. И все они будут ветеринарами. А если кто хочет к нам, пусть идёт простым рабочим, добро пожаловать!
Нет уж, дудки! Меня на такую работу не заманишь. Похожу тут ещё, авось что-нибудь и подвернётся стоящее.
Хайитбай оказался весёлым и общительным, вроде меня. Он показал мне кишлак, а потом повёл в швейную мастерскую. Там работали маленькие девочки, которые еле-еле доставали ногой педаль швейной машинки. Перед ними, на столе, лежала груда девчачьих школьных форм, а ещё шапочки из кроличьего меха и фартуки для сбора хлопка. Хайитбай сказал, что всё это сшили их девочки.
Мне больше всего понравились маленькие и пушистые шапочки из кроличьего меха.
– Можно мне взять парочку? – спросил я Хайитбая.
– А зачем они тебе?
– На память. Я их сестрёнкам подарю.
– Не могу я, Хашимджан, распоряжаться шапками. Они не мои, они общие.
– А ты продай. Когда у меня появятся деньги, я приеду и расплачусь с тобой.
– Не могу, Хашимджан, не могу! – взмолился Хайитбай.
– Захочешь – сможешь! – отрезал я и схватил парочку мягоньких шапочек.
Хайит испуганно вцепился в мою руку. Я его оттолкнул, да, видно, сильнее, чем хотел: бедняга залетел под стол.
Девочки-мастерицы завизжали, вскочили, чтобы защитить своего будущего ветеринара. Гляжу, одна бежит с ножницами в руках, другая летит, размахивая раскалённым утюгом.
– Держи вора! – кричат. – Держи хулигана!
Я бросился к двери, но поздно! Мой дружок Шишколобый, оказывается, успел вскочить и запереть дверь. Пришлось надеть волшебную шапочку…
– Он куда-то спрятался! Ищите под столами, – скомандовал Хайитбай. – И шапки украл.
– Нет его под столом, ищите в шкафу. А я тем временем тихонько забрался на подоконник, спрыгнул на землю и уже во дворе заорал во всё горло:
– Держи карман шире, держи карман шире!
Мои преследователи вывалились в дверь. В интернате поднялась тревога. Кто-то пустил слух, что из швейной мастерской похищен целый мешок шапочек. А тут ещё загремело радио.
«Внимание, внимание! Говорит радиоузел школы-интерната имени Крупской! Я призываю всех учащихся сохранять спокойствие и хладнокровие! Вместе с тем призываю всех учеников мобилизовать свои силы. Все на поимку злоумышленника!» Это, кажется, говорил сам директор Хурсандали Шарафуддинович. Ну и в историю я влип! Ничего плохого не сделал, а шуму – хоть караул кричи! Вечно так. Не везёт мне – и всё тут… Хоть убейся. А я-то надеялся, что поговорю с Хурсандали Шарафуддиновичем по душам и он возьмёт меня в какую-нибудь бригаду агрономом. А теперь всё кончено. Поймают, чего доброго, и правда мешок шапочек потребуют. Спасибо тебе, Хайитбай. Удружил, ничего не скажешь!
