– Ночевать здесь остаемся, – сообщил он Гирину.
– Ты что! – Иван сделал страшные глаза. – Неудобно.
– Что-то ты сегодня подозрительно стеснительный. Иди в ванную, а я пока тебе постелю в зале на диване. И не спорь.
Иван вернулся из ванной, когда Васин вправлял подушку в наволочку. Он повесил полотенце на плечо и присел рядом на край дивана.
– Слышь... – нерешительно проговорил он. – А сестричка у тебя...
– Что? – насторожился Васин.
– С норовом. Палец в рот не клади, и все такое. Но ничего. Симпатичная. И фигурка...
– Насчет «палец в рот» и всего остального я тебя предупредил, – сухо отозвался Васин.
– Да нет, ты не думай ничего. Я так. Для меня ухаживать за сестрой друга все равно, что за другом сестры.
– Кто тебя знает.
В этот момент в комнату заглянула сама Юлька.
– Уважаемый коллега, – насмешливо обратилась она к Гирину, – надеюсь, вы не храпите?
Иван покраснел, а Васин буркнул:
– Нет. Только орет и мочится под себя.
Он сказал это совсем тихо, но Юлька услышала.
– Дурак! – и она сердито хлопнула дверью.
Перед тем, как лечь спать, Васин позвонил на работу. Он сообщил все, что узнал про Глинского, и настойчиво попросил к утру приумножить эту информацию любыми имеющимися средствами.
Затем он лег в кровать и почти сразу отключился. День был нервным и утомительным, поэтому Васину тут же приснился какой-то идиотский сон. А потом его вдруг как подбросило.
Он открыл глаза, присел на кровати. В квартире было неспокойно. Какой-то посторонний звук...
Он тихо выбрался в коридор и увидел, что в зале, где должен был спать Гирин, горит свет. Из-за дверей доносился приглушенный голос Юльки.
«Так! – со злостью подумал Васин. – Уже снюхались, голубки! А говорил – сестра друга, друг сестры...»
Он заглянул в щель. Гирин все так же скромно сидел на уголке дивана, и даже полотенце по-прежнему болталось у него на плече. Рядом расположилась Юлька, на коленях она держала семейный фотоальбом.
– ...А это мы в Анапе. Мы там всей семьей отдыхали, когда мне было двенадцать лет. Я помню, на пляже на стекло наступила и ногу порезала. А он меня два километра на руках нес и успокаивал...
Кто это он?
Потом Васин понял, что речь идет о нем самом. Действительно, было такое...
– А это он присягу принимает. А здесь – на даче, все вместе. Это он в Северной Осетии, – продолжала Юлька, листая альбом. – Он туда на два месяца ездил, когда там война началась. Знаешь, как мы за него боялись! Я каждую ночь плакала и обещала себе никогда с ним больше не ругаться. У меня брат очень хороший, я его очень люблю. Он такой добрый, умный. И смелый. Помню, один раз...
Васин отошел от двери и прислонился к стене, чувствуя предательское покалывание в глазах.
«Ну вас к черту, – подумал он. – Взрослые люди, разбирайтесь сами». Он тихо вернулся в кровать и через минуту уснул.
На следующее утро Иван проснулся раньше всех и сразу побежал к зеркалу. От вчерашнего синяка, к его огромной радости, почти ничего не осталось. Легко отделался и Васин – у него только слегка распух нос. В веселом настроении они оделись, позавтракали и поехали в Управление. О вчерашнем разговоре с Юлькой Гирин не сказал ни слова.
Михалыч выглядел утомленным и злым. Васин ему так и сказал.
– А что ты хочешь! – воскликнул начальник. – Вчера до трех ночи сидел тут по твоей милости. Глинского проверял – между прочим, твою работу делал. Интересно, почему ты сам не соизволил подъехать?
– Извини, Михалыч, была маленькая накладка.
– Вижу я твою накладку. На носу она.
– Не будем вдаваться в подробности, – деликатно предложил Васин. – Что удалось выяснить?
– Да почти ничего. Глинского сейчас в городе нет, он в Москве, – Михалыч бросил Васину компьютерную распечатку. – Здесь данные по прописке, имуществу и прочая мура. В налоговых органах толковых данных на него нет. За ним только пара нарушений административного характера. И вообще, нигде ничего на него нет. Святой он.
– Я и не сомневался.
– Правда, кое в чем нам повезло... Одна из его девок оказалась нашим человеком.
– Интересно...
– Да в общем, ничего интересного. Она сказала только, что у него очень скромная квартирка, никакого криминала там нет, а главное – никаких разговоров о делах. Все встречи и разговоры происходят на даче.
– На даче, – задумался Васин.
– Да. И фоторобот «цыгана» она тоже не опознала.
– Дача легальная? – поинтересовался Васин.
– Конечно, нет. Записана на какого-то... Не помню, там в распечатке есть. Адрес тоже есть: Красный Городок, улица Гагарина и так далее...
Васин встал, подошел к окну и крепко задумался. Иван участия в разговоре не принимал. Он сегодня пребывал в каком-то оцепенении – Васин подозревал, что под впечатлением от его сестры.
– Что ты там притих? – спросил начальник.
Васин развернулся и решительно посмотрел Михалычу в глаза.
– Мне нужна санкция на обыск дачи.
Михалыч даже привстал.
– Ты рехнулся? С какой стати?
– С такой, что... В конце концов, мы расследуем убийство, а не кражу трусов из раздевалки.
– И что? Назови мне хоть один реальный факт причастности Глинского к этому делу.
– К двум делам, Михалыч. Не забывай про Рафика Мамедова.
– Про Рафика пока забудь. Разберись сначала с Малютиным, а потом будешь раскручивать дальше. Ты, кстати, не ответил...
– Все факты сам знаешь. Убиты хозяева двух предприятий. Предприятия перешли к Глинскому – оба. За символическую сумму. Что еще надо?
– Это не факты. Это агентурная информация, которую к делу не подклеишь. Да если бы и не агентурная, все равно это не более чем косвенные улики. Не основание для обыска. У тебя напарник следователь прокуратуры, спроси у него, если мне не веришь.
– Что? – вздрогнул Иван.
– Этот лопух хочет провести обыск на даче Глинского. Каково!
– Да, хорошо бы... – отстраненно кивнул Гирин, не задумываясь о сути разговора.
– Михалыч, пойми, мне очень нужно! – настаивал Васин. – Да, я знаю, что оснований для получения санкции нет, но на то ты и начальник, чтобы устроить все без оснований. Я же знаю, у тебя нормальные отношения с прокурором. Неужели ради такого дела он нам не поможет?
– А если не поможет? Это, между прочим, незаконно, и ему придется отвечать. И потом, что ты собираешься там найти? Склад оружия? Или воспоминания «Как я убирал конкурентов»?
– Не знаю. Что-то должно быть. Я чувствую.
– Чувствую... – презрительно повторил Михалыч. – Ладно. Зайди после обеда. Может, что-то придумаем.
– Михалыч, это нужно немедленно!
– Ничего не выйдет. Прокурор сейчас на совещении в городской Управе вместе с заместителем.
– Значит, нужно достать его с совещания.
– Ну, хорошо. Я тебе позвоню, если получу согласие на обыск.
