распознать божеств, которым поклонялись в этих храмах. Также необходимо упомянуть о небольшом святилище вод, расположенном на границе города, где были найдены многочисленные вотивные дары из терракоты и бронзы. Что касается захоронений, они вполне соответствуют духу эгалитарного общества: очень просто сложенные из плит из известнякового туфа, они были увенчаны надгробием в форме большого шара или. Исключительной находкой является надгробие, выполненное из мрамора и украшенное рельефами, на которых изображены животные и люди, участвующие в похоронных игрищах (подобное надгробие, но не из мрамора, было найдено в Болонье). Марцаботто не был разрушен галлами-бойями, поселившимися здесь в 350 г. до н. э., когда местные жители стали активно покидать город. Римское господство также не привело к строительству нового города на этом месте.
С самого начала мы говорили о большом значении городов Веруккьо и Мантуя в рамках паданской Этрурии. Эти города мало известны и мало изучены, и именно их описанием мы завершим наш экскурс по важнейшим памятникам этого региона. Расположенный на юго-востоке региона, на одном уровне с рекой Арно, Веруккьо находится на скале, что вызывает ассоциации с Орвието и его некрополями, также расположенными у подножия плато, с одной лишь разницей, что Веруккьо был отлично виден с Адриатики, через которую осуществлялась торговля. Берег был всего лишь в 15 км. Кроме того, Веруккьо расположился на берегу реки Мареккии, тем самым получая естественный выход к Римини, который был своеобразным эмпорием этого города. Прослеживается удивительная преемственность между постройками и захоронениями эпохи Виллановы (IX в. до н. э.) и крепкими домами V–IV вв. до н. э. (некоторые из них были более «аристократическими», чем в Марцаботто). Оценить богатство, которого город достиг в своем апогее между 750 и 550 гг. до н. э., позволяют захоронения, которые расположились на пути к морю: в этих случаях можно говорить о настоящей «царской аристократии» VII в. до н. э. Наиболее оригинальным является присутствие деревянных изделий, как правило, редко сохранявшихся, среди погребального инвентаря: мебель типа круглых столов на трех ножках или величественных тронов с искривленной спинкой, а также сундуки или рукоятки орудий и инструментов. Некоторые троны, бронзовые аналоги которых встречались в других городах Южной Этрурии, были украшены рельефными сценами, что поднимало социальный статус царской семьи, которой принадлежал такой трон. Так, в захоронении 89 изображена сцена обработки шерсти, за которой следит супруга хозяина, а также кортеж, идущий на общественную церемонию.
Веруккьо, расположенный недалеко от Адриатики и Умбрии, возможно, являлся пограничным городом, но его этрусское происхождение не вызывает сомнений — об этом свидетельствуют захоронения, погребальный инвентарь и сама планировка поселения. Его богатство позволило легко попасть в список двенадцати городов паданского додекаполиса. Подобная ситуация сложилась и с Мантуей. Последние раскопки в центре города и в близлежащих пригородах доказали его этрусское происхождение. В настоящее время мы имеем порядка десяти надписей из Мантуи на этрусском языке, среди которых — модель алфавита, выгравированная на чаше, датируемой второй половиной IV в. до н. э. Таким образом, насколько сильно эта практика была распространена в архаическую эпоху, когда Этрурия принимала греческий алфавит, настолько редкой она стала в последующую эпоху. Все надписи были начертаны теми же буквами, что были в употреблении в Паданской Этрурии, и обнаруживают прямые связи с письменностью Северной Этрурии. Остатки поселения также имеют прямоугольную планировку, зафиксированную в Марцаботто. Также в Мантуе находят аттическую керамику V–IV вв. до н. э. и греческие винные амфоры, подобные тем, что находили в Спине: это был настоящий перераспределительный центр, направленный в кельтские страны. Мантуя, как и Спина, и Марцаботто, впрочем, как и весь регион севернее реки По, были непосредственно заселены этрусками лишь после 500 г. до н. э.
КАМПАНИЙСКАЯ ЭТРУРИЯ
Существование этрусской провинции в Кампании никогда не ставилось под сомнение античными авторами, и выдержки из Полибия и Страбона, которые мы цитировали в начале данного раздела, вполне однозначны в этом отношении. К ним можно добавить отрывок из Плиния Старшего, в котором после восхваления счастливой Кампании перечисляются в хронологическом на первый взгляд порядке народы, властвовавшие над ней: «В этой стране жили оски, греки, умбры, этруски и кампанийцы». Также необходимо обратиться к другим текстам, дающим исторический очерк о том или ином городе региона, в частности о Капуе, являвшейся столицей этого южного этрусского союза.
