тревоги командующего армией были схожи с моими, только с точностью наоборот, зато причина, которая свела нас в своеобразном поединке, была одна и та же. Нехватка продовольствия.
На пятые сутки, после того как Джеффри с отрядом объехал ближайшие деревни и скупил у крестьян излишки продовольствия, в этих селах появились солдаты герцога. Крестьяне ничего не могли предложить солдатам, но офицер, стоявший во главе отряда фуражиров, усмотрел в их действиях прямое сопротивление власти герцога, после чего начался грабеж. Продовольствия хватило на несколько дней. Новый отряд, посланный за продовольствием, нашел в близлежащих деревнях только пустые дома. Крестьяне, попрятались по лесам, забрав продовольствие и угнав скот. Еды катастрофически не хватало, солдаты стали роптать, и маркиз горько пожалел о том, что не отдал приказ идти на штурм еще на прошлой неделе. Все это проклятый Мазуччо Торре, любимчик герцога, который отговорил его, утверждая, что они и так сдадутся. Теперь отрядам, посланным на поиски провианта, приходилось забираться так далеко, что те возвращались через четыре, а то и через пять дней. А тут еще в последние дни пошли проливные дожди. Сырая одежда, невозможность нормально выспаться и половинный паек озлобляли солдат все больше. Маркиз, опытный офицер, все это видел и понимал, что при появлении мало-мальски серьезного противника его армия просто разбежится, не вступив в сражение. Эта мысль не просто так пришла ему в голову. Офицер отряда, только что вернувшийся в лагерь, помимо продовольствия привез плохие новости. Дошли слухи, что недалеко от городка Алессандро, входящего в состав владений графини, закончил формирование многочисленный отряд ее вассалов, который не позже чем через неделю может явиться под стены замка. Положение казалось ему безвыходным, и поэтому он ухватился за возможность захватить замок такой ценой, хотя как дворянин и честный солдат всей душой ненавидел предателей.
Хотя я проспал не больше двух часов, будить меня не пришлось. Вскочил сам, когда еще только начало рассветать. Еще раз проинструктировал своих людей, после чего мы отправились на поиски предателей. Путем осторожных расспросов Джеффри уточнил, кто дежурил в те ночные часы, после чего сообщил мне. Теперь я знал имя третьего часового.
Замок не город и даже не деревня - все у всех на виду, так что следить за передвижениями ренегатов не составляло особых проблем. Главное в другом: себя не выдать. Прошло два часа, но ничего подозрительного мы так и не заметили. Было позднее утро, когда я созвал своих командиров на совещание. Это обычное совещание, поэтому подозрение не могло ни у кого вызвать. В ожидании прихода командиров меня раздирали сомнения: говорить или не говорить? Но к моему облегчению все разрешилось само собой.
- Сэр! У меня к вам важный разговор, - при этом лучник бросил взгляд на Черного Дика, стоящего в шаге от него. - Я не знаю....
- Наверно ты хочешь сказать, что среди нас завелись предатели.
- Как?! Как вы узнали, сэр?! Мне только недавно сказали!
- Дик, убери руку с рукояти меча! - я проследил взглядом исполнение своего приказа, а затем взглянул на Томаса Егеря. - Какая сейчас разница? Говори!
- Около часа тому назад ко мне подошел мой двоюродный брат, Дик Хопкинс, и сказал, что ему срочно надо со мной поговорить в спокойном месте. Я сразу подумал, что этот придурок опять проигрался в кости, и будет клянчить у меня денег в долг. Хотел послать его куда подальше, но взгляд у него был такой... даже не знаю как сказать. Жалобный,... что ли. Ну, я и согласился. Мы расстались и затем встретились с ним за конюшней. Там он мне и рассказал о заговоре.
От командира лучников я узнал, что заговорщиков девять человек. Шестеро итальянцев, а трое - английские лучники. За предательство им было обещано пять тысяч золотых монет. За что они обязались открыть ворота замка, а перед этим зарезать меня вместе с телохранителями, и Черного Дика с Томаса Егеря. Когда тот узнал, что к смерти приговорен и его двоюродный брат, он решил отколоться от предателей.
- А что мятежники не знали, что вы родственники?
- Мы дальние родственники, но не друзья. Почти не общаемся. Как тут заподозришь в нас братьев? Еще он сказал, что сбор назначен в замковой часовне. Перед обедом.
- Ясно. Схватим их там! Правда, у них должен быть часовой. Не хотелось бы излишнего шума.
- Я зарежу его так быстро, что он даже понять ничего не успеет.
