откусил кусочек сердца. — Я мигом тебя убью, обещаю. — Чудище хихикнуло. Листья на его лице зашуршали, как от легкого ветерка.
— Я человек, и я не сдамся без борьбы. Подойди и попробуй забрать у меня то, что ты хочешь. Но тебе придется побороться за мое тело, а душа моя бессмертна.
— Думаешь, у тебя есть душа? Веришь в загробную жизнь? Не обольщайся. Такие, как ты, — только кожа да кости, да еще разум, который вас обманывает. От вас никакой пользы. Разве что съесть можно. И то не очень вкусные, — засмеялся секарис и швырнул в Блейка обкусанное сердце.
— Тогда защищайся! — объявил Блейк и замахнулся на чудовище шпагой.
Кроме белых перьев из вспоротого дивана в воздухе закружили черные. Их становилось все больше и больше, они окутали комнату, как черный туман. Со всех сторон раздавались скрипучие крики галок, которые заметались над головой Блейка.
Блейк тыкал шпагой в птиц, а те снова и снова налетали на него, стараясь выклевать ему глаза.
Он заколол одну, потом другую, потом третью — они рассыпались кучками черного пепла. С каждым ударом секарис выгадывал время. Скоро Блейк утомится сражаться с птицами, которые клюют его в лицо и вцепляются в волосы острыми, как бритвы, когтями. Птиц становилось все больше. Блейк отступал к дальнему углу комнаты. Секарис внимательно следил за каждым его шагом.
Блейк повернулся, вскочил на диван и выбил стекло рукоятью шпаги. Шум улицы ворвался в комнату, а галки тучей вылетели через окно в яркое лондонское утро.
Блейк спрыгнул на пол.
— Давай, секарис, сразимся один на один. Без этих твоих ястребов.
— Поздно же ты расхрабрился, — засмеялось чудовище. — Пепел к пеплу, прах к праху.
С рычанием чудище набросилось на него. Своими тонкими длинными пальцами оно схватило Блейка за горло, намереваясь откусить ему голову. Блейк отклонился назад и упал на пол. Но секарис его не выпускал. Он поднес руку к груди Блейка, и тот завопил от страшной боли, обжигавшей кожу сквозь сюртук.
— Сдавайся, Блейк. Дай я вырву твое сердце, и ты сам убедишься, есть загробная жизнь или нет.
Из последних сил Блейк взмахнул шпагой и хлестнул ею по глиняной руке секариса у запястья. Покрытая зеленью кисть отвалилась и поползла по полу, как гигантский умирающий паук. Секарис выпустил Блейка, тот еще раз хлестнул его шпагой. От удара чудище повалилось на диван. Блейк метнулся к двери, сбежал по лестнице и вылетел на залитую солнцем и пахнущую водой Темзы улицу.
Блейк обернулся и увидел, что секарис бежит за ним, выпучив ослепленные солнечным светом глаза. Он пошатывался, а на груди зияла рана, из которой сочилась зеленая тинистая жидкость. Блейк снова ударил секариса, проткнул ему ногу до кости из тисового дерева. Секарис покачнулся, стал заваливаться назад и плюхнулся в глубокую древнюю реку. Когда Блейк подбежал, зверь уже плыл по реке лицом вниз. Вскоре он начал медленно погружаться в грязно-коричневую воду.
— Любопытно, — раздался голос из тени. — А я все думал, как же ты справишься с секарисом. — Аврам Рикардс шагнул на свет. Он надел на нос очки с синими стеклами и заправил золотые дужки за уши. — Такое существо может многое вынести. Я еще никогда не слышал, чтобы секарис утонул. Обычно считается, что надо вскрыть его грудь и вырвать оттуда раковину устрицы, которая заменяет ему сердце, — только тогда секарис умрет.
— Выходит, ты был здесь все это время, как жалкая нянька, бездельничающая, пока ребенок ее не позовет. — Блейк подошел к нему.
— Я бы сказал, что мне было интересно посмотреть, — улыбнулся Аврам. — Я же обещал не вмешиваться, вот и сдержал свое слово. Когда я убедился, что ты победил, тогда и показался тебе.
— А что было бы, если бы победил секарис?
