– Я слышал про тебя, что ты большой хитрец.
– Я не хитрец, а правдолюб. Вся моя хитрость в том, что я всегда говорю правду.
Беловский промолчал, соображая, к чему он клонит.
– Я не собираюсь тебя убеждать словами. Что есть слова? Пустое сотрясание воздуха. Я не буду убеждать тебя ни в чем. Просто буду спрашивать, а ты отвечать, так как считаешь нужным. Это будет честно. Согласен?
– А могу я не отвечать?
– Конечно, можешь! – мягко и просто улыбнулся архангел. – Ты мой гость. Ты оказался здесь не потому, что заслужил этого, как все эти подонки, а потому что я сам захотел с тобой познакомиться. А посему на тебя не распространяется моя власть. Ты волен поступать, как хочешь. Согласен?
Беловский колебался. Он не верил Деннице. Он знал, что тот выстраивает что-то сложное по коварству и грандиозное по замыслу.
– Смотри, смотри! – по-мальчишески открыто смеясь, указал он вниз, где произошла какая-то свара. – Смотри, кому это там выписывают тумаков? Ба, да это дедушка Ленин опять проигрывает в классовой борьбе!
Денница вскочил на ноги, как болельщик на трибунах.
– Не сдавайся, Ильич! Куси, куси буржуазию за ногу! Ха-ха-ха! – заразительно смеялся он.
– Смотри-смотри, – хлопал он по плечу Беловского, – как его Адольф Алоизович с Родрижкой де Борджиа отхаживают! Знаешь, что это за Родрига?
– Нет, этого не знаю.
– Да Папа он был… Римский. Ха-ха! Александр Шестой! У как! Понял?
– За что они Ленина бьют?
– Да его тут все бьют! Бо – идеологический враг! Кусается сильно…
– Жалко старика, забьют ведь до смерти!
– Не! Ха-ха! Ильича до смерти не забить! Ведь он живее всех живых!
– Да жалко все равно! Скажи, чтоб прекратили…
– Ну, брат, это ты зря. Ильич заслужил...
– Да ну и что, что заслужил. Что от этого изменится, если ты велишь им прекратить?
– Чего изменится? А вот посмотри!
Денница прямо из руки бросил в дерущихся пучок огня. Гитлер и Борджиа отлетели с воплями. Ленин встал на четвереньки и, покачиваясь от побоев, пополз в сторону. На пути ему попались обнаженные ноги какого-то знатного римлянина, и он вцепился в них руками и зубами. Патриций заорал и с ревом покатился отдирать Ильича от своих икр.
– А это кто?
– Это Калигула.
Окружающие эту безобразную схватку аристократы зашипели от негодования и презрения к дерущимся. Каждый из них стремился одновременно брезгливо отойти подальше и в то же время успеть пнуть или наступить на одного из дерущихся. Из-за большого количества негодующих знаменитостей, не всем удавалось дотянуться до Ленина с Калигулой, поэтому некоторым оставалось только плюнуть.
– Ну, посмотри на них. Кого-нибудь еще жалко? – от души смеялся Денница.
Беловский задумался. Ему были отвратительны все. Но он вспомнил слова Тимофея…
– Тимофея? – вдруг перебил его мысли архангел, как будто Михаил не думал, а говорил в слух.
