— Да, я знаю. И хочу умереть. Но это не мешает мне бояться.
— Малышка… Я не буду тебя заставлять, я даже не буду тебя звать…
— Не надо, — тихо попросила она. — Я живу только из-за тебя. Когда ты умрешь, жить мне будет незачем.
Нет, так продолжаться больше не может.
— Хватит, Луна. Оставим этот разговор.
— Да, — согласилась она, опуская голову. — Ты прав, Дан.
— Поехали ко мне? — предложил я Луне, глядя на её грустное лицо. — Оставайся сегодня у меня.
Она не ответила, только улыбнулась.
…Лишь человек… Лазурным становилось небо… И волны бились о песок… с тихим шипением… Они говорили. Говорили со мной…
— Сапфир… Сапфир… Сапфир…
Закат длился вечность. Солнце пело. Эта музыка разносилась по всему миру и тысячи голосов подхватывали её, освещая мир…
— Сапфир… Сапфир… Сапфир…
Они звали МЕНЯ.
… Все летели в одну сторону. Я каждого знал по имени. Но почему сегодня они вместе?.. Сегодня Великая Буря. Бури случались каждые триста лет, и они были не слишком опасны — никто не прятался, не возвращался в Лоно. Но сегодня всё было иначе. Великие Бури происходили раз в две тысячи лет. Только Старый Вихрь знал насколько они опасны не понаслышке. Он ждал у Врат и следил, чтобы ни один дух не остался. Я мысленно пересчитал всех, кто вошел и всех кто собирался войти. Одного не хватало. Великая Буря была уже очень близко, заставляя всех торопиться.
— Отец! — крикнул я сквозь надвигающийся грохот Бури. — Вольного нету! Я найду его!
— Сапфир! Не смей!! — крикнул Вихрь мне вдогонку. —
Вольный, единственный, кто небыл рождён в Лоне. Он пришёл извне. Знал ли он об опасностях Бури? Был ли он Дома? И где его Дом?..
Лёгкая тень незаметно для Вихря выскользнула из врат и помчалась за мной. Русалка…
— Подожди! — спорить с Луной, если она что-то решила невозможно. — Я с тобой!
Мы мчались сквозь Бурю. Искажения миров, воронки, засасывающие в никуда, остатки первозданной Тьмы, сгустки НИЧТО… Вот что несла в себе эта Буря. Впервые за века своего существования, я испытал страх.
Впереди я увидел поток золотого света. Вольный! Я звал его, но Буря будто поедала мой голос. Тогда я бросился к нему, но на пол пути меня настигло Ничто…
— Сапфир! — закричала Луна.
Я почувствовал, что умираю, распадаюсь… В диком ужасе, о каком даже понятия не имел раньше, собирая себя в единое целое, я бросился… куда-то…
В этот момент нас увидел Вольный. Цвет его сияния сменился на тёмно-синий и он помчался к нам. Мне казалось, что он живёт и дышит в одном ритме с Бурей…
Что-то схватило меня и потащило с невероятной силой, разметало на молекулы и вновь собрало. Я не мог противиться. Только успел увидеть, как Вольный отбросил Луну подальше от воронки, в которую меня засасывало. Он протянул руку и я схватился за неё, но не удержался…
— Ищи тело! — только и успел крикнуть он. — Это спасение!..
…Годы шли… Я жил… В чужом мире… В теле-ловушке, спасшем меня…
Переход между сном и явью на этот раз оказался мягким, без падения с кровати и всего прочего в том же духе. Глаза открылись сами собой. Луна тихонько сопела рядом, как обычно стянув на себя всё одеяло. Дело привычное, хотя, признаюсь, успел позабыть об этом.
Лёжа на кровати, я осознал, что сегодня вспомнил своё имя. Память принесла успокоение. Невнятный зуд во всём теле, которое стремилось в небо, заставил меня подняться. Но вместо того, чтобы подняться в небо, я пошел в душ.
Ко времени, когда я вернулся в спальню, Луны там уже не было. С кухни доносились запахи готовящейся еды, от которых голодной судорогой сводило желудок. Она всегда готовила великолепно. Она вообще всегда и всё старалась делать лучше других.
Я сел в кресло у компьютера, но не стал включать его. Я вспоминал.
…У таких как я не много чувств, которые можно было бы назвать человеческими. А у меня их было ещё меньше чем у других. Старый Вихрь, мой отец и Правитель знал об этом, хотя не понимал как могло так получиться. Часто я не мог понять его поступков, продиктованных эмоциями. Пока не встретил
Мы с братьями развлекались над морем, гоняя волны и облака. Я увидел его распростёртым на утёсе, он не поднимался в небо и не двигался. Я прекратил игру и спустился к этому странному незнакомцу. Завидев меня он поднялся и трава под ним едва колыхнулась. Казалось, что он не умеет стоять, летать и вообще управлять своим телом. И выглядел он тоже странно.
— Кто ты? — спросил я. — Я не видел тебя раньше. Откуда ты взялся?
— Я… — было такое чувство, что он даже не умеет говорить. — Я… Кто вы?
— Я Сапфир, — представился я. — Это Изумруд, Бриз и Фриз, мои братья. А ты кто?
— Кажется я — ветер…
— Конечно ты ветер! — удивился Бриз его словам. — Кем же ещё ты можешь быть?
Всё в нём было как-то не так. Как будто он не один из нас.
— Ты умеешь летать? — спросил я.
— Не знаю…
— Фриз, лети к Собору, найди Вихря. Бриз, Изумруд, нам придётся нести его на себе. Сам он не сумеет, а нам нужно доставить его к Правителю.
Вихрь встретил нас в Соборе, где он жил и правил. Собор был Вторым Домом всех ветров. Первым было Лоно. Увидев его, Вихрь повелел всем, кроме меня, немедленно покинуть их. Они разговаривали, но я не мог понять смысла.
— Кто сотворил это с тобой? — спросил Вихрь.
— Это была ловушка. Эти двое… что-то сделали со мной. Хотели сделать слугой… Но она убила их. Она… Я должен вернуться! — внезапно вскочил он и тут же упал. — Я должен… — прошептал он бессильно. — Должен…
— Сапфир, — обратился ко мне Вихрь, — отнеси его в Зал Силы, пока он не растворился. Поторопись.
— Отец, — обратился к нему я, когда незнакомец оказался в безопасности. — Что у него с голосом? Почему он так говорил?
— Это печаль, сынок. Он говорил с печалью.
— Это одно из чувств?
— Я не смогу объяснить тебе этого. Тебе не знакома боль. Спроси его об этом, когда он сможет говорить. Я поручаю его тебе.
— Кто он вообще такой?
— Он Вольный Ветер.
Больше ничего отец мне не сказал.
Смысл произошедшего так много лет назад дошёл до меня совсем недавно. Был среди нас человек, ставший ветром. Теперь и ветер, рождённый человеком.
Луна неслышно подошла и положила свои тонкие руки на мои плечи. Я обернулся и обнял её. То, что творилось со мной в этот миг не поддавалось объяснению… Хотелось смеяться, прижать её к себе, взлететь и пронести над морем на руках. Что-то больше чем радость жило во мне. Но в тот же миг бешеная боль и страх когтистой лапой сжимали сердце. Неужели это и есть незнакомое мне ране чувство — любовь? Тогда это самое большое проклятие и самый сокровенный дар рода человеческого.
— Даня…
— Луна… У меня есть другое имя.
— Я помню. Сапфир…
