– Но это не стихи, а набор слов?
– Где слова, там и стихи, – сказал я ещё твёрже.
– Да, слово – это наше орудие, молодой человек. Но… кстати, как вас величать, запамятовал что-то…
– Поэт Хашимджан Кузы.
– Так вот, Хашимджан Кузы. Отчасти вы правы: язык человека – это уже поэзия. Но ведь у той же поэзии есть свои законы, своя техника. «Шагал – мера, салам – шурпа…» Это же никуда не годится, молодой человек.
Джура Джуман выбежал из-за стола и потряс кулаками, в которых зажал листки бумаги с моими стихами.
– Ищите, днём и ночью ищите рифмы. Не жалейте времени. К чёрту верлибр! Не ходите с поклоном к этим циркачам от поэзии!
Джура Джуман обессиленно упал в кресло и закрыл глаза.
Я смотрел на него с уважением. Вот ведь какой человек: всё насквозь видит. Сразу узнал, что я вчера в цирк ходил. Конечно, если поэтам это запрещено, больше никогда не пойду в цирк.
– Спасибо, товарищ Джура Джуман, – сказал я, вставая. – Спасибо за советы. До свидания.
– Счастливо! – выкрикнул он, не открывая глаз, Да, не прошли мои стихи.
Но отчаиваться не стоит. Сказал же Джура Джуман «ищите». Значит, надо искать. Весь город переверну, но найду то, что мне необходимо. Я вообще такой – уж если возьмусь за что, зубами вгрызусь, руками, ногами вцеплюсь, но не отступлюсь от своего.
Первым делом я зашёл в книжный магазин. Красивая девушка, что стояла за стойкой, поглядывала в маленькое зеркальце и мазала на губы что-то красное.
– Тётенька, рифмы у вас есть?
Девушка и бровью не повела. Разобрали, наверно, все рифмы.
– А верлибр? – спросил я, понизив голос.
Продавщица повернулась ко мне и посмотрела как на пустое место,
– Не поступали, – с трудом выдавила она из себя. – И не ожидается.
– А что у вас ожидается?
– Не мешай, мальчишка, работать! – взвизгнула девушка. – Иди в культмаг. Ходят тут всякие…
Я вошёл в культмаг. А оттуда послали в хозмаг. «Они вчера только получили товар. Может, и завезли партию». Но и здесь продавец лишь руками развёл:
– Что ты, сынок! Одни алюминиевые тазики привезли. Ни рифм, ни верлибров в этом квартале не ожидается.
Я целый день ходил из магазина в магазин, обошёл скобяные лавки, побывал в мастерских – всё без толку. Кто-то посоветовал сходить на базар: «Чуть переплатите, но зато найдёте всё, что вам нужно. А вы, видать, ищете дефицитный товар». Но и оттуда я вернулся ни с чем. Торговки слушали меня и качали головой.
– Нет, таких нет. Сами бы отхватили дочерям и невестушкам по одной хотя бы штуке. Но ты, сынок, купи лучше японский свитер. Из чистой шерсти. А может, транзистор возьмёшь? «ВЭФ-12»! Первый класс!
Этого только мне и не хватало: купить приёмник и слушать музыку!
Я целый вечер провалялся на койке, с тоской разглядывая какие-то жёлтые подтёки на потолке. Потом это мне надоело. Пусть у меня ни техники, ни рифм, ни ритма, ни даже верлибра нет, но стихи я писать буду! И никто меня не остановит.
За какой-то час я исписал целую кучу бумаги. Вот так-то! Теперь можно и в постель. Недаром же говорят: кончил дело – спи смело.
Утром в девять часов я был в редакции. Джура Джуман сам вышел мне навстречу.
– Опять пришёл, поэт? Ну, как успехи? Пошли дела-то?
– А как же! Всю ночь писал, даже глаз не сомкнул.
– Давай сюда!
– Пожалуйста…
Джура Джуман плюхнулся в кресло, в котором вчера уснул, прочитал мои стихи (опять про себя!), потом, точь-в-точь как в прошлый раз, по очереди, осмотрел мои ноги, живот и впился взглядом в лицо.
– В каком классе ты учишься, поэт?
– Не учусь, – сказал я и прикусил язык: узнает правду, выгонит ещё. – Школу кончил…
– Та-ак. А какого поэта ты любишь?
– Я всех поэтов люблю.
– Хамида Алимджана читал?
– Нет, такого не знаю, – признался я честно. Лучше бы о стихах разговаривал, чем спрашивать, кого я читал.