- Не сомневаюсь в твоих способностях, Дик, но зачем шум поднимать? Народ всполошиться. Слушай Томас, а твой брат не сможет стать этим самым часовым?
- Сэр, чтобы не попасть на виселицу, он теперь станет кем угодно!
Заговорщики выбрали хорошее время и место для встречи. Я стоял у замковых ворот и делал вид, что разговариваю с Джеффри, а сам осторожно наблюдал, как люди заходят в часовню помолиться. Одни долго не задерживались, а другие оставались там надолго. Никто не хотел сидеть в сумрачном помещении в теплое солнечное утро. Правда, лица людей, гревшихся на солнце, были далеко не такими безоблачными, как небо. Пустой суп не давал сытости, зато наполнял черной желчью их сердца. Полуголодное сосуществование, неопределенность положения и страх отравлял их души, оставляя на лицах осадок недовольства и злости. Если раньше все они радовались моему малейшему знаку внимания, то теперь меня старались не замечать. Раньше во дворе было шумно и весело, теперь люди все чаще сбивались в кучки, где вполголоса перебрасывались словами. Я знал, что они говорят о сдаче замка, о том, что пройдет день - другой и нам нечего будет есть. И именно сегодня я должен был заплатить им недельное жалованье. Правда, сейчас забрезжил луч надежды и я надеялся, что если все пройдет хорошо, то.... В этот самый момент из часовни вышел Дик Хопкинс и сел на ступени часовни. Спустя минуту он снял сапог и стал осматривать подошву. Это был для нас сигнал, что заговорщики собрались. Неспешно, делая вид, что гуляем, мы, с Джеффри, подошли к двери часовни. Остановились. Затем я дождался, пока вокруг меня не соберутся с полдюжины латников, которых Дик лично отобрал, после чего кивнул головой Хопкинсу. Того со ступеней, как ветром сдуло. Выхватив из ножен меч, я открыл дверь и ворвался внутрь. За мной в помещение часовни вбежали солдаты. Решительные лица и обнаженные мечи в наших руках все сказали заговорщикам без слов. Только у двоих из предателей хватило духу схватиться за ножи, но, увидев у своего горла мечи, сразу сдались. Остальные же, как только пришли в себя от неожиданности, бросились на колени и начали кричать, умоляя о пощаде. Под их истошные вопли, предателей связали, а затем препроводили в подземелья замка. Выйдя из часовни, я увидел ожидавшего меня Тома Егеря.
- Сэр! Часовых на постах сменил. Никаких подозрительных сигналов никто не подавал!
- Хорошо. Пойдешь со мной. Будешь присутствовать при допросах и расскажешь остальным, чтобы потом не говорили, что мятеж я подстроил для того, чтобы убрать недовольных мною людей.
Вместе с Томасом мы спустились в подземную тюрьму. Тяжелый затхлый воздух, склизкие каменные ступени, чад от факелов - все это давило на подсознание, заставляя инстинктивно бояться этого страшного места, насквозь пропитанного человеческими страданиями, страхом и ненавистью. Подойдя к первой камере, я остался у открытой двери и стал слушать захлебывающуюся скороговорку одного из лучников - предателей. Спустя пять минут, моя сдержанность исчезла, оставив во мне клокочущую ярость. Не помня себя от гнева, я вошел в камеру, оттолкнул латника, ведущего допрос, в сторону, и принялся за дело сам. Если бы сейчас меня увидел мой наставник - палач из замка Ле-Бонапьер, он бы не замедлил похвалить меня за столь искусное ведение допроса. Закончил я только тогда, когда понял, что выжал из предателя все, до последнего слова. Теперь только осталось сравнить полученные мною сведения с теми, что дадут остальные ренегаты, а уже затем решать, что делать дальше. Бросив последний взгляд на залитого кровью и трясущегося от страха лучника, я вышел из камеры. Секунду стоял, раздумывая, что делать: допросить следующего предателя или оставить их парням Черного Дика? Неожиданно нахлынувшая усталость решила этот вопрос в пользу отдыха. Выйдя во двор, несколько минут стоял, радуясь голубому небу, белым облачкам и ласковому солнцу. Рядом со мной стояли Томас и Игнацио, который взял на себя функцию моего телохранителя. Черный Дик остался в подземной тюрьме. Повернул лицо к лучнику.
- Иди и поговори со своими парнями. Объясни им все подробно. И еще. Где-то, через час, я соберу вас всех и изложу план. Все. А сейчас пойду к графине.
Постучал в дверь, ведущую в покои хозяйки замка. Мне никто не ответил. Снова постучал. Не дождавшись, попробовал толкнуть. Та неожиданно отворилась и я, не раздумывая, вошел и остолбенел от
