Попробовал заснуть, но лишь зря промаялся тридцать минут в кровати. Тогда он встал, включил торшер и решил почитать. Взял журнал, полистал, просмотрел пару коротких заметок, бросил.
Затем поднялся, подошел к открытому окну. И вдруг Павел отчетливо понял, что означает это странное, неуместное после тяжелого дня возбуждение.
Тело с головы до ног начало покрываться мурашками. Ответ был еще где-то в подсознании, а перед глазами всплыла удивительно четкая и реальная картина.
Антон... Стоит у окна, насмешливо смотрит. Его губы шевелятся, но звук как будто опаздывает. Еще позже доходит смысл...
«...Не суйтесь больше на ракетные точки... Живыми не уйдете...»
Может, он врал?
Но, как бы там ни было, Павел снова слышал зов «Покровителя» и обязан был откликнуться. Значит, снова уходить в ночь и...
«Живыми не уйдете...»
Он начал нервно шагать по комнате. «Покровитель» звал неумолимо, этот зов еще не оформился в конкретные действия и направления, но Павел уже чувствовал, что сегодня ему опять что-то предстоит. Может, и ему попробовать решить проблему водкой?
Все вдруг снова сложилось в единый, исключающий ошибки и совпадения ряд: странная угроза Антона, убитые на последней операции слуги, ящики с оружием в кузове грузовика...
Может, на этот раз не будет никаких ракетных точек? Может, что-то другое, вовсе не опасное?
Павел вдруг обнаружил себя сидящим за столом с авторучкой в руке. Теперь ему обязательно нужна бумага...
Вот стопка каких-то листов, правда, они чистые только с одной стороны, а с другой что-то напечатано... Пусть так, подойдут. Кажется, это страницы повести, которую Павел так и не дочитал. Ничего, Денис еще распечатает, он поймет, ведь Павлу сейчас необходима бумага.
Он придвинул к себе лист, вывел на нем «Стр.1» и начал писать столбиком:
«Космодром.
Бураны.
Импульсные пушки.»
Нет, так не пойдет. Слишком коротко. Павел смял лист, взял новый. Сверху написал «1.Космодром». Затем начал рисовать планы переездов и стартовых площадок. Обвел жирной линией девятую площадку, обозначил место, где стоят «Бураны». Отметил КПП и вышки охранников. Конечно, он не мог обойти всего космодрома, но то, что увидел, воспроизвел довольно точно.
И все же чего-то не хватало. Пожалуй, нужно указать, где располагается сам космодром. Павел залез на шкаф, где лежали старые книги, и вытащил свой школьный атлас. Открыл нужную страницу, долго изучал ее, затем наконец определил место и поставил там большой крест. Подрисовал на всякий случай и стрелку.
Кажется, с этим все. Павел соединил лист и вырванную из атласа страницу скрепкой.
На новом листе он нарисовал цифру «2», подписал «Бураны»...
Павел работал долго. Выложился полностью, написал и нарисовал все, что только знал. Наконец он сложил исписанные листы вчетверо, сунул в карман.
Настал решающий момент. Павел должен был идти. По телу вновь начал расползаться холод. Но с этого момента никакая сила не могла заставить его прибегнуть к водке или чему-то другому, чтобы не подчиниться. Пусть будет страшно – он должен переступить через свой страх. Пусть там его ждет смерть – он обязан идти.
– Павлик, ты куда? – услышал он из кухни удивленный голос отца.
– Сейчас приду... Позвонить надо, – крикнул он невпопад и выскочил из дома.
Он шел по безлюдным дворам – нужно было оставаться незамеченным. Уже почти нигде не горел свет, и Павел постоянно спотыкался.
Когда он миновал детский садик и оказался между гаражами и забором, из какой-то щели метнулась неясная тень.
Павел отшатнулся, невольно схватившись за карман с бумагами.
– Принес?
От сердца отлегло. Слово было произнесено на языке «Покровителя». Павел протянул сверток и захотел на всякий случай пояснить кое-что на словах, но ему не дали.
– Возвращайся.
Тень исчезла, где-то рядом взревел и начал затихать, удаляясь, автомобиль.
Павел повернулся и пошел обратно, еще не веря, что миссия окончена. Темные дворы, узловатые тени деревьев – все то, что несколько минут только усиливало страх и тревогу, теперь напоминало лишь об одном – он дома, он никуда не полетел и не поехал, он сейчас вернется в свою квартиру и ляжет в кровать...
Перед тем как заснуть, Павел подумал, что следовало побольше походить по космодрому. Тогда он смог бы более точно все описать. Вот Антон действительно мог бы здорово им помочь. Но Антон вышел из круга. Видимо, навсегда...
Через несколько дней Долгополов поймал Павла в коридоре и отвел в сторонку с чрезвычайно серьезным лицом.
– Я сегодня был на планерке, – сообщил он, – обсуждался пакет документов, которые мы отправим в министерство. Тебя тоже вспоминали. В общем, главный заикнулся, что хочет с тобой поговорить...
У Павла екнуло сердце. Несмотря на то, что он считался еще молодым сотрудником, он пока не допустил ни одного серьезного просчета в работе. Неужели на этот раз он сделал что-то не так?
– Я не знаю, о чем он будет с тобой говорить, – продолжал Долгополов, – но сдается мне, что предложит перейти в его звено. Ты, конечно, сам волен выбирать, где и с кем делать карьеру, но... Мне хочется, чтобы ты не забывал, под чьим началом ты за такой короткий срок стал ценным работником. И еще я хочу, чтобы ты задумался: справедливо ли бросать отдел в такое время и оставлять меня с нашими непутевыми девками. Хотя, я повторяю, ты сам волен решать...
Начальник проговорил это спокойным ровным тоном, как будто прочитал доклад по бумажке. Павел слегка оторопел от неожиданности.
– Я не знаю... – сказал он. – Я подумаю.
– Подумай, подумай... – со значением произнес Долгополов и ушел в свой кабинет.
Павел вернулся к себе, сел за стол и попытался выгнать из головы сумятицу. Начальник упомянул слово «карьера», а у Павла еще не было повода задуматься об этом понятии. Не было такого желания и сейчас, тем более что никто пока не предлагал ему никуда переходить. Так что размышлять об этом преждевременно.
Придя к такому решению, Павел вспомнил, что они так и не созвонились с Серегой насчет визита к Нине Ивановне. Он подвинул к себе телефон, но тот вдруг сам зазвонил.
– Мне Семенова, – раздался в трубке старушечий голос.
– Я слушаю.
– Это с проходной звонят. Тут к вам пришли.
– Сейчас спущусь, – ответил Павел и вышел из кабинета, поправляя галстук. Интересно, кто мог прийти? Надо было спросить...
Он вышел в прохладный застекленный холл и огляделся. Здесь почти никого не было, только какой-то командировочный стоял у окошечка, ожидая, когда откроется бюро пропусков.
Павел подошел к кабинке вахтера.
– Кто меня спрашивал?
Старушка оторвала глаза от газеты и внимательно осмотрела Павла с ног до головы.
– Мужчина какой-то, – наконец ответила она. – Сказал, будет в скверике ждать.
Павел вышел на улицу. В сквере росли довольно густые кусты, и было трудно отсюда разглядеть кого- то.
Кто же мог прийти? И куда, а главное – зачем он спрятался?
Павел зашагал по дорожке, внимательно осматриваясь. Скамейки были пусты.
