Лондоне. У меня есть друзья, которые занимают высокие посты, а скоро займут посты еще выше.
— Твоих друзей вздернут на виселице в Тайбурне — вот какие посты они займут, куда уж выше! У тебя такие грандиозные планы, а толку от них никакого.
— Скоро в мире многое изменится. К нам летит комета, которая принесет с собой новое будущее. Лондон будет разрушен, об этом мне рассказали друзья вчера вечером. Было решено построить новый золотой город, великий, могущественный, свободный от крыс и невежественных людей. — Сарапук потер руки. — И меня в свои планы включили. Ты только представь: старый доктор Сарапук сидит за одним столом с такими людьми!
— У твоих друзей плохой вкус. Я бы не разрешила тебе есть из одной тарелки с моей собакой, — резко сказала Аджетта.
Сарапук потер подбородок:
— А кстати, где твой пес?
— Убежал. Он часто убегает, но всегда возвращается назад, — взволнованно сказала она, и по ее лицу можно было понять, что она чувствовала на самом деле.
— Ну что ж, если это так, то мне нечего бояться. Твой отец спит, пес убежал, и я могу делать с тобой все, что захочу… сколько душе угодно. — Сарапук встал с кресла и направился к ней.
Аджетта ухватилась обеими руками за стол и опрокинула его на Сарапука. В воздух взвились белые клубы муки из мешка, который упал на пол. Сарапук перегнулся через перевернутый стол и попытался поймать Аджетту, но она быстро юркнула за кресло, в котором спал отец, а когда Сарапук побежал к ней, с силой толкнула в него это кресло, и он упал. Из кресла вывалился спящий отец — прямо на Сарапука, пригвоздив его к холодному каменному полу. Аджетта бросилась к двери, но Сарапук схватил ее за щиколотку. Он держал ее так крепко, что ей казалось, будто его ледяные пальцы глубоко впились в ее ногу.
К счастью, Аджетте удалось дотянуться до дверной ручки, и она попыталась вырваться. Но Сарапук не ослабил хватку. Скрежеща зубами, он старался вытащить из-под Ламиана свою вторую руку.
— Я не пущу тебя! — проговорил он, задыхаясь, и еще сильнее сжал пальцы на ее ноге. — Сдавайся, девочка! Перестань мне сопротивляться! — Сарапук пополз к Аджетте по полу, потянув за собой ее отца.
Кое-как Сарапуку удалось высвободить другую руку, и он схватил Аджетту за голень. Ей пришлось отпустить дверную ручку. Теперь ее ногу сжимали две руки. Она дотянулась до маленькой коричневой бутылочки, стоявшей на каминной полке, и выплеснула ее содержимое в лицо Сарапуку. Сарапук закричал: уксус обжег ему глаза. Он отпустил Аджетту и попытался стереть его с лица, а девочка побежала к двери.
— Надеюсь, ты будешь гореть за это в аду, Сарапук! — воскликнула она, захлопнула за собой дверь и, задыхаясь, встала посреди холла. Потом вернулась к двери, поднялась на цыпочки и, достав из-за притолоки большой железный ключ, заперла им дверь.
«Неморенсис» по-прежнему лежал в холле, впитывая в себя жар, который исходил из догорающего камина. Аджетта быстро подошла к книге и попыталась оторвать ее от пола. Но «Неморенсис» был такой горячий, что обжег ей кожу. Она услышала, как на кухне Сарапук борется со спящим отцом. Аджетта заглянула в столовую. На каждом стуле спал постоялец, некоторые уронили голову в тарелки с едой, как будто сон сморил их прямо за ужином, другие свернулись калачиком на полу, как кошки, наевшиеся мышей. Мистер Манпурди сидел за столом. Бинты, прикрывавшие его стигматы, размотались и упали на пол. Аджетта увидела, как из раны на тыльной стороне его ладони появилась большая красная капля, она потекла по руке и сорвалась с пальца.
