И в этот момент он увидел машину «крестоносцев».
Почему-то он сразу понял, что это именно их машина. Большая и очень мощная, выкрашенная черным лаком, блистая золотым крестом на капоте, она медленно ехала вдоль пешеходной зоны. Васин хотел было отвернуться, но было уже поздно.
Машина с плотоядным урчанием остановилась напротив. Лакированная дверь отползла в сторону. Сначала в глубине кабины блеснул серебряный крест, затем появился тот, на чьей груди он висел, – стриженый юнец в черной рубашке с пистолетом на поясе. Вслед за ним вылезли еще двое. Вылезли и пошли прямо на Васина. Пошли неторопливо, лениво, как усталый дачник, догоняющий колорадского жука – мол, все равно никуда не денется...
В их неторопливости было столько презрения, что Васин просто возмутился – да неужели эти сопляки будут гонять его, Васина, майора милиции, старого опера, которого уже давно боятся даже матерые уголовники...
Но возмущение быстро прошло, уступив место здравому смыслу. Васин лениво встал и пошел, стараясь не оборачиваться. Но нервы не выдержали, и он все-таки обернулся. Юнцы шли за ним, кажется, ухмыляясь.
Вдруг он понял, что идти-то ему особенно и некуда. Перед ним были только двери метро. Поколебавшись немного, Васин шагнул в эти двери. В голове уже рождались варианты: «...перепрыгнуть через турникеты... бегом по эскалатору... прыгнуть в первый же поезд... на остановке пересесть в другой... держаться на людях...»
Васин знал, как уходить от слежки в условиях города. И то, что город был не совсем типичный, его не особенно смущало.
Но то, что последовало дальше, оказалось еще более нетипичным.
Едва он вошел в помещение, раздался звон. Огромная стеклянная стена осыпалась сияющим дождем прямо на проходящих людей. Тут же поднялся невыносимый гвалт: орали и женщины и мужчины. Затем их голоса перекрыл грохот еще одного осыпающегося стекла.
«Кто бы они ни были, они психи! – подумал Васин, пригибаясь и откатываясь к пластиковой колонне. – Только психи могут стрелять в толпе».
Он выбрался из мешанины орущих, бегающих, падающих людей и огляделся. В зале царила ужасная паника, но пока без крови и трупов. Стало быть, стреляли над головами. Спрашивается, зачем?
«Крестоносцы» так и не зашли внутрь. Они спокойно постреливали с улицы, портя интерьер помещения и ни в кого конкретно не целясь. Однако Васин не был уверен, что по нему не станут стрелять, если он окажется на открытом пространстве. А путь к турникетам как раз отлично простреливался.
Через минуту людей в зале не осталось. Васин проклял себя за то, что не удрал вместе со всеми, пользуясь паникой. Хотя чего себя ругать, он же не знал, что юнцы стреляют на испуг. Но теперь все его движения будут сопровождаться звоном и хрустом усыпавшего пол стекла.
«Интересно, есть тут милиция? – со злостью подумал он. – Такая заваруха, а ни свистков, ни сирен, ни «стой, стрелять буду».
Он закинул сумку за спину, снял с предохранителя пистолет и начал осторожно отползать назад, решив стрелять при малейшей опасности. Терять было уже нечего.
Соблюсти тишину, конечно, не удалось. Под коленками захрустело. Сразу же на другом конце зала звонко защелкал затвор пистолета. С грохотом обрушилась очередная стена, впустив холодный вечерний воздух.
Васин понял, что он зажат в угол – в буквальном смысле этого слова. Перед ним сходились две стеклянные стены, и ни единой двери, никакой дырочки не оставалось, чтобы просочиться и исчезнуть из засыпанного битым стеклом зала.
Может, попробовать, как в поезде? Выстрелить в стекло и дать деру? А что, только это и остается.
