узнаваемые предметы – детали машин, книги, детские игрушки и много, много оружия. Большие и маленькие гильзы, осколки мин и снарядов, рваные куски ракет валялись повсюду. Вдалеке поднималось огромное облако пыли.
– А кто там, на горизонте?
– Это идут последние христиане.
– Куда они идут?
– Они идут к тебе. Они хотят просить тебя.
– О чем?
Батюшка не ответил. Беловский переспросил:
– О чем они хотят меня просить?
Но батюшка опять не ответил. Беловский обернулся и увидел его жалкую, согнутую фигуру, сотрясающуюся беззвучными рыданиями.
– Отец Киприан!
Но тот махнул на него рукой:
– Смотри!
Михаил повернулся опять лицом к пустыне и увидел уже совершенно отчетливо приближающуюся к нему толпу. Все люди были одного серого цвета, как будто они уже долгое время шли в пыльном облаке. Они шли молча и явно торопились к Михаилу. Вскоре он начал различать отдельные фигуры, и даже лица.
На руках многих были перекинутые через плечо или висящие на руках дети. Их головы и руки болтались безжизненными плетьми. Отстающих стариков тащили, уцепившись за одежды, некоторых просто несли на спинах или даже волокли за руки по земле. Лица большинства были изуродованы ранами и кровоподтеками, а головы вместо волос покрывали безобразные клочки.
Вид толпы был настолько страшен и омерзителен, что Михаилу инстинктивно захотелось спрятаться от них, он повернулся, чтобы укрыться в избе, но старец остановил его, крепко взял за шею и властно повернул голову обратно в пустыню:
– Смотри!
Нарастал шум скрежещущего под ногами людей лома. Чем ближе они подходили к Беловскому, тем быстрее начинали идти, из последних сил переходя на усталый, изможденный бег. Многие спотыкались и падали, их поднимали и тащили за собой. Когда расстояние сократилось до ста метров, люди, больше похожие на прокаженных, бросились к нему с раскрытыми руками. В их глазах блестели черные от пыли слезы. Михаил сжался от ужаса, совершенно не понимая: что происходит, что нужно этим останкам людей от него, как с ними себя вести?
Впереди, качаясь, с ребенком на руках, бежало женоподобное существо. Ноги ребенка неудобно колотились о ее колени. Не добегая несколько метров, она споткнулась об обрывок колючей проволоки и наотмашь упала на бетон. Ребенок покатился кубарем прямо к ногам Беловского. Не задумываясь, он схватил его на руки. Оказалось, это была крайне истощенная девочка. То ли от удара об землю, то ли оттого, что попала в крепкие мужские руки, девочка открыла глаза, обняла Михаила за шею и заплакала. Он совершенно растерялся и крикнул первое, что пришло сказать ему на ум:
– Как тебя зовут, девочка?
Она что-то прошептала покрытыми кровавыми трещинами губами. Михаил прислушался и переспросил:
– Кто ты?
– Иза Волька…
– Изволька! – закричал, рыдая Беловский. – Изволька!
Неожиданно толпа остановилась, не добежав совсем немного до Михаила. Все широко раскрытыми глазами смотрели куда-то в небо над ним. Над пустыней воцарилась тишина. Стало слышно, как воет ветер и в толпе стонут умирающие. Беловский оглянулся назад и увидел над горизонтом сотни черных птиц. Это была неисчислимая армада боевых вертолетов. Столько машин одновременно ему никогда не доводилось видеть. Над толпой пронесся глухой вой, и люди бросились в обратную сторону, но повалились, спотыкаясь друг об друга и о груды мусора. Образовалась свалка кишащих в бетонной пыли сотен тысяч человеческих тел, которую накрыла тень от вертолетов.