Разозлившись, Аджетта пнула «Неморенсис» и побежала вверх по лестнице. На втором этаже она открыла дверь спальни и услышала, как храпит ее мать: то ли она слишком много выпила, то ли на нее тоже подействовало заклинание. Когда Аджетта повернулась и посмотрела на лестницу в мансарду, она вдруг почувствовала, что температура резко упала. По ее спине пробежал холодок. Она огляделась, чтобы убедиться, нет ли поблизости Синего Дэнби. У стены лежал постоялец, закутавшийся в плащ. Из-под плаща торчали грязные ботинки. Она подошла к лестнице и медленно поднялась по ней к двери. Там она достала ключ, быстро повернула его в замке и вошла в мансарду.
Тегатус по-прежнему сидел в кандалах, голова у него была побрита, а рубашка запачкана кровью. Его руки были скованы, кровь капала между коленей. Аджетта с трудом могла поверить, что это отец и Сарапук сотворили с ним такое.
Ангел посмотрел на нее и попытался улыбнуться:
— Я слышал, как ты звала на помощь, но я не мог спуститься к тебе. Вряд ли бы тебе понравился мой теперешний вид.
— Сарапук рассказал, что собирается сделать с твоими волосами и перьями из крыльев, — тихо сказала Аджетта.
— Он слишком коротко подрезал мне ногти, и теперь из-под того, что осталось, сочится кровь. Они смеялись, мучая меня. — Тегатус замолчал и грустно посмотрел на нее. — Я пал с небес, я — падший ангел. Я здесь, потому что хотел этого. Я полюбил женщину, чью жизнь меня послали спасти. Я утонул в глубине ее прекрасных глаз и забыл, кто я. Но я не знал, что она уже давно во власти того создания, которое мечтает уничтожить всех нас. — Тегатус постучал цепью по деревянному полу. — Я думал, что его могущество не распространяется на ангелов, но оказалось, что даже мы можем попасть в его ловушку.
Аджетта быстро сказала:
— Держись, Тегатус. Я нашла одну книгу. И хочу отнести ее своему другу с Лондонского моста. Мне нужна твоя помощь.
— Я не могу помочь даже себе, — ответил ангел. Он замолчал и прислушался. — Мистер Сарапук пытается выбраться из кухни, я слышу, как он ломает дверь.
Аджетта пропустила его замечание мимо ушей.
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной к моему другу Тадеусу, этот человек поможет нам обоим. — Она достала из кармана ключи и показала их Тегатусу. — Среди них должен быть ключ от твоих цепей.
Она выбрала из связки маленький бронзовый ключик, на нем крохотными буквами были выгравированы слова на языке, которого она не знала. Отыскав в кармане кристалл Ормуз, Аджетта посмотрела сквозь него на надпись и прочитала ее вслух:
— «Ангелы, которые отказались от божественной благодати, обречены блуждать во мраке, скованные вечными цепями, до самого судного дня». — Она спросила Тегатуса: — Что это значит?
— Эти слова — предупреждение, они означают, что, даже если ты освободишь меня от цепей, я все равно не смогу спастись. Меня будут сковывать другие, вечные цепи до самого судного дня. Я отказался от всего, и вот моя награда.
— И у тебя нет никакого выхода? — спросила она.
— Я могу вернуться и попытаться заслужить прощение, но я зашел слишком далеко. — Тегатус замолчал и посмотрел на Аджетту. Он заметил у нее в руке сверкающий кристалл. — Откуда у тебя кристалл Ормуз?
— Его дал мне Тадеус, — с гордостью ответила она. — Сказал, что это особенный подарок.
— Тадеус — умный человек, я бы хотел с ним встретиться.
— Он попросил меня найти одну книгу, и я ее нашла, — объяснила Аджетта. — «Принеси мне «Неморенсис», и ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете», — сказал он. Вот я и хочу сделать его счастливым.
— Тебе нравится Тадеус, потому что он добр к тебе?
— Он добрый, спокойный и задумчивый. Сказал, что приготовит мне ужин — он назвал его пиршеством, — и мы вместе встретим рассвет.
Аджетта сунула ключ в замок и повернула его. Замок открылся, кандалы упали с запястий Тегатуса — теперь он был свободен.
Ангел вскочил на ноги и размял руки.
— Сарапук ломает дверь, — повторил он, как будто видел, что происходит сейчас на кухне. — Если мы хотим отсюда сбежать, то это надо сделать немедленно.
— Тогда бежим, — отозвалась Аджетта, схватив его за руку. — Надо только заглянуть в комнату отца:
