поэтому сюда происходит строгий отбор. Главный принцип – не иметь грязных мыслей, чтобы ими не воняло.
– Разве мысли могут вонять?
– Здесь могут, еще как могут! Потому что у нас их не скроешь, как не скроешь запах у вас. Но это не запах, а неизвестное людям явление, которого нет в вашей жизни. Хотя и ощущается. Поэтому, чтобы тебе было понятней, будем считать это запахом. Если еще проще – это или ощущение наслаждения, или отвращения. В наших местах душевная вонь немыслима, как немыслим аромат в смрадных местах.
– Но у всех людей в жизни были какие-то постыдные случаи. И если все тут видят друг друга насквозь, то они видят и это?
– Нет, тут находятся только те, у кого списаны все грехи, как их и не было. Они или раскаяны, или чем-нибудь искуплены, или отмолены потомками. Тут все кристально чисты от прошлых дел. Да они и не важны совсем! Гораздо важнее душа и мысли в последний миг. Этот миг и есть результат всей жизни. Понимаешь меня? Тебе это обязательно нужно понять!
– Ты хочешь сказать, что совершенно не важно, кем был человек всю жизнь?
– Абсолютно не важно!
– Но у нас считается, что все поступки записываются в книге жизни.
– Как записываются, так и списываются!
– Но…
– Что «но»? Тебя же не считают засранцем, хотя ты много раз в жизни пачкал штаны!
– Только в детстве!
– Правильно – в детстве! Но если все читать в книге жизни, то значит, ты – засранец! Правильно?
– Ну…
– Вот тебе и «ну»! Напридумывали люди для себя столько ужасов, что и жить не хочется! Прям не образ и подобие Божие, а пугало для херувимов!
– Так неужели совсем ничего из жизни не учитывается?
– Ты согласен, что ты засранец?
– Нет!
– Почему?
– Потому что я давно не пачкаю штаны!
– А если ты не пачкаешь штаны, то почему люди должны считать тебя засранцем?
– Никто и не считает…
– Ага! Значит, люди такие умные, что понимают, что ты не засранец, а Бог этого понять не в состоянии? Ты это хочешь сказать?
– Да нет…
– Пойми, учитывается только то, что из человека получилось на выходе, как логический результат всей жизни. О качествах самолета не судят по куче сырья, из которого он будет сделан! О вкусе яблока нельзя догадаться, раскусив горькое семечко! И даже обглодав побег, который вырастет из семени, не поймешь – что такое яблоко! И даже съев цветок, и даже молодой незрелый плод, ты никогда не узнаешь его, пока не дождешься полного созревания!
– Но ведь некоторые не созревают?
– Очень многие… Но если созревают, то им прощается и горечь семени, и безвкусность побега, и кислота зеленого плода. Поступки можно элементарно простить. Тут все великие мастера и любители прощать. Было бы за что! Но как изменить душу, если она черна? Как можно ее запустить сюда, в условия полного доверия и открытости всех перед всеми? Как заставить не пользоваться этой открытостью? Это все равно, что закованного в латы убийцу запустить в толпу голых младенцев. Туда, где содержат детей, не допускают подозрительных личностей, от которых разит за три версты.
