Конечно, если не попадешь в притяжение звезды. Но я не дьявол, я оставляю тебе пару шансов. Может быть, тебя каким-то чудом запеленгуют и подберут. Здесь уже рыщут патрули – нас ловят. А может случиться и так, что твой гробик превратится в шикарный круизный лайнер, и ты отправишься домой в компании веселых друзей и красивых девушек. Ведь тут, говорят, случаются чудеса и исполняются желания. Ты ведь слышал про это?
– Ты не человек, Грач, – прохрипел он. – Ты просто… просто…
– А как ты догадался, – я захлопнул крышку и постучал по ней ладонью. – Прощай, амиго.
Внутренние створки шлюза закрылись. Мне осталось только отщелкнуть предохранитель, повернуть красный рычаг – и коробочка с Бинго превратится в искусственное небесное тело.
Я взглянул на Роберто. Он не отрываясь смотрел на меня, он был сам не свой.
– Роби, может, ты сам хочешь сделать это?
– Не-ет! – он даже отскочил от меня. – Я не буду.
– Конечно, не хочешь… – я протяжно вздохнул. – И я не хочу.
Некоторое время я размышлял, поглаживая красный рычаг.
– Не сказать, что у меня появилось желание показаться благородным… – озвучил я собственные мысли. – Просто… зачем это все? Никакого смысла.
Я убрал руку от рычага и поманил пальцем Роберто.
– В общем, я передумал. Вытащи его из ящика. А я пошел. И меня до конца полета не трогать.
Я зашел в рубку, чтобы узнать последние новости. Они были вполне предсказуемые. Нас уже обнаружили, и сейчас в нашем направлении мчались несколько штурмовиков и патрульных рейдеров. У нас оставались считаные минуты, чтобы спрятаться в нуль-канале и затем вынырнуть где-нибудь, где нас не будут искать.
– Что с нами будет? – вздохнула Тася.
Никогда не видел ее такой расстроенной.
– Не волнуйся, девочка. У тебя все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю.
– Что тут можно придумать?
– Говорю тебе, не волнуйся. Придумывать – моя работа. А фантазия у меня пока еще богатая. Ее на две жизни хватит. Господин капитан, запускайте двигатели и объявляйте быстрый старт. Мы уходим.
Эпилог
Земля, Европа, национальный парк «Волжский-9»
1 июля
– Хорошо у тебя тут, – вздохнул Крэк, покусывая кончик травинки. – Лучше, чем в раю.
Мы сидели на поваленном дереве, глядя, как Волга уносит свои воды за пологий поворот. Солнце садилось, низко над водой мелькали птицы. Звуковым сопровождением был ежевечерний лягушачий концерт.
– Тебе видней. Я в раю еще не был.
– Был. Все мы там были, бля…
– Я это место давно заприметил. Раньше тут мой друг жил, только он умер. Оставил мне все – от удочек до банковских счетов.
– Щедро.
– Да знаешь, щедрость тут ни при чем… Во-первых, у него никого не было. Во-вторых, он у меня в большом долгу.
Мы помолчали, наблюдая, как готовится ко сну природа.
– О чем думаешь? – спросил Крэк.
– Думаю, что теперь мне придется тебя убить.
– Ну, вот, бля. А я только настроился душевно отдохнуть.
– Ты единственный человек в мире, который знает, кто я есть на самом деле. Раньше Толстый еще знал. Но он, как я сказал, умер.
– Ну, так я же никому тебя не выдам. А вообще ты очень неплохо замаскировался. Ни в жизнь бы не догадался.
– Если б ты знал, сколько денег я истратил на все это. На изменение внешности, на коррекцию биометрических данных. Половину состояния. Зато Грача больше нет.
– И не жалко тебе Грача?
– Жалко. Но ему все равно не дали бы спокойно жить. После Придумщика он оставался последней ниточкой. Разобрали бы по косточкам – на образцы, на препараты.
Крэк многозначительно усмехнулся.
– Видишь, как все получилось, – сказал он. – Ты мог бы себе любой рай построить. А выбрал этот.
– Да ничего я не мог. Для этого нужно желание – настоящее, сильное, исступленное. Такое, что на грани. Помнишь, как ты жить хотел, когда вы грохнулись вместе с «Ледяным громом»?
– Помню.
– Вот потому и получилось. А сам по себе Придумщик – он лишь пустая емкость, форму которой принимают наши желания.
– Больно мудрено говоришь. Нам, босякам, не переварить, бля.
– Да уж не скромничай, ладно? Скажи-ка лучше, дружочек, ты с самого начала знал, что я такой же, как Придумщик?
– Не-а. Я в последнюю очередь узнал. Даже не узнал, а догадался. А вот вожди наши – они давно тебя присматривали.
– Насколько давно?
– А помнишь тот самый первый рейс на Гарсию?
– Ну, так это ж сто лет назад было!
– Ага. Только не знал ты, что вез тот транспорт никакие не газовые контейнеры, а самую первую партию геоплазмы. О ней еще ничего не было известно, потому и обращались, как с дровами, бля… А что было дальше, ты знаешь.
– Знаю, да не все? – догадался я.
– Точно. Главное узнали те, кто потом просматривал записи систем наблюдения.
– И что же они увидели?
– Там все было куда серьезней, чем ты думаешь. Начать с того, что от грузовичка отвалился кусок. Размером в четверть самого грузовичка. И разлом прошелся как раз по тому отсеку, где находился ты.
– Надо же, как интересно… А дальше?
– Дальше был совершенно четкий кадр, где ты болтаешься практически уже в открытом космосе.
– Ну-ну, продолжай.
– А все. Дальше целый и невредимый грузовичок полетел своей дорогой. Только экипаж слегка покоцало, но ведь долетели же…
– Знаешь, а я даже не удивлен ни капельки.
– А чего удивляться? Ты ведь на «Оригами» тот же трюк повторил, верно?
– Верно. Сам не знаю, как уже удалось.
– Знаешь, знаешь… Сам мне тут втирал про желания.
Я помолчал, нервно кусая губы.
– А почему же тогда я не смог спасти моих девочек? Потому что рядом не было геоплазмы?
– Наверно. А еще – вспомни, что ты сам мне говорил. Про силу желаний.
– Ты думаешь, у меня не было желания их спасти?
– Думаю, было, но… Да будь ты честным с самим собой, Грач. Самое страшное для человека – это его собственная смерть. Вот где настоящие желания. Это не мы так придумали, это природа за нас решила.
Небо еще не начало темнеть, но уже были видны первые звезды. Я смотрел на них и думал: смогу ли я когда-нибудь просто любоваться ими? Ненавижу космос. Не могу себе даже представить причину, которая заставит меня снова подняться туда.
– Крэк, – позвал я, – а чем там все кончилось? Ты же знаешь, до нас информации мало доходит, да и не интересно тут это никому.
– С грехом пополам, но кончилось, – усмехнулся он. – Людей много вытащили, два месяца по шахте