Долгое время считалось, что этрусская колонизация была связана с апогеем Союза тирренской Этрурии VI в. до н. э., когда крупные города региона, возможно даже в результате политического решения самого Союза, начали испытывать необходимость обосноваться на других территориях. Одной из целей колонизации стала богатая Кампания. Быть может, в битве 524 г. до н. э., в которой, согласно Дионисию Галикарнасскому, столкнулись этруски и жители Кум под предводительством Аристодема, следует видеть отголосок тосканской экспансии. Что примечательно, культура Вилланова с ее захоронениями по обряду кремации и весьма характерным инвентарем не затронула Южную Италию. Однако, начиная с середины XX в., археологи начали открывать характерные для культуры Вилланова погребения по обряду кремации в Понтеканьяно, в Капуе и даже в Сала-Консилина. На сегодняшний день эти районы считаются южной границей распространения культуры Вилланова.
Именно некрополи Капуи предоставили нам наиболее полные сведения практически по всей этрусской истории с IX по V в. до и. э. Период Виллановы с его захоронениями в биконических урнах здесь органично переходит в разнообразные собственно этрусские древности, характеризующиеся, среди прочих, наличием буккеро. Во-первых, в конце VII в. до н. э. это очень тонкая керамика буккеро, сначала ввозившаяся из Южной Этрурии, которую впоследствии научились копировать на месте. Затем — буккеро «тяжелое», с более толстыми стенками. Однако производство в Капуе на этом не прекращается. С конца VI в. до н. э. появляется кампанийская чернофигурная керамика, в которой ощущается влияние Аттики, но главным образом — этрусков.
В этрусской Кампании также было найдено несколько захоронений в погребальных камерах, украшенных фресками начала V в. до н. э. На одной из них (в гробнице мастера Бригоса) изображены игроки в кости: игра, не обошедшая стороной греков и имевшая ошеломительный успех в Этрурии. Эта погребальная роспись заставляет нас обратиться к другим многочисленным погребениям Пестума, которые (особенно в IV в. до н. э.) несут в себе множество черт этрусской изобразительной традиции; иконография погребальных церемоний, в частности сцен кулачных боев, повсеместно напоминает этрусскую.
Длительность этрусского присутствия в Кампании, безусловно, объясняет все разночтения и даже огромные несоответствия, имеющиеся у авторов относительно даты основания Капуи. Прислушаемся к римскому историку Гаю Веллею Патеркулу: «Некоторые утверждают, что Капуя и Нола были основаны этрусками в эпоху Гесиода, 800 лет назад, и я придерживаюсь того же мнения. Но оно сильно отличается от мнения Катона! Он приписывает основание Капуи, а затем и Нолы этрускам, и утверждает, что до того, как Капуя была взята римлянами, она существовала 260 лет. Учитывая, что Капуя к тому времени принадлежала Риму уже 240 лет, следует, что с ее основания прошло около 500 лет. Не в обиду Катону, если вдаться в подробности, мне сложно поверить, что так мало времени было достаточно для развития, расцвета, падения и возрождения такого крупного города». Таким образом, мы имеем две возможные даты основания города, весьма отдаленные друг от друга: с одной стороны, это около 800 г. до н. э., в этом случае дата основания Капуи оказывается между датами основания Карфагена (814 г. до н. э.) и Рима (753 г. до н. э.). С другой стороны, версия об основании Капуи в 471 г. до н. э. несостоятельна, поскольку уже в 474 г. до н. э., как мы увидим ниже, этруски потерпели поражение в Кумах от Гиерона Сиракузского и были изгнаны из Капуи в 423 г. до н. э.
Конечно, в истории кампанийской Этрурии есть пробелы. Если признать идею колонизации и миграций, а не простых культурных трансформаций, то можно предположить, что в истории этрусков была два пути переселений: морское — из прибрежных городов Южной Этрурии, через Салернский залив; сухопутное — через долины рек Сакко и Лири, из внутренней Этрурии к стране фалисков, к территории, подвластной Капуе. Данную теорию о двух путях миграций подтверждают археологические источники,