Васин прицелился – так, чтобы пуля не улетела в окно стоящего напротив дома – и нажал на спусковой крючок. Бахнул выстрел, пуля с визгом ушла в полоток, оставив на стекле лишь паутину несерьезных трещин. Нет, здесь нужно оружие помощнее.
И тут Васину в голову пришла простая, но свежая мысль. Задумка казалась опасной, но что еще было делать?
Он прополз под прикрытием колонны к ближайшей стене, собрался с духом и шумно вскочил во весь рост, стараясь, чтоб противники его обязательно заметили. А затем, выдержав короткую паузу, опять бросился на пол и откатился в сторону.
Как он и расчитывал, у дверей вновь зацокал затвор пистолета. Стена моментально разлетелась вдребезги, засыпав одежду брызгами осколков. Не теряя времени, Васин вскочил на четвереньки и выпрыгнул, как кот, в образовавшийся проход на улицу.
Он пробежал метров пять, как вдруг заметил, что прямо на него летит широкая, похожая на медузу машина с ажурным золотым крестом, установленным на крыше наподобие свадебных колец.
Она затормозила совсем рядом.
– Быстрее сюда! – раздался знакомый девичий голос.
Васин прыгнул в отъехавшую дверь и упал на просторное сиденье. Машина рванула с места. Васин бросил взгляд на свою спасительницу. Это была она – та самая девчонка, что собирала пожертвования в поезде. Сейчас она была одета в темный комбинезон, но крест по-прежнему висел на ее груди.
Впрочем, сейчас был не самый лучший момент для любования. На дорогу перед машиной выскочил один из «крестоносцев» и начал что-то кричать, стреляя в воздух. Девушка ловко объехала его и прибавила скорости. Через несколько секунд Васин с облегчением понял, что им удалось оторваться от преследователей. Он откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул.
– Кто это такие? – спросил он.
– Не знаю, – беспечно ответила его спасительница. – Наверно, ультра-адвентисты. Этих сектантов в последнее время не отличишь, они все на одно лицо, только названия разные.
Только тут Васин заметил, что у автомобиля нет руля. Девушка водила пальцами по светящейся зеленой панели, и машина чутко слушалась ее. Васину это не понравилось. Мало ли как может скользнуть палец на ухабе. Но ему ничего не оставалось, кроме как доверить свою жизнь этому сомнительному приспособлению.
– Извини, – сказал он. – Там, в поезде... У меня действительно не было денег.
– Я уже поняла. Ничего страшного.
После этих слов муки совести отступили. Васин облегченно вздохнул и попытался посмотреть по сторонам. Ничего интересного он не увидел – машина все время мчалась по каким-то тоннелям.
– Куда мы едем?
– Ко мне. Ты просил о помощи, и по христианским законам я обязана тебя накормить и предоставить ночлег. Даже если ты мне не нравишься.
Известие о предстоящей кормежке так обрадовало Васина, что он пропустил мимо ушей последнюю фразу.
– Только учти, у нас традиционная православная церковь. Не рассчитывай поразвлекаться в домашнем казино или поучаствовать в оргии. Порносцены из жизни святых, непристойные анекдоты между стихами Евангелия и прочую пакость мы не держим. Пусть у нас не так много прихожан, как в коммерческих храмах, но зато они настоящие. К нам приходят молиться, а не «исполнять нравственный долг».
– Так значит, мы едем в храм?
– Мы едем ко мне домой. Если тебе нужно, у меня есть молебная комната.
– Спасибо...
Васин тайком оглядел девушку. Красивая... Правда, слишком молодая.
– Тебя зовут Федосия?
– Да. Но мне не нравится это имя. Лучше зови меня Феда.
– А меня – Саша.
– Мне без разницы.
Васин не огорчился. Усталость отняла у него способность огорчаться. Когда они наконец приехали и зашли в ее жилище, он в изнеможении опустился на пол прямо у дверей, и пока хозяйка переодевалась, уснул, так и не вспомнив про обещанный ужин.
