– Голосовать?
– Да, сэр.
Оглянувшись на мистера Будейна, мистер Грэйнджер криво усмехнулся. И мистер Будейн с видимым облегчением пожал плечами, показывая, что сам не верит своим ушам.
– Послушай, Ли Энни, – сказал мистер Грэйнджер, – ты же знаешь, голосуют только белые. Как это тебе взбрело в голову лезть не в свое дело?
– Я… – тетушка Ли Энни вдруг растеряла все слова.
За нее ответила мама:
– Ее отец голосовал. Она хочет последовать его примеру.
Пропустив слова мамы мимо ушей, мистер Грэйнджер снова обратился к тетушке Ли Энни:
– Ты хочешь сделать из себя посмешище?
– Нет, сэр. Надеюсь, нет.
На этот ее ответ мистер Грэйнджер поджал губы, потом уставился на маму.
– Так это твоя работа, Мэри? Надоумить старую женщину идти голосовать! А я-то думал, что отбил у тебя охоту лезть не в свои дела.
– Да, отбили, только не охоту, а возможность преподавать в школе Грэйт Фейс.
– А еще от чего-то не отбил охоту?
На это мама не ответила, но гневные искры вспыхнули у нее в глазах. Губы у нее задрожали, но голову она не опустила, как ожидал мистер Грэйнджер. Тогда он обратился к миссис Эллис, которая нервно крутила в руках свой носовой платок.
– Леора, а что вы с Пейджем думаете? Зачем поддерживаете старую тетушку в такой затее?
Миссис Эллис, казалось, смутилась.
– Может быть, вам захотелось переменить место жительства, а?
– О, нет, сэр!
– Я разве не был всегда добр к вам? Разве не позволял вам всем работать на моей земле, даже когда с вашего урожая денег не хватало, чтоб покрыть расходы на семена и вашу одежду? Не предоставлял вам кредита? Даже в тяжелые времена?
Миссис Эллис вся дрожала.
– Да, сэр, – еле внятно пробормотала она.
– Я простил вам виксбергский бойкот, когда вы не желали покупать все в моей лавке, а посылали фургон в Виксберг. А ведь это было совсем недавно, – заметил мистер Грэйнджер, продолжая перечислять свои благодеяния. – Так-то вы мне отплачиваете за все мои заботы? Вы же прекрасно знаете, я никогда не одобрю то, что вы собираетесь сделать.
– Да мы пытались отговорить ее, мистер Грэйнджер, – робея, сказала миссис Эллис. – Но ей уж очень приспичило. Только ничего плохого мы не имели в виду. Право слово, не имели.
Мистер Грэйнджер всем своим видом постарался показать ей, как он разочарован. Потом, словно уже готов был простить утреннее происшествие, повернулся к тетушке Ли Энни и спросил:
– Ты тоже так считаешь?
– Да, сэр.
– Значит, отказываешься от своей глупости?
– Нет, сэр.
Мистер Грэйнджер с шумом втянул воздух. Терпение его лопнуло. Он хотел было еще что-то сказать, но тут дверь распахнулась и влетел белый, как мел, и взъерошенный Стюарт Уокер.
– Мистер Грэйнджер, слава богу, вы здесь! – сказал он. – Я боюсь, произойдет что-то ужасное. Мой отец послал меня…
– Успокойся, Стюарт, – посоветовал мистер Грэйнджер. – Ну, что случилось?
Стюарт увидел нас.
– Может, лучше выйдем поговорить?
Проследив за взглядом Стюарта, мистер Грэйнджер стиснул зубы, и они вдвоем покинули комнату. Мы остались ждать, мистер Будейн, конечно, тоже, но из-за конторки он не вышел – ему явно не хотелось вмешиваться. Мне было очень интересно, что ужасного могло произойти? Про что говорил Стюарт? И я шепотом спросила маму. Но эта Дорин тут же вскипела:
– Вы что, пришли сюда разговаривать? Тогда выйдите из помещения.
Я стрельнула на нее глазами, но, помня мамино предупреждение, заткнулась.
Прошло несколько минут. Дверь снова открылась, и появился мистер Грэйнджер. Один. Мистер Будейн ждал, что он скажет.
– Сэм, разберись в этом сам, – сказал он, к великому удивлению мистера Будейна. – Устрой ей опрос.
– Но… мистер Грэйнджер… Я никогда еще не регистрировал негров!
