Меллон, который давно уже ждал подходящего момента, потряс бумажкой над головой и сказал:
— Благодать господня в христианском учении! Оно позволяет воспитывать стандартных стопроцентных американцев. Я молю бога, чтобы вся американская молодежь была истинно христианской и послушной, а мы за нее будем думать, как лучше устроить жизнь. Воистину надо строить церкви и богоугодные заведения, и даже ста миллионов на это дело будет мало!
— Я думаю, господа, — сказал Пирсон, понявший намек Меллона, — что нам надо ассигновать из государственного бюджета сто миллионов на строительство церквей и богоугодных заведений. Поручим это дело Меллону и Спеллману.
Два Пи стукнул кулаком по столу, привлекая всеобщее внимание, и сказал:
— Я бы отпустил Меллону пятьдесят миллионов и пятьдесят — нам для более широкого внедрения в производство «НБ-4001» и на расширение опытов с «БЧ». Ведь эти сверхсекретные средства помогут нам держать народ в узде.
— Но ты уже получил по секретной статье военного бюджета через Кэмп Дэтрик сорок миллионов долларов! — раздраженно напомнил Пирсон.
— Я не знал об этом ассигновании, — недовольно заявил старик Гобсон.
Остальные члены комитета присоединились к нему и потребовали объяснений. Пирсон делал знаки толстяку помолчать, но тот или не видел, или не хотел их видеть.
— Сверхсекретная работа моих атомщиков! — хвастливо ответил Два Пи. — А результаты — «негритянская болезнь»… как избавление от очень умных…
— Да замолчите вы! — грубо оборвал его Пирсон.
— Я думаю, мы вправе знать! — обиженно отозвался Гобсон.
— Конечно, конечно! — спохватился Пирсон. — Я предлагаю выделить группе Дюпона пятьдесят миллионов и Меллону сто.
— Тогда и мне сто, — настаивал Два Пи. — Я могу объяснить!
Он насмешливо оглядел всех и с удовольствием заметил, что остальные члены комитета недовольны Пирсоном. Это тоже входило в планы Два Пи. С некоторых пор Пирсон слишком усилился, и этот холодный душ весьма будет способствовать его большей сговорчивости.
Старик Гобсон, Фуггер и другие решили про себя в ближайшее же время навестить Два Пи и узнать подробности изобретения, чтобы «случайно» не заболеть «негритянской болезнью».
Громкие крики донеслись из-за закрытых окон. Мак-Манти побледнел, и пальцы его беспокойно задвигались.
— Коммунисты! — вдруг без всякого видимого повода испуганно закричал представитель Кун- Леб.
Одни бросились к окнам, другие к дверям. Мак-Манти завизжал от ужаса.
Два Пи, сидевший возле окна, дергался всем телом, делая нервные попытки встать из узкого кресла или накренить кресло и дотянуться до окна. Тяжелое кресло подвигалось медленно.
Пирсон, более всех сохранивший хладнокровие, закричал, чтобы все оставались на местах, и наконец начал ругаться. Это подействовало отрезвляюще. Он рванул раму и распахнул окно.
— Что там? — крикнул Пирсон в окно.
— Голуби! — был ответ.
— Этого еще недоставало! — сердито сказал Пирсон.
Но не увидел ни одного голубя ни в воздухе, ни на деревьях. Пирсон отошел к столу и позвонил. Явился Дрэйк.
— Что случилось? — сердито спросил Пирсон.
Дрэйк кратко рассказал. Оказалось, что фабрика мороженого прислала огромный торт из мороженого в виде форта Нокс, в котором, как известно, хранится золотой запас Америки. Внутри торта вместо золотого запаса помещалось пять балерин; сверху торт был украшен в честь четы Мак-Манти двумя целующимися голубями. Голуби, как запрещенный символ мира, и послужили причиной изгнания представителя фабрики мороженого, доставившего торт.
Мак-Манти облегченно вздохнул. Пирсон распорядился предложить представителю фирмы срочно изготовить вместо двух голубков двух целующихся жуков и доставить их к обеду.