— Ты бы умер. Я ведь обещал не вмешиваться. Я проводил бы твою душу в мир иной и выслушал бы твои жалобы на то, что я позволил тебя убить. — Ангел взглянул на небо. — Но не думай, что неприятности закончились, — сказал он, указывая в небеса, где уже ясно была видна комета. — Твоя звезда приближается, и теперь ее уже ничто не остановит.
Блейк посмотрел на небо и с ужасом увидел, что его заволокли облака, а на землю посыпались кусочки льда. Со всех сторон в небе свистели небольшие метеориты, отколовшиеся от кометы. Они взрывались и осыпали людей градом, предвещая катастрофу. Они врезались в атмосферу, раскалялись, с шипением таяли тонны промерзшей глины и халцедона, преодолевшие пространство и время для того, чтобы поразить Землю. Небо вспыхивало всеми цветами радуги, а на город сыпались кусочки льда и камня.
Блейк взбежал по ступеням на пристань. Отсюда было хорошо видно, как в куполе собора Святого Павла отражается сияющее небо.
С грохотом, похожим на раскат грома, огромный обледеневший каменный шар угодил в купол. Каждая улица, каждый переулок, каждая площадь — все наполнилось криками ужаса. Люди метались, опрокидывая все на своем пути, подминая под себя слабых, у которых не было сил бежать. Казалось, весь Лондон устремился к реке. Камни сыпались с неба, как град, а люди кидались из стороны в сторону и вопили от страха.
Блейк взглянул на ангела. В его глазах была безнадежность.
— Надо спрятаться, — спокойно сказал Аврам. — Город накрыло безумие.
Глава 22
Gemara Ge-Hinnom[16]
Камни сыпались с небес на монумент, построенный в память о Великом пожаре. Стены подземной комнаты сотряслись, канделябр задрожал, каменный пол заходил ходуном, и пленники попадали на пол. Тяжелая деревянная дверь сорвалась с петель. В комнату ворвался Рамскин, он завертелся волчком, хотел было наброситься на Тегатуса, но передумал и пропал.
— Еще одна катастрофа, — сказал Тадеус, поднявшись с пола. — Может быть, она изменит их планы относительно тебя.
— Какие планы, Тадеус? Кто они и почему выбрали именно меня? — спросила Аджетта.
— Они строят новое будущее, новое общество. Исходя из того что мне рассказал Морбус Галликус, здесь происходит нечто очень важное, и им никак не обойтись без нас с тобой. Мой слабый мозг не в силах понять этого, но я точно знаю, что они не причинят нам существенного вреда.
— Я не хочу здесь оставаться, Тадеус. Ты должен помочь нам сбежать. Мы можем даже отдать им эту книгу, нам она все равно ни к чему. — Аджетта схватила его за руку.
— Нет, девочка, нам нужно остаться и узнать, что им от нас нужно, — возразил Тадеус.
— Конечно, не тебя ведь собираются превратить в такого, как Рамскин, — язвительно сказал Тегатус продавцу книг. — Уж лучше я попытаюсь убежать, чем стану дожидаться, когда они придут и преобразят меня или скормят дьякке.
— Я согласна с Тегатусом, — сказала Аджетта, отпуская руку Тадеуса. — Ты же видел, что с ним сделала эта зверюга. Он не заслуживает смерти. Нам надо выбираться отсюда.
— А я говорю, надо подождать. Мы сможем поговорить с ними, сказать им, где спрятан «Неморенсис», и выторговать себе свободу. У нас все будет хорошо, придется только пожертвовать ангелом.
Тегатус подошел к двери и подергал за петли, пытаясь оторвать их от стены. Замок щелкнул, дверь упала в комнату, и в проем задул холодный ветер из туннеля.
— Я ухожу. Пойдем со мной, Аджетта. Посидев здесь, я наконец понял, кто я есть на самом деле, от какой жизни отказался. Может быть, я еще смогу все объяснить Всемогущему.
— Где книга, Аджетта? Прежде чем уйти, скажи мне, где она! — приказал Тадеус. Его голос был полон злобы. Он гневно посмотрел на нее, и в этом взгляде не было даже намека на прежнюю нежность и доброту. — Я хочу немедленно узнать, где она! Если ты не скажешь, я могу позвать Рамскина! Он найдет
