– Что это с ним? – спросил Сынок, подошедший вместе с Мейнардом. – Вздыхает по Сузелле, как все остальные?
Я на него как напустилась:
– А что, кроме Сузеллы, ни у кого других забот нет?
– А может, и нет, – расплылся в улыбке Мейнард. – Почему бы не вздыхать, она как раз такая, по ней приятно и вздохнуть.
– Вот я и вздыхаю, потому что до смерти устала с утра до вечера только и делать, что слушать о ней.
Сынок рассмеялся:
– Ой, Кэсси, ты просто завидуешь, потому что она хорошенькая. Ого, а вон и дьякон Бэкуотер со своей фальшивой косичкой. Давайте лучше войдем в церковь.
Вернувшись из церкви, еще не сняв выходного платья, я придирчиво разглядывала себя в зеркале. Ноги длинные, все расту и расту, просто дылда. Платье, подаренное дядей Хэммером на рождество, стало коротко. Только рост, остальное ничто не изменилось. Я повернулась боком и выпятила грудь. Нет, плоская, как доска. Даже никакого намека на женскую фигуру. Я вздохнула и попробовала отыскать в себе достоинства. Мое лицо, например, папе нравится; правда, кожа коричневая в желтизну, как у мамы, зато я худая. Хоть с этим все в порядке. На голове моя любимая прическа: длинная коса с одной стороны, другая коса сзади посередине, и каждая скручена и пришпилена. Из-за того что волосы очень густые и длинные, эти скрученные косы всегда торчали, я ничего не могла с ними поделать. Справиться с ними умели только мама и Ба, иначе было ужас что такое.
Я простояла перед зеркалом несколько минут, прикидывая, сколько еще времени пройдет, прежде чем кто-нибудь решит, что я хорошенькая, вроде Сузеллы. И подумает ли так хоть когда-нибудь Рон Шортер? И вообще, будут ли мальчики заглядываться на меня, как сейчас на Сузеллу? Но тут сама на себя удивилась: разве меня это так уж трогает? И, не успев подумать, что делаю, я вытащила из моей роскошной прически все шпильки, расплела косы и провела по ним гребнем. Разделив их на две половины, я попробовала заставить их лежать, как у Сузеллы, но они топорщились и торчали в разные стороны, словно огромная черная грива.
– Позволь, я тебе их причешу.
Я поспешила обернуться. Мне было не слышно, как пошла Сузелла.
– Я и сама могу их причесать, – ответила я сердито и снова повернулась к зеркалу.
С помощью гребенки я попыталась восстановить прическу. Сузелла прошла в комнату и села на стул.
– Знаешь, Кэсси, у тебя красивые волосы. Но если ты хочешь, чтобы они лежали, как мои, их надо сначала выпрямить…
Я посмотрела на нее через плечо.
– Откуда ты взяла, что я хочу, чтобы они лежали, как твои?
– Ну, я…
– Думаешь, ты такая цаца, что все прямо умирают, чтобы быть похожей на тебя, да?
– Нет, я не хотела сказать…
– Мне мои волосы нравятся, как они есть. Я и не собираюсь менять прическу… делать вроде твоей или еще как-нибудь.
– Я не думала этого, Кэсси.
– А мама говорит, что скоро, когда я вырасту, можно будет делать самые разные прически. Она сама научилась их делать, когда ходила в школу в Джексоне, и обещала мне показать.
Сузелла ничего не сказала, и я снова занялась своей головой. Мне удалось заплести одну косу впереди и одну сзади, но волосы вокруг них все взбились, а та часть, что разделяла косы, круто завилась. Не было б Сузеллы в комнате, я бы так не злилась на нее, что мешается не в свое дело, и на себя за то, что распустила косы, – ох, как бы я посмеялась над собой. А так просто скрутила косы кольцом и приколола их. Лучше у меня все равно бы не получилось. Переодевшись в школьное платье, я собралась уйти.
– Кэсси, почему ты меня не любишь?
Я остановилась и посмотрела на нее. Вот уж чего я никак не ожидала, так это ее прямого вопроса.
– Почему? Люблю.
– Нет… мне кажется, не любишь. С самого первого дня, как я приехала, тебе что-то во мне не понравилось. Я тебе сделала что-нибудь плохое?
Я выглянула в окно.
– Ничего ты не сделала.
– Тогда, может быть, потому… потому что моя мама белая, да, Кэсси?
Я опять посмотрела на нее, но ничего не ответила.
– Кэсси, не надо так. Ты не любишь меня только потому, что у меня белая мама. Но моя мама просто моя мама, а папа – мой папа, и я люблю их обоих, как и ты любишь своих. Ну зачем ты винишь меня в том, в чем я не виновата… Кэсси?
– Ба просила меня помочь ей на кухне, – сказала я, открывая дверь.
– Да, конечно, – сказала Сузелла тихо, когда дверь между нами закрылась.
Стейси сообщил о том, что у Тёрнеров пала корова, когда вся семья собралась за обедом. При этом