— Пусть возьмут мой новый быстроходный гидроплан: все равно его надо еще облетывать. Там прекрасный холодильный шкаф, — предложил развеселившийся Мак-Манти.
Дрэйк ушел распорядиться. Все снова заняли свои места.
Когда Пирсон объявил, что акции Международного синдиката пищевой индустрии и сбыта они намерены пока выпустить на небольшую сумму, все насторожились. Если Пирсон не рассчитывает на капиталы со стороны, то на какие капиталы он рассчитывает? Ведь затраты предстоят огромные. Этот вопрос и был задан ему.
— Наша финансовая группа требует на это дело сто миллиардов из будущего военного бюджета! — вдруг громогласно заявил Пирсон.
— Миллиардов? Вы сказали — миллиардов? — воскликнул потрясенный Гобсон.
Два Пи сначала окаменел, а потом начал хохотать. Он трясся всем телом. Глядя на него, начали смеяться и другие. История с голубями требовала разрядки. Заявление Пирсона было почти нереальным, если учесть, что под борьбу с «красной опасностью» и на дела в Корее выжали все.
— Под какой сон ты думаешь получить такие ассигнования? — вытирая слезы, наконец спросил Два Пи.
Пирсон торжественно встал. Он помолчал. Все нетерпеливо ждали.
— Инцидент с пропавшей «летающей крепостью» в Прибалтике, — сказал Пирсон, — опять дал нам шестьсот пятьдесят миллионов военных ассигнований.
— Ну, а сейчас, сейчас подо что мы получим? — нетерпеливо спросил Два Пи.
— Под войну с Китаем! — провозгласил Пирсон и, не дав присутствующим выразить свое удивление, продолжал: — Войну с Китаем мы начнем вскоре, и тогда под нее, как на подготовку большой войны, мы сможем получить на расходы по военному бюджету триста миллиардов долларов года на два. И эти триста миллиардов мы вчерне попробуем распределить сейчас. Вот, в частности, то, ради чего мы собрались. Что же вы не смеетесь? — Пирсон торжествовал.
— Ты, Сэми, национальный герой! — воскликнул Два Пи восторженно.
Всех членов комитета охватил ажиотаж в предвидении огромных прибылей.
— Почему вы не сказали мне об этом, Сэм? — обиженно спросил Мак-Манти.
— Вам нужно беречь здоровье, — сказал он и, вызвав Дрэйка, приказал увезти коляску с Мак- Манти.
Сейчас старик мог только помешать.
Началось обсуждение. Теперь почти все заправилы Комитета двенадцати заговорили с циничной откровенностью. Только Меллон призывал каждый раз имя божие. Остальные обменивались мнениями, как машинисты за кулисами сцены, которым до тонкостей были известны нехитрые секреты театрального реквизита: грома, молнии, ада и рая, повергавшие зрителей в ужас и восторг. Они обсуждали план войны, как режиссеры трюкового сценария, с той разницей, что трюковые фильмы с убийствами, крушениями, взрывами и пожарами снимаются без риска для актеров, но зрители замирают от ужаса за судьбу героя. У Пирсона, Два Пи, Гобсона и остальных организуемые события были действительно кровавы и ужасны, но зрители должны были видеть только замаскированную сторону событий и не знать истинных причин и виновников. Но эти режиссеры забыли о том, что жизнь — не сцена и может преподнести им неожиданные сюрпризы.
Пирсон обратил внимание на странную позу Два Пи, который перегнулся через ручку кресла и старался достать пальцами какой-то предмет с пола, выпавший из коляски Мак-Манти. Пирсон подошел и поднял небольшую вещицу. Не надо было быть Пинкертоном, чтобы узнать в ней крошечный радиоакустофон.
— Радиоакустофон! — крикнул Два Пи.
Но Пирсон сейчас же сунул акустофон под пиджак и жестом призвал всех к молчанию. Он снова вынул акустофон, поднес ко рту и громко произнес:
— Наша задача добиться мира во всем мире!
